Я живу в хорошее время, это правда. Нет больше войн. Нет больше голода. Преступности почти нет. И прав у людей – бери, не хочу! Даже «дискриминации по возрасту» больше не существует. И уж точно никто не заставит своенравного мальчишку-мутанта делать то, что ему неприятно.
Но зачем заставлять, если можно вынудить?
Висит на цепочке Знак. Фиксируется сенсорами в транспорте, в магазинах, в кафе. И в каждом городе, куда я приеду, вежливый и доброжелательный человек объяснит мне, что под солнцем очень мало места.
Можно бунтовать. Можно болтаться по всему миру, и ничего не делать. Но это не в моем характере, и те, кому надо, это знают.
Я встал, подошел к бесплатному видеофону. Нашел в списке центр занятости, набрал номер. И совсем не удивился, когда увидел на экране лицо моего недавнего собеседника.
– У меня вопрос, – сказал я.
– Да, Михаил. Пришла в голову какая-то идея?
Он весь был само внимание.
– Пришла. Если к вам обратится человек с условно-положительной мутацией… сверхвосприятием запахов. Ему найдется работа?
– Крайне редкая мутация! – с чувством сказал клерк. – Разумеется, найдется. Насколько я знаю, любой научный центр, любая производящая фирма возьмут на работу такого человека. Никакие анализаторы, увы, не смогут его заменить. Прорыв в области синтеза новых лекарств, получении сверхчистых химических веществ… да в чем угодно! Наука, криминалистика, производство парфюмерии… надо ли мне вам это объяснять, Михаил?
– Не надо, – честно сказал я. – Мне это с рождения объясняют.
– Я только могу добавить… когда этот человек начнет работать, его мутация немедленно будет признана положительной и внесена в общий список. Любые родители смогут подарить своим детям такую интересную способность…
– Вы правда думаете, что она интересная? – устало спросил я. И прервал связь.
А вечером на вокзале немало людей…
Я стоял у информ-терминала и тупо смотрел на экран, на бланк электронного письма. Я посылал родителям короткие письма каждый вечер. Так они просили, да я и сам не хотел, чтобы они волновались…
Вот только сейчас я не знал, что писать.
– Собрался уезжать?
Я повернулся. Игорь ухмылялся, глядя на меня.
– Еще не знаю, – сказал я честно. Переступил, и кроссовки радостно пискнули «Мы много дорог повидали на свете…»
Нагнувшись, я, наконец-то, отключил у них звук.
– А я думал, ты все-таки зайдешь… – сказал Игорь. Искренне сказал.
– Скажи, ты тоже из тех, кто меня пасет? – спросил я в лоб.
– Понял уже? – Игорь усмехнулся. – Если уж меня, с моими слабенькими способностями эмпата, год доставали… такого, как ты, будут всю жизнь напрягать. Нет, Мишка. Я сам по себе. Я в эти игры не играю.
Он не врал. Хорошо, что я умею это видеть.
– За мной следят, Игорь, – пожаловался я зачем-то. – Мне сегодня дали понять… либо я делаю то, что нужно обществу, либо стану чмо, никому нафиг не нужным!
– Конечно, – чуть удивленно сказал Игорь. – А ты что думал? Так всегда было. Только если первобытный человек не хотел гоняться за мамонтами, хотя это у него получалось, товарищи могли его и съесть. Сейчас просто выкидывают на обочину.
– А свобода? – спросил я. Как будто Игорь в чем-то был виноват.
– А она у тебя есть, – он снова усмехнулся. – Ты же ее получил, в полной мере. Не нравится вкус?
– Нет.
– Так извини. Другого не бывает.
Я посмотрел на бланк письма. Взял световое перо, и быстро начертил на экране:
«Больше писем не будет.»
И щелкнул по кнопке, отправляя свое последнее письмо родителям.
– Так что, ты уезжаешь? – спросил Игорь. – Если да, то можем поехать вместе. Куда-нибудь на юг, ага? Там тепло. А на пальмах синтетические бананы не растут.
– Ты такой легкий на подъем?
– Да я еще легче, чем ты думаешь, – засмеялся Игорь.
– Это ведь все равно проигрыш, – сказал я.
– Ага, – легко согласился он. – А у тебя два выбора. Либо проигрываешь и ты, и наше сытое, благополучное общество. Либо выигрывает общество… ну и ты, тоже.
К перрону медленно подкатил монор. В вагончик вошло несколько человек.
– Ну, едем или остаемся? – нетерпеливо спросил Игорь. – Не люблю долго раздумывать!
– Если дойду, то поехали, – сказал я. – Синий!
И прыгнул на узкую синюю полоску цветного бетона.
– Ну сколько тебе объяснять? – Игорь поморщился. – Не дойдешь. Никак. Так уж придумано!
– Верю, – согласился я. – Только знаешь, я все равно буду пробовать. Всегда.
