– Пошли, – кивнул он через плечо Атье.
Положив карту в карман, он рысцой побежал вперед. Атье последовал за ним. Первые два часа они молча бежали бок о бок, окутанные мраком и тишиной северного ньютонианского леса. В лесу не было ни птиц, ни насекомых, только в болотах и озерах жили рыбоподобные амфибии. Похожие на иголки листья росли на самых верхушках деревьев, ниже были только гладкие стволы. Земля была покрыта толстым слоем почерневших мертвых листьев, опавших за многие годы. То тут, то там пугающие и неожиданно возникали густые заросли больших кроваво-красных листьев, фута в четыре длиною, растущих прямо из игольчатого покрывала и указывавших на источник, вокруг которого почва была более влажной.
Через два часа они сменили ритм движения и каждые пять минут бега стали чередовать с быстрой ходьбой. Раз в час они останавливались на пятиминутный отдых и падали, растянувшись во весь рост, на мягкий толстый лесной ковер, даже не снимая с себя легкое снаряжение, которое несли на плечах.
Первые полчаса им приходилось прилагать усилия, но потом они разогрелись, сердце забилось медленнее, а дыхание стало спокойнее. И вскоре казалось, что они могут двигаться таким образом бесконечно долго.
Клетус шел или бежал автоматически, его мысли были далеко, сосредоточившись на решении ближайших проблем. И даже когда он время от времени останавливался и сверялся с компасом на карте, то делал это чуть ли не рефлекторно.
Из этого состояния его вывела темнота, которая начала сгущаться вокруг них. Ньютонианское солнце, скрытое двойным экраном из листвы и высоких, постоянно висевших над планетой туч, которые придавали небу его обычный мрачный металлический цвет, садилось.
– Пора поесть, – сказал Клетус.
Он направился к ровной площадке у основания огромного дерева, плюхнулся на землю, скрестил ноги и прислонился спиной к стволу. Затем сбросил снаряжение. Атье присоединился к нему.
– Как вы? – спросил Клетус.
– Отлично, сэр, – пробормотал Атье.
Он действительно выглядел неплохо, и Клетуса это обрадовало. На лице Атье выступили маленькие капельки пота, но его дыхание было глубоким и ровным. Они разделили на секции металлический термос и сорвали пломбу, чтобы начался разогрев пищи. К тому времени, когда содержимое термоса стало достаточно горячим и можно было приступать к еде, темнота вокруг них окончательно сгустилась.
– Через полчаса появятся луны, – сказал Клетус в темноту – в ту сторону, где сидел Атье, – постарайтесь пока немного поспать, если сможете.
Клетус лег на иголки и заставил свое тело расслабиться. Через несколько секунд появилось знакомое ощущение парения. Затем ему показалось, что секунд на тридцать он куда-то провалился, а когда открыл глаза, то увидел, что сквозь листву над головой просвечивает новый бледный свет.
Он был в сотни раз слабее, чем дневной, но уже было видно, куда идти.
Вскоре, наверно, станет, еще светлее, подумал он, так как по крайней мере четыре из пяти ньютонианских лун должны появиться на ночном небе.
– Пошли, – сказал Клетус.
Минуту спустя они с Атье снова бежали рысцой к намеченной цели.
Карта, которой пользовался Клетус, имела подсветку, и он продолжал сверяться с ней. Теперь на ней параллельно красной линии, обозначавшей их маршрут, на расстоянии немногим более тридцати одной мили от исходной точки, пролегла черная линия. За следующие девять часов своего ночного путешествия, которое прерывалось каждый час только пятиминутным отдыхом и один раз – остановкой для того, чтобы поесть, они покрыли еще двадцать шесть миль. К этому времени стало опасным. Они в последний раз поели и, растянувшись на мягкой лесной постели, погрузившись в глубокий сон.
Когда будильник на руке Клетуса разбудил их, хронометр показал, что прошло уже больше двух часов светлой части суток. Они поднялись позавтракали и побежали вперед.
За первые четыре часа они преодолели значительное расстояние, фактически продвигаясь даже немного быстрее, чем в первый день. Но около полудня они вступили в район болот и трясин, заросших большими красными листьями и какими-то новыми лианоподобными растениями, похожими на огромные толстые зеленые веревки, которые свисали с нижних веток деревьев и, извиваясь, тянулись по земле иногда на целые мили.
Клетус и Атье пришлось замедлить шаг и часто пускаться в обход. К ночи им удалось продвинуться еще на двадцать миль. Они преодолели около трети расстояния до места встречи, но истекла уже и треть имевшегося у них времени, а усталость уже начала сказываться на скорости их движения.
Однако согласно карте, миль через двадцать болотистая местность кончалась и снова начинался лес. Путешественники наскоро поужинали, использовав полчаса абсолютной темноты и, как только взошла первая луна, снова пустились в путь. Они добрались до края болот как раз в тот момент, когда луна исчезла с ночного неба, и как мертвые упали на ковер из иголок, провалившись в глубокий сон.
На следующий день продвигаться вперед было намного легче, но усталость брала свое. Клетус бежал вперед, как во сне или в бреду, едва осознавая движения и усилия своего тела, которое казалось ему каким-то нереальным. Атье бежал уже на пределе своих сил. Его лицо стало серым и изможденным настолько, что, казалось, на нем остался только острый клювоподобный нос, похожий на таран на носу деревянного парусного судна.
Ему удавалось сохранить скорость, но когда они переходили на шаг, его ноги время от времени подгибались и он спотыкался. Этой ночью Клетус позволил себе и своему спутнику после ужина проспать шесть часов.
Проснувшись, они проделали еще шестнадцать миль, пока луна светила, потом остановились и отдыхали шесть часов.
Когда Клетус и Атье проснулись, им показалось, что они полностью восстановили свои силы. Однако через два часа они чувствовали себя немного лучше, чем за двадцать четыре часа до этого, хотя теперь продвигались вперед медленнее, старательно экономя силы. И снова Клетус ощутил полное отчуждение от собственного тела, страдания которого показались ему далекими и несущественными. Его мозгом овладело сознание, что он может, если необходимо, бежать так бесконечно, без еды и без отдыха.
Впрочем, к этому моменту еда, стала, фактически, самым слабым их желанием. Они остановились, чтобы пообедать, но смогли заставить себя проглотить лишь часть того, что входило в их меню, и то без аппетита и не чувствуя вкуса. Непереваренная пища камнем лежала в их желудках и, когда наступила темнота, ни Клетус, ни Атье не стали ужинать. Они разрыли прелые листья у одного из красных растений, нашли источник, пробивавшийся из-под земли, жадно напились и почти автоматически продолжали свой путь при лунном свете.
