Но Мисс настаивала. Это был приказ. Эндрю почувствовал первые признаки возникновения противоположных потенциалов в мозгу: появилась легкая дрожь в кончиках пальцев, едва заметное головокружение. Он должен подчиняться приказам — так гласил Второй Закон. Мисс могла приказать ему сию же минуту плыть в Китай, и он подчинился бы приказу, если бы при этом не было других соображений. Но он находился здесь, чтобы оберегать девочек. Что, если с ними случится что-нибудь непредвиденное, пока он будет на этой принадлежащей бакланам скале? Неожиданная, грозная волна, оползень, землетрясение — хотя землетрясения не так уж часто здесь случались, но мало ли что.
Это вступил в свои права Первый Закон.
— Извините, Мисс. Пока здесь нет никого из взрослых, чтобы охранять вас, я не могу оставить вас одних на такой длинный промежуток времени, который мне потребуется, чтобы доплыть до скалы и обратно. Если бы тут присутствовали Сэр или Мэм, тогда другое дело, но сейчас…
— Ты что, не понимаешь, что это приказ? Я хочу, чтобы ты поплыл туда, Эндрю.
— Но я же объясняю, Мисс…
— Нечего о нас беспокоиться. И я уже не дитя, Эндрю. Уж не думаешь ли ты, что ужасный великан-людоед спустится на берег и проглотит нас, пока ты будешь в море? Я сама себе хозяйка, благодарю покорно, и сумею, если нужно, позаботиться об Аманде.
— Ты несправедлива к нему, Мелисса, — сказала Маленькая Мисс. — Ему дал приказание папа.
— А теперь отдаю приказания я. — Мисс повелительно взмахнула рукой: — Плыви к скале с бакланами, Эндрю! Ну, Эндрю! Вперед!
Эндрю почувствовал, что нагревается, и дал указание своей автоматической системе внести необходимые гомеостатические корректировки.
— Первый Закон… — начал было он.
— Какой ты зануда! И ты, и твой Первый Закон! — вскричала Мелисса. — Неужели нельзя раз в жизни забыть об этом Законе? Но нет, нет и нет, этого ты не можешь, так ведь? Тебе в башку втемяшили эти дурацкие законы, и без них ты никуда. Ты — ничто, ты — лишь тупая машина!
— Мелисса! — с негодованием воскликнула Маленькая Мисс.
— Да, это так, — сказал Эндрю. — Как вы правильно отметили, я — всего лишь тупая машина, и поэтому я не могу не исполнить приказа вашего отца относительно вашей безопасности на берегу океана. — Он слегка поклонился Мелиссе: — Я очень сожалею, Мисс.
Маленькая Мисс предложила:
— Если тебе так уж хочется увидеть, как плавает Эндрю, почему бы не попросить его зайти в прибой и проплыть недалеко от берега? Ведь это никому не причинит никакого вреда, правда?
— Но это же совсем не то, — надувшись, заявила Мисс. — Совсем не то.
Но, подумал Эндрю, может быть, этого хватит с нее? Ему не нравилось быть причиной разногласий.
— Давайте я покажу вам, — сказал он.
Он вошел в воду. Тяжелые, пенистые волны с грохотом обрушивались на него, лизали его колени, но Эндрю легко одолевал их с помощью своих гироскопических регуляторов. Его металлические ступни не ощущали острых, неровных камней, устилавших дно моря. Датчики докладывали ему, что температура воды ниже той, которую может вынести человек, но для него это не имело значения.
В четырех-пяти метрах от берега было уже достаточно глубоко, чтобы плыть, и в то же время не так далеко от девочек, чтобы в случае чего оказаться на суше за какой-нибудь миг. Он сомневался, что такая необходимость появится. Девочки стояли на берегу рядом друг с другом, с восторгом наблюдая за ним.
Никогда раньше Эндрю не приходилось плавать — не было для этого оснований. Но он был запрограммирован на грациозность и прекрасную координацию движений при любых обстоятельствах, и ему понадобилось меньше микросекунды на то, чтобы вычислить характер движений при плавании слегка погруженным в воду: ритмические движения ног, поднимание-опускание рук, ладони сложить чашечкой. Он проплыл параллельно берегу примерно с дюжину метров, ровно, ловко, мощно, потом повернул назад и возвратился к месту старта. Эта процедура заняла всего несколько мгновений.
На Мисс это произвело желаемое впечатление.
— Ты превосходный пловец, Эндрю, — сказала она с сияющими глазами. — Уверена, если бы ты принял участие в соревнованиях, ты побил бы все рекорды.
— Для роботов не существует соревнований, Мисс, — грустно ответил ей Эндрю.
Мисс усмехнулась:
— Я имею в виду соревнования среди людей. К примеру, Олимпийские игры.
— О, Мисс! Было бы очень несправедливо позволить роботу участвовать в Олимпийских играх и соревноваться с людьми! Этого никогда не будет.
Она немного подумала.
— Пожалуй, ты прав, — сказала она и с сожалением посмотрела на скалу, где жили бакланы. — Так ты не поплывешь туда? Клянусь, ты успел бы туда и обратно за две минуты. А за две минуты что с нами случится?
— Мелисса, — снова попыталась остановить ее Маленькая Мисс.
— Я отлично понимаю ваше желание заставить меня сделать это, но я не могу исполнить его. Я глубоко сожалею, однако…
— Ну ладно. Мне тоже жаль, что я попросила.
— Тебе не жаль, — возразила Маленькая Мисс.
— Нет, жаль.
— Но ты обозвала Эндрю тупой машиной. Это гадко!
— Но ведь так оно и есть, правда? — сказала Мисс. — Он сам сказал нам, что так оно и есть.
— Предположим, он — машина, — согласилась Маленькая Мисс. — Но он не тупой. И все равно невежливо так говорить.
— А я и не обязана быть вежливой с роботами. Это все равно что быть вежливой с телевизором.
— Ничего подобного! — настаивала Маленькая Мисс. — И вовсе ничего подобного!
И она расплакалась, так что Эндрю пришлось взять ее на руки и кружиться с нею до тех пор, пока зрелище мелькающего безоблачного неба и перевернутого вверх ногами океана не отвлекло ее настолько, что она забыла, отчего расплакалась.
А потом, когда Маленькая Мисс исследовала оставленные отливом лужи, Мисс подошла к нему и тихо прошептала:
— Извини, Эндрю, что я так сказала.
— Все в порядке, Мисс.
— Ты прощаешь меня? Я понимаю, что поступила дурно. Мне правда очень хотелось, чтобы ты сплавал туда, и я не подумала о том, что тебе не позволили оставлять нас одних на берегу. Мне очень жаль, Эндрю.
— Вам нет необходимости извиняться, Мисс. Право же, нет.
Ее и в самом деле не было. Разве способен робот чувствовать себя оскорбленным какими-либо словами или поступками человека? Но Эндрю решил, что лучше не говорить ей сейчас об этом. Раз у Мисс возникла потребность извиниться, он должен позволить ей удовлетворить ее, хотя ее бессердечные слова и ничуть не задели его.
