Я копался в системе наведения, программировал механизм, а в голову лезли нехорошие мысли. Допустим, я опоздал, станция заработала и переправила автобус в будущее. А я выпускаю в небеса ракету. Та летит, ищет, бедная, излучение темпогенератора и… не находит. Куда она направится? До меня дошло, что я был чудовищно самонадеян, когда изготавливал эти ракеты и систему наведения. Никаких степеней защиты. О механизме самоуничтожения и говорить нечего. А мой компьютер-полудурок, с которым я сейчас вожусь, способен только начать поиски какого-нибудь другого излучения, более-менее похожего. Кончится тем, что ракета направится… допустим, к электростанции. Или, худший вариант, — к чему-нибудь химическому или нефтеперегонному. Вот это будет теракт! Я что, хочу стать почетным заочным членом ХАМАСа? Шайтан! И автобус не должен ускользнуть. Это жутко, если он взорвется у торгового центра, я попытаюсь не допустить такое. Но… Хватит!
— Поехали! — скомандовал я.
Мне так и не удалось, руководствуясь правилами людоедской арифметики, доказать самому себе, что две-три сотни жертв взрыва куда лучше, чем миллион жертв ядерной бомбардировки и сотни миллионов жертв биологического оружия. Мои размышления нарушил автобус «Галиль Турс», мчащийся по встречной полосе. Я бросил взгляд на часы: 19.26. Что же это, они выехали минут на семь раньше? И вообще, они это или не они?
Я еще раз воспользовался прицелом ракеты. У-у! Шайтан! Это же не та ракета, переделанная. Автобус исчез. Разворот был исключен, даже если бы за рулем сидела не законопослушная Веред, а я сам. Мы мчались к торговому центру и к Чек-Посту, а станция (если это она) удалялась в сторону крайот. Что им надо в таком густонаселенном месте? Я-то думал, они рванут на ведущее к Тель-Авиву шоссе, где и исчезнут, мчась на огромной скорости.
Мы проскочили мимо кеньона. Автобуса не было. Они, больше некому. Что же получается? Стражники обнаружили сумочку Веред и, как только подъехали все, кроме нее, решили срочно сматываться. А направление… Они поехали в том направлении, где меньше шансов встретиться со мной!
На подъезде к Чек-Посту я внимательно огляделся в поисках полиции. Не нашел.
— Разворачивайся, — скомандовал я Веред, — полиции нет, я проверил. Плюнь на все и поворачивай. Главное — ни с кем не столкнись!
Не знаю, какое количество дорожных правил нарушила Веред, выполняя максимально быстрый разворот на безумном перекрестке Чек Поста, забитом машинами. Сигналы раздавались со всех сторон. Сглупил. Еще как сглупил! Теперь из нескольких сотен находившихся на Чек-Посту водителей только слепой (а таких среди водителей просто нет!) не запомнит серебристую «Мазду-323», выполнявшую немыслимый слалом и умчавшуюся в направлении взрыва за несколько минут до того, как он произошел. (Ради этого будущего взрыва я так по-идиотски засветился). Вот что значит — поддаться охотничьему азарту в пылу погони. Не исключено, что из нескольких сотен человек с десяток могли запомнить и наши с Веред физиономии.
Второй раз за сегодняшний вечер мы мчались по направлению к крайот. Но с каждой минутой шансы застать автобус-станцию в нашем времени уменьшались. Пора останавливаться. Быстрее ракеты, все равно, ничего нет.
Рядом с каким-то автомагазином мы остановились. Я схватил ракету, выскочил и спрятался за соседними припаркованными автомобилями. Та-ак… Теперь вертикальный пуск без всякого вспомогательного оборудования. Очень увлекательная работа. Ракету прикажете держать в руках? Защитная труба — штука хорошая, но это не решение.
Я выбрал точками опоры стенку чужого автомобиля и его же боковое зеркальце. Черт с ней, с машиной, главное, чтобы ракета не утратила вертикальную ориентацию в момент старта. Пуск! Огненная струя воткнулась в небо. Я сель за руль и стал выбираться на главную дорогу. Десятки машин на ней сбавили скорость, некоторые остановились у обочины. Все смотрели в нашем направлении.
— Ты видел, что это было? — толстый мужчина высунулся из окна, его автомобиль загородил выезд моей машине, стоящей на знаке «Стоп».
— Что-то было, — сказал я. — Очень похоже на молнию.
— Какую молнию? — возмутился мужчина. — Что-то взорвалось!
— Нет, — возразил я, — взрыва не было, только вспышка. Совсем рядом со мной, у меня даже искры перед глазами до сих пор. Ты слышал взрыв?
Мужчина только собирался открыть рот, как мы действительно услышали взрыв. Приличной силы. От крайот.
— Вот теперь взрыв! — сказал я. Единственная моя надежда была на естественное любопытство собеседника. Если он поедет, то я смогу выбраться.
Мужчина ничего не ответил, повернулся и долго что-то рассматривал в направлении звука. Но видно ничего не было, даже ожидаемого мной зарева увидеть не удалось.
— Где-то рядом с Мисрад-а-Ришуй, управлением дорожной полиции, — наконец сказал он. — Похоже на бомбу. Но террористам там сейчас делать нечего. Другое дело — днем. Полно народу.
— Может, какой псих? — я продемонстрировал личную заинтересованность. — У меня два штрафа не заплачены, интересно, если местный компьютер взорвался, данные останутся в центральном? Или можно не платить?
Мужчина уставился на меня так, словно взрыв утратил свою важность, а я объявил себя… ну… Мессией.
— Чтобы их компьютер взорвать, — наконец сказал он, — «Скад» нужен. Прямое попадание. Ну, я поехал.
Мы тоже поехали. В районе Мисрад-а-Ришуй действительно полыхал скелет какого-то автобуса. Боевой раскраски «Галиль Турс» уже не было видно. Я исполнил голосом избранные места из пятой симфонии Бетховена. Отдельные шаги судьбы. Веред почему-то не спросила, что это значит. Что-то она такая молчаливая стала?
Я глянул. Девушка спала! Измучилась, бедная. А я-то уже нечаянно подумал, что она — биоробот какой-то. Работает, как механизм, по голове бьешь — не ломается. Нет, оказывается и у нее есть предел возможного.
Я подавил зевок, потянулся, не отрываясь от руля. Мои возможности тоже были небеспредельны. Но спать, во-первых, рано, во-вторых, негде. Сейчас сюда подтянутся армия и полиция в поисках организаторов взрыва. На дорогах установят заслоны, а машин ночью ездит не так уж много. Каждую можно обыскать. То, что у нас «Узи», — не беда. Хоть сейчас выкину его в окно. А вот ракета… Лежит себе на заднем сиденье, как главный пассажир.
Я сбавил скорость, хотя и старался не сердить едущих за мной водителей. Надо принять решение. Какое? А даже если неверное — не беда! Считается, что отсутствие линии поведения хуже, чем неверная линия поведения.
Я почувствовал, что голова уже не работает с прежней легкостью. Четыре года я готовился к возможному провалу. Кропотливая ежедневная работа, на самое мелкое действие стражников — мое противодействие. Конспиративные квартиры по всей стране. Техническое оборудование, многое из которого не изобрели даже в моем будущем. Благодаря всему этому я выиграл первый раунд. Но рутинная работа аналитика, ученого и бизнесмена-интригана — это не полевая работа агента. Вот я немного и надорвался. Чуть-чуть не вовремя.
