Пока он в полной прострации смотрел на измененных, те подошли вплотную и окружили его, не предпринимая никаких враждебных действий. Двое просто встали по бокам, а третий остановился напротив, пытаясь рассмотреть лицо Нирона сквозь мягкую прозрачную лицевую маску защитного балахона.
Это было ужасно.
О'Релли еще тогда почувствовал — нельзя ждать от подобной встречи ничего, кроме смертельных неприятностей. Пусть они не накинулись и не убили его, но чем еще может окончиться встреча с проклятыми обитателями мертвых равнин?
Нирон впервые видел измененных воочию, до этого момента ему приходилось лишь слышать о них, но теперь он вполне понимал, почему зрелые, закаленные воины так люто ненавидели проклятых, отчего в скупых рассказах опытных бойцов периодически проскальзывал ужас: стоило взглянуть на мужчину, стоящего в глубокой тени скалы, как приходило мгновенное понимание — перед тобой уже не человек, а нечто иное…
Нирону было невыносимо страшно смотреть на рослого мужчину, понимая, что тот ничем не защищен от смертоносной внешней среды Селена. Весь гардероб измененного состоял из высоких стоптанных сапог, узких бриджей и потрепанной куртки, перепоясанной широким ремнем, отягченным многочисленными креплениями для оружия. На нем не было ни дыхательной маски, ни многослойного термоизолирующего балахона, — жуткий незнакомец стоял на покрытом инеем реголите и спокойно вдыхал разреженный воздух Селена.
Колени Нирона вдруг начали предательски дрожать.
Он никогда не думал, что ужас может быть столь глубоким, всеобъемлющим, парализующим не только волю, но и саму способность мыслить. О сопротивлении речи не шло, — он стоял скованный ужасом, будто ему разорвали защитный балахон и ледяное дыхание черной как смоль тени уже превратило его мышцы в хрупкое стекло…
Однако измененного не заботили такие мелочи, как смертельные перепады температур. Солнце уже взошло достаточно высоко, и дно кратера, разогретое его лучами, начало куриться желтоватыми испарениями, но там, где лежала тень, все еще стыл губительный ночной холод, разреженный, отравленный воздух змеился на границе света и тьмы, а он, глядя на остолбеневшего Нирона, лишь криво усмехнулся, нарушив наконец гробовую тишину внезапной встречи короткой утверждающей фразой:
— Ты инженер Аулии, верно?
Разреженный воздух Селена и плотные защитные одежды О'Релли превратили голос измененного в едва различимый шепот.
Сердце Нирона глухо стучало в груди, болезные удары пульса отдавались в ушах сильнее и громче, чем услышанная фраза, он понимал, нужно что-то ответить, но во рту пересохло, мускулы одеревенели от напряжения, а взгляд будто примерз к изуродованному двумя шрамами лицу измененного.
Страшный ртутный блеск металлизированной проказы таился в глубине бледных бескровных рубцов. Участки кожи вызывающе поблескивали, низводя рассудок О'Релли до состояния животного ужаса перед стоявшим напротив существом.
— Не трясись. Мы не прикоснемся к тебе, — долетел до слуха Нирона глухой бас. — Мне понятен твой ужас, но у меня нет ни времени, ни желания ждать, пока он пройдет. Либо ты найдешь в себе силы говорить со мной, либо городу потребуется новый хранитель Солнечного Камня.
Нирон, сотрясаясь всем телом, кивнул.
— Ладно. Перейдем к существу вопроса. Ты не станешь возражать против небольшой взаимовыгодной сделки? — Измененный вновь криво усмехнулся, не отводя пронзительного взгляда от побледневшего лица Нирона. — Или тебе все же предпочтительнее сдохнуть? — Он вопросительно приподнял бровь.
— Чего вы от меня хотите?.. — хриплым неузнаваемым голосом пробормотал О'Релли, чувствуя, что жуть понемногу отступает, возвращая способность мыслить здраво. Его действительно не собирались убивать, более того, по какой-то неведомой причине он был нужен проклятым…
— Я же сказал — речь идет о сделке, — повторил измененный. — Ты молод и, надеюсь, честолюбив?
Нирон лишь судорожно пожал плечами. О каком честолюбии может сейчас идти речь?
— Меня все в жизни устраивает, — ответил он.
— Жаль. Мне думалось, ты метишь выше, О'Релли. Твой отец, например, всегда мечтал стать наместником Регула.
— Откуда… Откуда вы знаете, о чем мечтал мой отец?!
— Измененными не рождаются. Ими становятся, — с ледяной назидательностью произнес проклятый. — Когда-то я жил в Аулии и хорошо помню тебя, Нирон, только в те времена ты был еще совсем маленьким. Мое имя Гебес, хотя вряд ли твоя память сохранила мой образ. Когда-то мы были дружны с твоим отцом… До тех пор, пока со мной не случилось вот это. — Он поднял руку, коснувшись пальцами уродливых металлизированных шрамов на левой щеке.
— Ты был другом моего отца?
— Да. И О'Релли никогда не скрывал своих амбиций. Мне казалось, что сын должен унаследовать хоть каплю стремлений родителя. Ты ведь знаешь закон Союза городов? Если на периферии погибает наместник, то его место занимает инженер, но существует ситуация, когда могут погибнуть оба высокопоставленных лица, и в таком случае новым правителем осиротевшего поселения становится представитель Аулии.
Нирон ощутил, как кровь с жаром прилила к лицу.
Резкая смена ощущений, порожденная неуправляемым скачком мыслей от безысходного предчувствия неизбежной смерти к туманным перспективам безграничной власти, подействовала на него, словно оглушающий удар.
— Я не задумывался над этим… — справившись с собой, выдавил О'Релли.
— А ты подумай. Сейчас, — посоветовал ему Гебес. — Кроме тебя, в Аулии есть люди, способные управлять процессами добычи воды и воздуха, и они с радостью поддержат твое новое назначение, чтобы самим занять место у спасительных механизмов. Сейчас они — твои завистники, просто по своей молодости и неискушенности ты мало обращаешь внимания на странные факты. Например, смерть отца, — она кажется тебе преждевременной?
— Это был несчастный случай.
— Может быть, — усмехнулся Гебес. — Хотя я склонен думать иначе.
— Его убили?!
— Не знаю, — пожал плечами измененный. — Наш мир жесток. Наместник Регула знал о том, что Виллан О'Релли слишком честолюбив. Он вполне мог принять меры предосторожности. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да… понимаю, — вынужден был признать Нирон.
— Тогда продолжим наш разговор. Ты сумел побороть свой ужас, и это уже неплохо. Ты молод, а значит, твои мозги еще не закоснели в предвзятой ненависти к нам, ты просто боишься того, что не в состоянии понять.
— А вам самим понятна суть проклятия?
— Нет, — спокойно признал Гебес. — Мне достаточно того, что я жив и могу спокойно существовать в губительных для обычного человека условиях. Изменение нельзя назвать приятным процессом, но в конечном итоге оно благо… для тех, кто способен смириться с ним. Впрочем, сейчас это неважно. Думаю, тебе грозит беда, молодой О'Релли, и в этой ситуации наши интересы совпадают. До определенной степени, конечно, — тут же уточнил он.
