Небо на востоке посветлело. Из-за тeмных гор, с запада донeсся раскат грома. На серой простыне неба, меж плывущих облаков проглядывали звeзды, похожие теперь скорее на редкие капли росы, чем на сверкающее конфетти.
Может, подумал я, мне хоть сегодня удастся улизнуть незаметно.
Запели птицы. Неизвестно откуда появился серый кот, который потeрся о мою ногу и удалился в направлении птичьих трелей.
Бриз сменил направление. Теперь он дул с юга, просачиваясь сквозь шелестящий фильтр леса на дальнем конце поля. Воздух наполнился свежим запахом влажной земли и молодых листьев.
Когда я в последний раз затянулся сигаретой, небо уже порозовело, и горы, казалось, дрожали в мерцающем воздухе этого раннего утра. Большая голубая птица села мне на плечо. Я погладил ей хохолок и она полетела но своим делам.
Пора. Я шагнул к кораблю…
Носок ботинка зацепился за торчащий из плиты болт, и я чуть не упал, едва успев схватиться за распорку корабля. При этом я больно ударился коленом о твeрдые плиты, и не успел я подняться, как маленький чeрный медвежонок уже лизал мне лицо. Я почесал ему за ухом, погладил по голове, затем похлопал по огузку и поднялся на ноги. Медвежонок повернулся и побежал к лесу.
Тут выяснилось, что мой рукав зацепился за распорку в том месте, где она соединялась со стойкой.
Пока я старался освободиться, на моe плечо опустилась ещe одна птица, а целая их стая уже неслась ко мне со стороны леса. Перекрывая птичий гам, пророкотал ещe один раскат грома.
Всe-таки, это началось…
Я, как угорелый, бросился к кораблю, едва не споткнувшись о зелeную крольчиху, что сидела на задних лапах у люка, следя за мной розовыми подслеповатыми глазами. По плитам дока ко мне скользнула стеклянная змейка — прозрачная и сверкающая.
Забыв пригнуться, я стукнулся макушкой о верхний край люка и отпрянул назад. В то же мгновение мою лодыжку обхватила обезьянка с короткой рыжей шерстью и подмигнула мне большим голубым глазом.
Погладив еe по голове, я с трудом освободился. Обезьянка оказалась сильнее, чем я полагал.
Я проскочил в люк, но крышку заело, как только я попытался его закрыть. Пока я искал причину неисправности, пурпурные попугаи выкрикивали моe имя, а стеклянная змейка во что бы то ни стало пыталась пробраться на борт.
Наконец, люк поддался.
— Ну ладно, чeрт вас побери! — прокричал я. — Я улетаю! До встречи! Я вернусь!
Сверкали молнии, громовые раскаты гремели не переставая. С гор надвигалась буря.
— Уходите все с поля! — закричал я, захлопывая крышку люка.
Задраив еe намертво, я плюхнулся в кресло пилота и задействовал все системы.
На экране я видел уходящих зверей. По полю растекались клочья тумана, первые капли застучали по корпусу корабля.
Я взлетел, когда пришла буря.
Корабль, пробив облака, вышел за пределы атмосферы, и уже находясь на орбите, я задал ему маршрут полeта.
Так происходит всякий раз, когда я покидаю Вольную. И всe оттого, что я хочу это сделать незаметно. И каждый раз у меня ничего не выходит.
Как бы то ни было, а всe же приятно знать, что тебя где-то ждут.
В нужный момент я покинул орбиту и мой корабль устремился прочь от планеты. Несколько часов подряд меня мутило, руки неожиданно начинали дрожать. Я курил сигареты подряд одну за другой, пока в горле не пересохло. Там, на Вольной, я был властелином целого мира. А теперь вот снова приходилось пускаться в опасное путешествие. В какой-то момент я чуть было не поддался паническую желанию повернуть назад. Но потом я вспомнил о Кати, о Марлинге, о Нике — бедный карлик, как давно его уже нет на этом свете — вспомнил о своeм брате Чаке и, ненавидя самого себя, продолжал полeт к точке фазоперехода.
Это произошло, как всегда, внезапно. Корабль прошeл фазу и управление перешло к автопилоту.
Я расхохотался, и совсем как в старые добрые времена, мне вдруг стало абсолютно наплевать на все поджидающие меня опасности.
Что из того, если я погибну? Ради чего, чeрт возьми, я живу? Чтобы жрать деликатесы? Или, может, чтобы развлекаться с куртизанкой, нанятой по контракту? Чушь! Рано или поздно все попадут в Токийский Залив, и даже мне придeтся в один прекрасный день закончить в нeм свои дни. Я понимаю, что никуда от этого не денешься. Так уж пусть лучше это произойдeт на моeм пути к благородной цели. Я не хочу тоскливо увядать, ожидая пока кто-нибудь не придумает способ прикончить меня в собственной постели.
…И тут на меня нашло. А всe из-за этого фазоперехода.
Я запел литанию, написанную на языке ещe более древнем, чем само человечество. Я пел еe впервые за долгие годы, потому что впервые за эти годы чувствовал себя готовым ко всему.
Казалось, что свет в кабине померк, хотя я был уверен в том, что светильники горят столь же ярко, как и всегда. Огоньки приборов на консоли управления уплыли куда-то вдаль и превратились в горящие глаза ночных хищников, следящих за мной из темноты леса. Мой голос, казалось, исходил из груди другого человека, который, в результате какого-то немыслимого акустического эффекта был где-то далеко впереди. Оставаясь собой, я следовал за ним.
Постепенно к моему голосу стали присоединяться другие — призрачные, высокие, замирающие и колышущиеся, как будто влекомые бесплотным ветром. Вскоре мой собственный голос затих, но невидимый хор всe продолжал, ни к чему не обязывая, едва слышно петь. Я уже не мог разобрать слов. Меня окружали неподвижные немигающие глаза, где-то вдали виднелось слабое свечение, похожее на закат солнца туманным вечером. Я понял, что всe это сон, что я могу проснуться в любой момент, как только захочу. Но я не хотел. Я двигался туда, в эту мглу, на запад.
Через некоторое время я оказался на гребне утeса, дальше идти было некуда. Надо мной простиралось бледное бесцветное небо, внизу была вода. Огромное, тусклое пространство, которое я никогда не смогу преодолеть. По его зыбкой поверхности пробегали редкие блики, туман клубился над ним, принимая самые причудливые очертания.
Вдали от того места, где я стоял, вздымались холодные скалы, образуя причудливую террасу, окружeнную гранитными бастионами. Там окутанные туманом, скованные холодом горные пики, словно чeрные айсберги, вздымались в небо, затянутое пеленой туч. Именно там я узрел источник этого пения, и волосы зашевелились у меня на голове.
Я видел тени мeртвых, которые то плыли, как клочья тумана, то замирали, полускрытые тeмными скалами террасы. Я знал, что это мертвецы, поскольку среди них я видел непрерывно жестикулирующего Ника-карлика, телепата Майка Шендона, который едва не поверг в прах мою империю — человека, которого я убил своими собственными руками. Среди них был и мой заклятый враг Данго-Нож и Корткор Боджис — человек с компьютером вместо мозгов. Была и Леди Карль с Алгола, которую я любил и ненавидел.
