Зимин отмахнулся.
— Последнее точно отпадает. Где эти топтались?
Семен ткнул пальцем в дальний угол парка.
— Вон там около тех двух березок, что за лавочкой.
— Хорошо я туда, а ты выведи нашего «чародея» из его нирваны и оба ко мне.
— Да, — Семен хлопнул себя по лбу, — я там «соглядая» нашего оставил, может что надыбает.
Следователь кивнул головой в знак того, что понял и направился к лавочке. Подойдя чуть ближе он заметил сгорбившуюся фигуру, что — то рассматривающего около нее.
— Ни как нашли нечто, Алексей Николаевич, — фигура разогнулась и посмотрела на полковника.
Надо сказать, что колоритности у практиканта хватало. Высокая поджарая фигура, прямые черные волосы, нос с небольшой горбинкой, в принципе ни чего не обычного, но следовало учитывать, что этот парень постоянно носил черные очки, ссылаясь на какую-то редкую болезнь из-за чего его глаза очень чувствительны к свету, а так же черную водолазку и длинный плащ из черной кожи и без этих аксессуаров ни кто его не видал ни разу. Когда группа увидела его впервые, все аж рты поразевали, на улице жара под сорок, а он так одет. Генерал представил его как Федорова Алексея Николаевича и добавил, что тот прикрепляется к группе на период следствия, больше он объяснять не стал. Однако все и так поняли, что за группой решили приглядеть и, судя по несколько раздраженному виду Генерала, инициатором был вовсе не он. Косвенным подтверждением этому служило то, что личного дела Федорова Зимин так и не увидел, а на его вопрос Генерал только молча ткнул пальцем, куда то вверх и постучал ребром ладони по шее…
Вечером после работы вся группа собралась в кабинете начальника, без новичка естественно.
— Ну и кто что хочет сказать? — Зимин угрюмо осмотрел собравшихся. — Сразу скажу, что отказаться от него мы не можем.
— Это и так понятно, — переглянувшись со всеми, ответил Андрей. — Только странный он какой-то.
— Знаешь, когда я тебя впервые увидел, ты тоже мне показался странным, — парировал полковник. — Да и отдел у нас не совсем обычный, так что надо срабатываться.
— Да нет, мы, что против он вроде и парень ничего вон Семен его весь день пытался разговорить.
— Угу, пытался, только разговоров от него, что от стенки, как машинка «да», "нет" и все. Даже над анекдотом не улыбнулся.
— Знаю я твои анекдоты борода больше твоей, — проворчал полковник и все заулыбались.
— А мне он понравился, — неожиданно встрял Олег. — В компах рубит, дай бог, да и на один сайтик помог залезть, такой способ показал, закачаешься. А то, что неразговорчивый даже хорошо, а то некоторые целый день только лясы и точат, да столетними анекдотами мозги компастируют.
— Это кто…
Зимин жестом руки посадил на место возмущенного Михайлова.
— А Евгения что молчит, каково твое мнение, ведунья ты наша, ты же людей хорошо чувствуешь.
— Не знаю, — девушка казалась смущенной, — в нем ощущается какая-то странная смесь, в которой много добра и тоски и еще что-то, не знаю, но человек он хороший.
На том и порешили.
Уже около двери Андрей остановился и, повернувшись к Зимину, сказал.
— Знаете, товарищ полковник, я понял, кого он мне напоминает, — и, увидев удивленный взгляд полковника, выпалил. — Нео из «Матрицы», прям вылитый.
Не дождавшись ответа, он закрыл дверь.
— Алексей, ты, что-то нашел, — снова обратился полковник к согнутой фигуре в неизменном черном плаще, подходя ближе.
Тот, разогнувшись, протянул полковнику небольшой букетик уже успевших подзавять полевых цветов.
— Спасибо, я к цветам равнодушен, — попытался шутить полковник, на мгновение ему показалось, что Алексей смутился, но быстро взял себя в руки.
— Тут что-то есть — он опять протянул букет, — Я это чувствую.
Полковник пожал плечами и, взяв букетик, повертел его в руках.
— Ну и что тут есть?
В это время подошли Андрей с Семеном.
Зимин опять повертел цветы в руках и сунул их Андрею.
— На, посмотри, Алексей вот пытался их мне всучить, но я отказался, хотя он утверждает, что в них есть нечто… Ты это что!!!
Возглас вырвался у него непроизвольно, так как Андрей до этого смотревший изумленно на цветы вдруг охнул и стал оседать, Семен стоявший рядом от неожиданности еле как успел его подхватить и тихонько опустил на землю. Неожиданно к упавшему подскочил Алексей и, оттолкнув пытавшегося нащупать пульс Семена, вырвал у Андрея букет и, откинув его в сторону начал массировать тому виски, потом замер над лежащим положив руки тому на лоб.
— Ты что — Зимин схватил его за плечо — Его в больницу надо, вдруг у него сердечный приступ, Семен звони.
— Не надо звонить — Алексей повернулся к полковнику. — Это не приступ.
— Ты откуда знаешь, твою мать, ты же не доктор и не экстрасенс — вспылил Зимин.
— Я этого не говорил.
И неожиданно полковник понял, что этого он действительно не говорил. Он вообще мало говорил и за все то время, что он был с его группой, о нем мало, что удалось узнать, да можно сказать вообще ничего. С ребятами он сработался, а его странная манера одеваться и немногословность со временем перестала раздражать, у всех свои странности, тем более все задания он выполнял четко и аккуратно, хотя у всех оставалось чувство, что он постоянно за ними наблюдает, поэтому к нему и приклеилась кличка «соглядай», что впрочем, похоже, Алексея не трогало, а только забавляло.
Все это пронеслось в мозгу у полковника, а потом неожиданно Андрей открыл глаза и, обведя мутным взглядом склонившихся над ним людей, прошептал.
— Я знаю, где убийца…
Он падал куда то. Стены мелькали мимо со скоростью пролетающего экспресса, иногда ему казалось, что падение приостанавливается, но вскоре скорость набиралась вновь.
"А может, я не падаю, — а лечу, подумал он, — хотя какая разница. И вообще кто я?"
Он попытался напрячь память, но тщетно, в голове стаяла такая же полумгла, как и вокруг. Вяло подумалось, что у этого падения должен когда-то наступить конец, и тогда его, скорее всего, размажет по встретившей его земле, но почему-то было все равно. Падать просто так было скучно, и он стал вглядываться в проносившиеся мимо стены. Стены были вполне обычные бетонные с проглядывающей сквозь выбоины ржавой арматурой, иногда, правда попадались и кирпичные участки, а пару раз даже натуральный деревянный сруб, а один раз так и вообще нечто невероятное, состоявшее из переплетенных корней деревьев. Но и разглядывание стен вскоре надоело.
"Ну, когда же это глупое падение закончиться" — подумал он и попытался заглянуть вперед. С трудом, выгнув голову через плечо, он неожиданно увидел несущуюся на встречу с бешеной скоростью землю. Удар был не такой уж и сильный, как он ожидал, приложило, конечно, порядочно и он почти минуту скользил вниз по пыльному склону, точно по льду, ежесекундно молясь, чтобы не попался каменистый участок. Наконец его движение остановилось и он, перевернувшись на спину, замер. От этого приземления внутри все гудело и ныло, а голова, казалось, прямо сейчас разлетится на тысячу мелких осколков. Подниматься совершенно не хотелось, а охота было лежать вот так спокойно, смотря в клубившийся над землей туман и медленно погружаться в эту теплую пыль. Ему даже стало казаться, что это уже происходит, и он медленно уходит в землю, почему-то стало хорошо и спокойно, и боль медленно вытекала из израненного тела в пыль.
