— Биогенные макроэлементы, или макронутриенты, — углерод, водород, азот, кислород, фосфор и сера, — отчеканил я.
— Замечательно. В твоих познаниях я не сомневался. И конечно же, ты в курсе, что из макронутриентов построены такие органические вещества, как белки, жиры, углеводы, ферменты, витамины, гормоны. То есть все то, из чего состоит человек.
— Необязательно человек…
— В данном случае — обязательно, — отрезал Шатров. — Ты, конечно, знаешь, коллега, что до сих пор нам, я имею в виду наш научно-исследовательский институт, так и не удалось выяснить, откуда взялась нефть. Так вот, — он выдержал паузу — мы втроем, не без помощи Орловского, выяснили-таки, откуда берется нефть, и, что самое забавное, мы узнали, как пополняются ее запасы в недрах…
— Ты меня разыгрываешь?
— Даже и не думал. Хочешь, покажу тебе мумию?
Предложение прозвучало настолько несуразно, что я растерялся.
— Что? — переспросил я.
— Тут в могилах сплошные мумии. Веришь ли, совершенно не портятся. Могут храниться тысячи лет. И все равно останутся точно такими, как в тот день, когда их похоронили.
Мне стало еще больше не по себе. Я понял, что беседую с безумцем.
— Давай вернемся на станцию, — предложил Шатров. — Там в тепле я расскажу подробнее о том, что нам удалось узнать. У нас здесь целая лаборатория по изучению нефти. Сколько работы проведено, ты не представляешь.
— Хорошо, — я решил во всем с ним соглашаться, пока не представится возможность его обездвижить и связать. Если прикинуть шансы, то они примерно равны. Конечно, Шатров шире меня в кости, тяжелее килограммов на тридцать, но на моей стороне фактор неожиданности, и потом — я владею некоторыми приемами самообороны. Хотя у сумасшедших силы удесятеряются. Поэтому я должен быть предельно осторожен и действовать наверняка.
* * *
Обратный путь мы проделали в той же зловещей тишине. Шатров брел впереди, придавленный грузом каких-то своих безумных мыслей. Только один раз он оживился, когда на льду замаячил силуэт медведя. Геолог замахал руками, закричал, но, к его огорчению и моей радости, зверь не решился приближаться и скрылся.
— Это он тебя боится, — сказал Шатров. — Ничего, вечером на базу придет. Он вечером всегда за рыбой приходит.
Я не стал убеждать геолога, что его общение с полярным хищником может быть опасным. От соседства медведя я, конечно, чувствовал себя неуютно. Но куда больший страх мне внушал этот психопат. Сумасшедшие непредсказуемы. Неизвестно, что он выкинет в ближайшее время. Вдруг ему покажется, что я не верю в его безумные теории, и он вознамерится сотворить со мной то же, что сотворил с Орловским?.. Подобные типы обычно очень ревностно отстаивают свои взгляды.
* * *
— Ты знал, что в метеоритах находили элементы битумных соединений? — продолжил развивать свою безумную мысль Шатров, когда мы вернулись на базу.
— Разумеется.
— Метеорит упал там, неподалеку от поселка. Совсем крохотное небесное тело. Оно почти полностью выгорело, проходя через атмосферу. Не больше футбольного мяча. Но для Диксона его появление стало целым событием. Местные жители извлекли метеорит из кратера и растащили на сувениры. Камешек-талисман в каждый дом. Многие везде таскали кусочки метеорита с собой. На самом деле он совсем не приносил удачи. Никакой удачи. Только смерть.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это соединение — что-то вроде вируса. Заражает любую органику. Сначала возникает вирус, проникает в иммунную систему, затем развиваются споры, и происходит видоизменение организма на физиологическом уровне. Человек постепенно превращается в живую машину по выработке нефти. Забавно, не правда ли? Мы столько времени искали, как можно синтезировать нефть. А здесь она синтезируется естественным образом, нужно только подцепить эту заразу. Когда вирус войдет в активную стадию, нефть начинает сочиться отовсюду — она выходит с мочой, с кровью, через слезные и сальные железы, через поры кожи. Человек живет еще месяца три в ужасных мучениях, а из него все изливается и изливается бесконечный поток нефти. Но самое страшное не это. Даже когда он лишается сознания и впадает в кому, нефть продолжает течь. И когда он умирает, его организм продолжает исторгать нефть — причем все больше и больше. Я пришел к выводу, что нефть — это горючий материал вирусной природы и биогенетического происхождения. И это далеко не все. Поначалу мы полагали, что болезнь поражает только живые организмы. Но оказалось, она может трансформировать и мертвые. Я лично проводил эксперименты.
Он замолчал.
— Можно? — Я указал на початую бутыль самогона.
— Конечно. — Шатров нацедил мне половину стакана. И я залпом его осушил.
— А как… как можно заразиться?
— Через прикосновение. К больному. Или к самой нефти… Я видел твою правую ладонь, — обронил он, словно невзначай. — Это означает, что ты остаешься здесь.
— Как это?.. — опешил я. Подобное развитие событий никак не входило в мои планы.
— Я много думал, — сказал Шатров, — и пришел к определенным выводам. Эта штука пожирает органическую жизнь, превращает ее в некую жидкость, насыщенную энергией. Энергией всего живого. Уничтожает цивилизацию на планете. Ее залежи потом питают Землю, подобно крови, питающей человека кислородом. А потом на смену умершим приходят другие — имеющие иммунитет к этой разновидности планетарной крови. Но из космоса снова прилетает метеорит, несущий вирус.
И тогда наступает конец этой цивилизации и начало следующей.
— Даже так? — поинтересовался я угрюмо. — Катастрофа всепланетного масштаба?
— Именно так. Все обстоит именно так. — Геолог налил себе самогона и медленно выпил. — Детей жалко, — сказал он. — Мы-то с тобой пожили уже… Тебе сколько?
— Сорок четыре.
— Мне сорок.
Помолчали.
— Я хочу отдохнуть, — проговорил я тихо. — Почти сутки не спал, знаешь ли. И потом, мне нужно все обдумать…
— Конечно, я тебя понимаю, — Шатров поднялся, похлопал меня по плечу. — Когда такая информация обрушивается разом, сразу все переварить нельзя. Поспи, подумай. Потом поговорим, покажу тебе лабораторию. А я пойду, накормлю Сермягина, он пока еще ест, и потом тоже немного отдохну. Что-то я устал…
* * *
Я выждал час, оделся, аккуратно открыл дверь и вышел в коридор. Включать свет я не решился, подсвечивал себе путь фонариком. Рюкзак висел на спине. Ружье я держал в левой руке. Охотничий нож оставил за поясом. На всякий случай. Подыхать на заброшенной гидрографической станции я совсем не собирался.
