Джеймс Патрик Келли - спокойный человек, известный тем, что на НФ конвенции является обычно в костюме-тройке. Проза, которую он пишет, отличается исключительно прозрачным стилем, о котором Кессел сказал, что это "особый вид мастерства, маскирующего мастерство". Иначе говоря, это не просто крепко сбитый слог, а очень жесткая манера письма, не дающая писателю возможности ходить вокруг да около, щедро рассыпая цветистые эпитеты. Келли - автор целого ряда первоклассных рассказов, близких к самой сердцевине "гуманистической" традиции (например, "Пустой мир" [The Empty World], напоминающий чем-то книги Эмилии Бронте), однако особое внимание следует обратить на три из них, составляющие законченную трилогию, "Солнцестояние" [Solstice], "Крыса" [Rat] и "Шильонский узник" [The Prisoner of Chillon]. Впрочем, я еще вернусь к ним чуть позже.
Следующий писатель, Скотт Рассел Сандерс, не делает особого различия между своей фантастикой и произведениями, относящимися к "мэйнстриму". "Я пишу то и так, что и как мне хочется писать, а жанр и форма значения не имеют, - говорит он. - О том же, как это напечатать и продать, пускай болит душа у литературных агентов и редакторов". Это голос поколения - никто из постмодернистов не стремится потрафить ожиданиям публики. Но если другие рассматривают эту свободу как цель, то Сандерс активно применяет ее на практике и пишет действительно самые разные вещи: от псевдоисторического романа "Скрытые чудеса" [Wonders Hidden] и научно-фантастического романа "Террариум" [Terrarium] до такой специальной книги, как "Страна камней" [Stone Country] - созданного совместно с фотографом Джеффри А. Волиным историко-краеведческого очерка о каменоломнях Индианы и о людях, которые добывают там известняк. В своем НФ рассказе "Вознесение" [Ascension] Сандерс описывает, как супруг женщины-мэра некоего маленького городка, страдающего от массовой бессонницы, забирается в запасной космический скафандр, где пытается уснуть в ожидании символического озарения свыше. (Хотел бы я знать, что Джон Кэмпбелл смог бы сделать из этого?)
Перейдем теперь к киберпанкам. Третий из их "больших револьверов", Руди Рюкер, в своих произведениях, сильно напоминающих рассказы Генри Каттера, которые тот публиковал под псевдонимом "Льюис Пэджетт", пожалуй, дальше всех других постмодернистов отошел от консенсуса между реальностью и вымыслом. Математик по образованию (он даже писал популярные книги по этому предмету), Рюкер с восхитительной беспечностью громоздит один шутовской трюк на другой. Это особенно заметно по таким его романам, как "Белый свет" [White Light], "Повелитель пространства и времени" [Master of Space and Time] и "Программное обеспечение" [Software], принесшим ему всеобщее восхищение и породившим массу эпигонов. Однако если сравнить написанные им тексты с текстами других легионеров из его когорты, то можно сделать грустный вывод, что Рюкер - sui generis17 и относится не столько к киберпанку, сколько к некоему особому направлению в фантастике, единственным представителем которого является. Тем не менее киберпанки полюбили его за дерзость, склонность к крайностям, ясноглазую сумасшедшинку и во всеуслышание объявили его своим.
Что касается Льюиса Шайнера, то он пока держится в тени "большой тройки" (символично, что первый его роман, "Фронтера" [Frontera], оказался в "небьюловском" бюллетене рядом с романом Гибсона), однако уже с самого начала зарекомендовал себя сильным писателем и с тех пор продолжает демонстрировать постоянный творческий рост. Сейчас он, как мне кажется, все более и более обретает собственный голос. Это видно хотя бы по таким рассказам, как "Пока нас будят голоса людей" [Till Human Voices Wake Us], нашумевшая "Война в доме" [The War at Home] и "Джефф Бек" [Jeff Beck], в котором Шайнер предложил свою точку зрения на поражения рабочего класса. Если из его произведений вычленить фантастический элемент (замечу, что Шайнер предпочитает иметь дело с системами, основанными на вере в сверхъестественное, - ну, вроде как в книгах Алистера Кроули или же в современной квантовой физике), то все оставшееся будет нести на себе яркий отпечаток реализма.
И напоследок несколько слов о Пат Кэдиган, которую часто обвиняют в том, что хоть она и прекрасная писательница, но вовсе не киберпанк. (Еще ее называют "Дороти Паркер от научной фантастики", однако какой смысл вкладывается в этот ярлык, я, например, объяснить не могу.) Короче, не знаю. Если одни ее рассказы - вроде "Спасателя на обочине" [Roadside Rescue], который если и можно к чему-то отнести, так только к "фантазии в законе", - поддерживают это спорное утверждение, то другие, как цикл рассказов о Следопыте [Pathosfinder stories] или откровенно смелые "Рок давай!" [Rock On] и "Прелестный мальчуган на мосту" [Pretty Boy Crossover], уверенно внедряют Кэдиган - и вряд ли это случайность - в самую гущу киберпанков. Когда же она берется за фэнтези, то частенько демонстрирует острейшее из всех постмодернистов (исключая разве что Рюкера) чувство юмора - хотя, увы, и ей это чувство порой изменяет.
Ну а раз уж мы вспомнили о чувстве юмора, то давайте вернемся в 1984 год, в тот самый момент, когда участники голосования на приз "Небьюла" раскрыли перед Гибсоном свои карты. Напомню, что оружием Гибсона в этой схватке был роман, который "эротизирует компьютеры точно так же, как Брюс Спрингстин18 эротизирует автомобили" (это я цитирую рекламную аннотацию, помещенную издателем на задней обложке книги), причем Гибсон нисколько не переоценивал свои силы и на серьезную поддержку не рассчитывал. Однако нет фантаста, который смог бы устоять против "небьюловской лихорадки", и чем ближе становился решающий день, тем больше крепли тайные надежды у его сторонников. В крови нагнетался адреналин, до предела натянулись нервы, ладони вспотели, и...
И "Нейромант" с прямо-таки обескураживающей легкостью получил все! Не только "Небьюлу" по категории "лучший роман года", но и приз Филипа К. Дика "за лучший оригинальный пэйпер-бэк", и даже премию "Хьюго"! Более того: одновременно он собрал обильный урожай положительных рецензий, напечатанных как в НФ журналах (например, в "Amazing"), так и в изданиях, никакого отношения к фантастике не имеющих (скажем, в "Whole Earth Review"). Даже "Йью-Йорк Тайме" внесла свою лепту в этот восторженный хор, правда опоздав более чем на год, а затем - в рождественском списке рекомендуемых книг полностью переврав сюжет. Для дебютного романа это был беспрецедентный успех - такой, о котором мечтает всякий писатель, однако не смеет даже и надеяться. А вот Гибсон получил его полной мерой.
Этот успех внес расстройство в боевые ряды. Поле битвы осталось за киберпанками, которые могли наконец перевести дух, наблюдая за отступающим в беспорядке противником. Они добились своего - стали общепризнанным Новым Направлением в НФ. Победа свалилась на них как снег на голову.
