Ознакомительная версия.
Все же Тим не опоздал. На веранде Фавна раздавались привычные, уютные звуки: вжик‑вжик‑вжик! Это он вырезал никому не нужные игрушки, и Тим подумал, что непременно возьмет одну или даже две штуки, если, конечно, Фавн скажет ему что‑нибудь, хоть сколько полезное.
Фавн сидел в кресле‑«качалке» и ножиком‑саморезом строгал березовую чурочку, у ног его шустро сновал «домовой», тщательно подбирая летящие опилки, и монотонно гудел – наверное, занятие хозяина ему не слишком нравилось. Дождь моросил по‑прежнему, в воздухе пахло тяжелой сыростью и свежим деревом. Фавн морщился, то и дело не слишком довольным взглядом осматривал свое изделие и вздыхал.
– Привет, – поздоровался с крылечка Тим, – что это у тебя на сей раз?
– Пока не знаю, – ответил ему Фавн и опять вздохнул, – думаю, будет белый крыс, смешной и с ушами. А если не выйдет, то переделаю в елочку.
Тим заранее мог предсказать, что не выйдет никакого крыса, ни смешного, ни грустного, а получится очередная безобразная елка, вон их полверанды – расставлены в углу, неуклюжие и кособокие поделки, крашенные совсем не в елочные цвета, синие, пурпурные и фиолетовые.
– Можно, я посижу немного с тобой? – спросил он у Фавна, одновременно, не дожидаясь разрешения, поднялся по ступенькам.
– Чего уж там, можно, – охотно согласился Фавн, ему было скучно в одиночестве, с ним редко кто водился по доброй воле, а если и заговаривали, то лишь по праздникам, когда его неудобно выходило не замечать или по необходимости.
Тим сел рядом, в соседнее плетеное кресло, сплошь обложенное пестрыми подушками. Они немного помолчали. Тим не знал, с какого боку правильно начать разговор, чтобы после намеренно свести расспросы к единственно интересовавшей его вещи. Поэтому он вдруг, ни с того ни с сего, заговорил о луне, о вчерашнем ночном размышлении у открытого окошка. Это хотя и не имело прямого отношения к его делу, зато все же было достаточно необычно и не похоже на прочие повседневные неспешные беседы в поселке «Яблочный чиж». Фавн слушал его молча, не перебивал, иногда лишь размеренно покачивал головой, будто бы сомневаясь в услышанном, и ни на миг не прекращая строгать свою чурочку. После того как Тим пересказал свои впечатления от наблюдений за бродягой, он процедил сквозь сомкнутые плотно губы:
– М‑да, луна! – пожевал беззвучно воздух и неопределенно взмахнул рукой, а заодно зажатым в ней ножом‑саморезом.
– Такие дела, – откликнулся Тим. Надо было сказать что‑то еще, и он спросил, не слишком надеясь на ответ Фавна, да и откуда тому ведом ответ? – Интересно, почему бродяга всегда разная? То круглая, то щербатая, то вообще ее не видно. Наверное, небесные духи проказничают и бросают на луну тень. Или черное покрывало, или какую‑нибудь штуковину в таком роде. Но раз уж Радетели не беспокоятся о ней, то и нам ни к чему.
– Да, ни к чему, – эхом отозвался Фавн, на миг отложил свою чурочку и задумался. И вдруг, словно в полусне, глаза его подернулись мутной поволокой, морщинистое лицо скорчилось, будто от внезапной боли или нестерпимо яркого света, и Фавн неожиданно сказал: – Тень. Тень… – потом повторил еще раз: – Тень…
Глаза его медленно прояснились, растаяли дымкой, на мгновение стали осмысленными и такими суровыми, что Тим даже испугался ненароком. А Фавн, словно не помня о себе, произнес:
– Неодинаковая, да. Площадь описываемого сектора постоянна за равные временны́е промежутки. Поэтому периодичность лунных фаз… согласно второму закону Кеплера… кажется у Кеплера, да… квадраты времени обращения вокруг солнца соотносятся между собой… соотносятся между собой… – тут он будто бы одумался и очнулся, недоуменно огляделся вокруг себя. – А, это ты, Ти‑им… – удивленно протянул он тонким, старческим голосом.
И растерянно добавил, с усилием припоминая: – Вроде ты что‑то сказал?
Тим был ошарашен настолько, что не сразу нашелся, что сейчас ответить Фавну, поэтому у него непроизвольно вырвались и дальше устремились безудержной лавиной совсем уже посторонние вопросы:
– Как это время может быть квадратным? Какое же оно квадратное, если оно круглое? То есть не время, а часы на Колокольне? Ослеп ты, что ли, на старости лет? И что такое фазы у луны? И кто он, этот твой Келер, Кепер? У нас в «Яблочном чиже» никогошеньки нет с таким противным именем. Это, наверное, оттуда, где ты раньше жил? Ты, наверное, вспомнил свой прежний поселок и сам не заметил? А как он назывался? А он далеко отсюда?
Фавн только рот разевал, как малый ребятенок, попавший впервые в Зал Картин на дневной сеанс. Тогда Тим догадался, что на беднягу вновь нашло умопомрачение, и смешно даже спрашивать, что он имел в виду, когда нес всю эту околесицу. Квадрат у времени, это надо же! Все равно что угол у шара! Зря он пришел сюда, зря сидит на крылечке с этим полоумным стариком. Но встать и уйти без объяснения было бы дурным поступком. Фавн ведь не виноват, что у него мозги набекрень. А как старик обрадовался, что к нему хоть кто‑то зашел с визитом! Тиму все равно терять было нечего. Поэтому, больше для очистки совести, само собой, он небрежно и как бы невзначай обронил:
– Вчера вечером ходил в Зал Картин… – на миг замолчал и, перехватив от Фавна ответный взгляд, заговорил уже уверенней: – Ерунда на очистительном супе полная. Все про любовь, да про любовь, и все неправда. Лучше бы показали про того парня, что дружил с ручной крысой. А она помогла ему получить приз на рождественских состязаниях для холостяков. Ты, поди, не смотрел?
Фавн отрицательно замотал головой. Он слушал Тима старательно и напряженно, натужно сдвинув седые брови, словно хотел извиниться за свое невольное помрачение. Зато теперь можно было врать без опаски.
– Ну вот. Там сказали одно странное слово. Никто, пожалуй, и не заметил, кроме меня. По правде, я тоже его позабыл. А сейчас вдруг вспомнил. И подумал, дай‑ка спрошу я Фавна. Он давно живет на свете и, наверное, много чего повидал. Ведь повидал, а? Даже если память ему начисто отшибло, так, может, не навсегда? Как ты считаешь про себя? – Дождавшись, чтобы старик в «качалке» неопределенно пожал тощими плечами, Тим с замиранием в середине груди продолжал: – Слово какое‑то необычное и длинное, если уж ошибусь, ты не взыщи. Называется оно ИНСТРУКЦИЯ, кажется, так. Ты часом не слыхал, что это такое?
Фавн вроде бы растерялся еще пуще прежнего. Руки его непроизвольно дернулись, он уронил саморез и недоструганную чурочку, и то и другое с глухим стуком упало на пружинящий, прохладный пол веранды. «Домовой» закрутился суетливо, ловко подобрал оба предмета, после застыл на месте в ожидании.
Ознакомительная версия.
