Маруся испугалась. Она даже не успела понять, что именно произошло — просто очень скрутило живот и казалось, будто внутри каждый орган сжался и дрожит. Дрожит так сильно, что эта дрожь передается всему телу, а голова так и вовсе перестала работать и в ней нет ни одной мысли. Возможно, если бы голова включилась, Маруся вернулась бы в дом, позвонила папе, отменила вечеринку, попросила… хотя, что тут можно попросить? Усилить охрану? Но зная о возможных последствиях, становилось понятно, что охрана никого ни от чего не спасет, а что тогда? Да и вообще, возможно, это чья-то глупая шутка, или розыгрыш, или даже не так — возможно, профессор сошел с ума и ему искренне кажется, что Маруся в опасности, а на самом деле это всего лишь приступ его, профессорской, паранойи. В общем, если бы у Маруси работал мозг, она могла бы обдумать миллион разных версий, но мозг тоже сжался и теперь просто передавал какой-то невнятный звон прямо в уши, а еще казалось, будто он вертится там, внутри головы, как карусель, и от этого было трудно устоять на ногах, поэтому Маруся просто рухнула на диван внутри автомобиля и улыбнулась.
Ну конечно, улыбнулась — надо было как-то разрядить атмосферу, потому что подруги выглядели тоже не ахти как. Катя, казалось, стала сиять еще больше — она почувствовала себя в центре каких-то необычных событий, которые могут превратиться в шоу, могут быть опасными и для нее тоже, могут закрутить ее в невероятное приключение — знала бы она, как на самом деле это скучно, неинтересно и неприятно. А вот Света, наоборот, еще сильнее помрачнела и на ее лице читалось смятение — видимо, Света, в отличие от Кати, ни в какие приключения попадать не хотела и в данный момент пыталась решить, стоит ли ей вообще садиться в машину и ехать на вечеринку с потенциально опасной Марусей.
— Идиотская шутка, — равнодушно сказала Маруся, пододвигаясь на диване, словно уступая место для Светы, — садись.
— Чья шутка?
Маруся пожала плечами.
— Понятия не имею. Дураков много.
— Тебе до этого угрожали? — с любопытством спросила Катя.
— Слушайте, кто-то хочет сорвать вечеринку, это понятно…
— А вдруг…
— Что, вдруг?
— Ну ладно… — Света огляделась по сторонам и осторожно забралась в машину.
— Подвинься! — следом за Светой в машину пролезла Катя.
— Какие-нибудь завистники или еще кто-то… мало ли, кто меня не любит.
— Тебя никто не любит, — успокоила Марусю Катя, взяв ее за руку и преданно посмотрев в глаза.
— Скажи мне, почему я тебя терплю?
— Потому что на моем фоне ты выглядишь хоть немного лучше.
— На твоем фоне даже вирус Эбола выглядит лучше, — не удержалась Света.
Автомобиль плавно тронулся с места и, набирая скорость, выехал на шоссе. Вскоре они уже приближались к набережной, и менять что-либо не представлялось возможным. А очень хотелось вернуться домой, закрыться на все замки, залезть в кровать и спрятаться с головой под одеяло.
— Посмотрите сюда!
— Маруся!
— Улыбнитесь, пожалуйста!
— Можно несколько слов?
Вспышки фотокамер, люди, очень много людей, знакомые и незнакомые, охрана, друзья, пресса, зеваки — кажется, будто весь город разделился на две части и одна часть уже веселится на острове, а вторая стоит тут, у парома, и пытается увидеть, услышать, ухватить немного этого веселья для себя.
— Привет, ты меня помнишь?
— Маруся, посмотрите сюда!
— С кем вы пришли?
— Приедет ли ваш отец?
— Пару слов! Всего пару слов!
— Мы с вами встречались в прошлом месяце, я из журнала…
Катя справа, Света слева. Обе позируют. Маруся тоже, это происходит автоматом. Главное — улыбаться и кивать. Люди любят, чтобы на них обращали внимание, чтобы хотя бы делали вид, что их слушают, делали вид, что помнят, хотя, конечно, не помнят — но не жалко.
— Вы знаете, во сколько обошелся этот праздник?
— Нет, это подарок.
— Посетит ли вечеринку Андрей Гумилев?
— Да, конечно.
— Правда ли, что вас поздравил президент?
— Нет.
— Что вам подарили?
— Завтра выложу список.
— Вы будете петь?
— Если напьюсь.
Катя так громко рассмеялась, что на мгновение отвлекла на себя внимание фотокамер.
— Как ваш отец относится к тому, что вы употребляете алкоголь?
— Он об этом не знает.
— Правда ли, что вы делали операцию по увеличению груди?
— О, господи! Мне шестнадцать лет!
— Это правда?
— Нет!
— Но у вас заметно изменилось тело.
— Я взрослею!
— А нос?
— Это мой нос.
— У вас есть друг?
— Да… Нет.
— Пишут про ваш роман с сыном президента.
— Не читала.
— Это правда?
— Прочитаю — узнаю.
— Посмотрите сюда, пожалуйста!
Маруся обернулась на голос и приобняла своих подруг. Они улыбнулись в камеру, хотя было непонятно, в какую именно камеру смотреть. Также было непонятно, кто именно тебя об этом просит — толпа слишком плотная.
— И где они нашли у тебя грудь, — весело прошептала Катя, не поворачивая головы.
Вот же стерва!
Как бы случайно Маруся наступила ей на ногу, и Катя состроила мучительную гримасу. Отлично, будет над чем посмеяться, рассматривая фотографии в светской хронике!
Оценив шутку, Света злорадно рассмеялась, пряча лицо в ладони. Но Кате это смешным не показалось и, недолго думая, она дернула Свету за хвост, так что Света запрокинула голову и неприлично громко взвыла. Понимая, что дело пахнет дракой, Маруся отпрыгнула в сторону, но споткнулась на каблуках и повисла на Кате! Пыщ-пыщ-пыщ! Вспышки, кадры.
Маруся на Кате.
Света пихает Катю в бок.
Катя и Маруся падают.
Света стоит, согнувшись пополам и схватившись за живот от смеха — ее хвост развалился и волосы торчат во все стороны.
Катя с перекошенным от злости лицом.
Маруся, закусившая губу от боли — подвернула ногу.
Охрана, которая бросается на помощь.
Прекрасно! Сейчас это наблюдают сто человек, а через минуту будут наблюдать миллионы — не стереть, не вырезать, не удалить… и никакие деньги и связи тут не помогут.
Теперь главное смеяться. Если смеяться, то все будут смеяться вместе с тобой, а не над тобой. Первый урок публичной персоны — никакого пафоса в дурацкой ситуации. И они засмеялись. Все трое сидели на полу и хохотали, позируя камерам, высовывая языки и размахивая в воздухе слетевшими туфельками. Конечно, чуть позже, когда вечеринка закончится, Света впадет в депрессию, а Катя вообще, наверное, покончит с собой, но сейчас все, не сговариваясь, продолжали свое цирковое выступление.
