Путешествие шло своим чередом. Росло и беспокойство Исаака по поводу все возрастающего коэффициента Тьюринга у ИскИна. Теперь Исаак часами просиживал над документацией, сопровождавшей программное обеспечение, и пытался отыскать объяснение тому, что же все-таки происходит.
Исаак догадывался, что его дочь невольно содействует развитию ИскИна. Да и сама тоже растет и изменяется, ускользает от отца. Когда Ратер тихонько мурлыкала, обращаясь к незримому собеседнику, Исаак чувствовал себя страшно одиноким и вдобавок обиженным — будто они вдвоем утерли ему нос.
На таможенном пункте следующей планеты Исаака отозвали в сторону после краткого и, как ему показалось, весьма поверхностного осмотра звездолета. Служащая таможни взяла его за руку и с беспокойством поглядела в глаза.
Кровь застыла в жилах Исаака, словно его коснулась медуза с Петравейла и он начал превращаться в камень…
Таможенница включила защитный экран. «Хочет поговорить конфиденциально, — подумал Исаак. — Уже легче. Если попросит взятку — это было бы лучше всего».
Между его лопаток покатилась струйка пота…
— Коэффициент Тьюринга у вашего ИскИна составляет ноль целых восемьдесят одну сотую, — доверительно сообщила служащая. — Так и до личности недалеко. Вам надо что-то с этим делать.
Она тряхнула головой, словно хотела воскликнуть с презрением: «Ох уж эти права машины!»
Исаака пропустили дальше.
Женщины касты воительниц на этой планете носили весьма необычный предмет одежды, превращающий их груди в твердые острые конусы. Высокие мускулистые амазонки очень заинтересовали Ратер, и ментор отметил, что взгляд девушки прикован к груди проходящих по улице женщин. Она захотела купить такую удивительную одежду и себе, но отец, озабоченный скорейшей выплатой кредита, запретил ей.
Однако Ратер по-прежнему не спускала глаз с воительниц. Ее пленил постоянный обмен жестами, прищелкивание языком, едва различимое, но постоянное общение, благодаря которому в городах планеты, кишащих людьми, поддерживался строгий порядок. В обычной одежде, какую Ратер носила и в своем родном мире, и здесь, она ощущала себя такой невзрачной, далекой от этого пьянящего чувства власти и общения — почти невидимкой…
Ратер захандрила. Она все пристальнее наблюдала за удивительными женщинами. Когда девушка сидела за столиком в кафе и смотрела на шествующих мимо амазонок, ее пальцы шевелились, бессознательно повторяя язык их жестов. Всякий раз, когда мимо проходили старшие офицеры — воительницы, дыхание Ратер учащалось.
Ей так хотелось быть одной из них!
ИскИн совершил налет на планетарную базу данных и изучил обычаи и правила передачи информации военными. В научной части своего разума он начал создавать для Ратер способ подражать амазонкам. Он планировал жульничество, не забывая при этом об осторожности, чтобы не встревожить местных стражей порядка. Самоуверенность ИскИна росла по мере того, как он просчитывал свой план. Поскольку он намеревался нарушить пожелания Исаака и пренебречь местными законами, ИскИн ощутил власть над общепринятыми правилами — то самое чувство, которым Ратер, казалось, обладала врожденно.
Как только все было готово, осуществить задуманное оказалось на редкость просто.
Однажды, когда они сидели и наблюдали за воительницами, ментор начал изменяться, модифицируя свою нейронную сеть в более прочное и жесткое полотно. Когда нити ментора достигли достаточной толщины, ИскИн с помощью знания анатомии Ратер воссоздал подобие одежды амазонок. С ловкостью умелого портного он сжал и должным образом оформил растущую грудь девушки. Она мгновенно включилась в игру, словно ожидала этого.
Мимо них проходили воительницы разных подразделений, и ментор показывал Ратер отличия в положении груди и высоте сосков, что говорило о чине и принадлежности к определенному подразделению, и разъяснял возможные варианты. При некоторых изменениях положения груди Ратер вздрагивала, но ни разу не пожаловалась. Вскоре они остановились на точном соответствии формы вкусу девушки: Ратер выбрала костюм воительницы среднего чина из отдаленной провинции. Выбор оказался не самый удобный, но Ратер считала, что так она выглядит лучше всего.
Девушка с обнаженной грудью гордо вышагивала по улицам, притягивая взгляды прохожих своей белоснежной кожей, уверенными движениями и наличием звания, которое казалось совершенно невероятным у пятнадцатилетней девушки. Но здесь, на этой суровой планете, у штатских людей столь глубоко укоренилось уважение к военным, что Ратер салютовали и подчинялись даже без прочих атрибутов, полагавшихся амазонке. Грудь — вот что было самое важное.
Девушка и ИскИн скрыли свои проделки от Исаака. Днем Ратер изображала офицера, а ночью ментор массировал ее наболевшие соски, и сеть его нейронных нитей была нежнее кожи младенца.
Торговая операция подходила к концу.
Исаак принес оружие на темную пустую арену, где местные женщины, несомненно отмеченные безумием, проводили смертельные схватки. Пока воительницы осматривали товар, Исаак переминался с ноги на ногу, не на секунду не забывая о том, что лишь тонкая подошва ботинок отделяет его от пропитанного кровью песка.
Четыре амазонки с голыми грудями, нелепо деформированными металлическими конусообразными каркасами, размахивали оружием, проверяя вес и балансировку. Еще одна опрыскивала лезвия жидкостью, превращавшей некачественные материалы в пыль.
С холодной улыбкой предводительница кивнула, подтверждая сделку, и скользнула по фигуре Исаака вверх и вниз черными и блестящими, как у рептилии, глазами.
Он подумал, что, быть может, семь лет назад его жену похитил какой-то жестокий преступник вроде вот этой амазонки. Ратха никогда не брала с собой ни отслеживающее устройство, ни мобильный телефон. Она просто исчезла.
Когда женщины заплатили, Исаак стремглав выскочил с арены, обещая себе никогда больше не нарушать закон.
Теперь звездолет принадлежит ему. Но лишь в том случае, если удастся воспрепятствовать ИскИну завершить становление личности.
Исаак решил немедленно отправиться домой и постараться сделать все возможное, чтобы ИскИн впредь не вздумал развиваться. Он спрятал ментора и перекрыл внутренний доступ ИскИна, тем самым лишив его возможности общаться с Ратер. Непросто будет вытерпеть истерики дочери, но ведь новое ядро установки стоит миллионы!
Перед вылетом Исаак купил себе измеритель коэффициента Тьюринга — маленький черный гладкий ящик с ярко-красным трехзначным цифровым дисплеем. С беспокойством, готовым вот-вот перерасти в ужас, Исаак наблюдал за показаниями прибора. Если установка завершит становление личности, то ее свободе будет лишь одна ужасная альтернатива.
