– Елена была шлюхой, - отрезала Пэм. Обычно ТИ женского пола очень строги к Елене - наверное, из-за того, что интервенты-мужчины так любят обсуждать ее достоинства.
– Ты намного красивее, - поспешно сказал я.
– Давай-ка застегивайся, - велела мне Пэм, поднимаясь и беря в руки парик. - Мне пора превращаться в Палмера и заниматься проверкой дороги на Лексингтон.
– Ты останешься там на ночь?
Наверное, в моем голосе было столько трагизма, что Пэм это даже развеселило.
– Нет, что ты. Там все забито местными и засевшими в кустах ТИ. Сегодня разведаю дорогу, а завтра с утра пораньше проберусь туда и расставлю свои приборы, пока все остальные будут ползать вокруг, следя друг за другом. Все внимание они сосредоточат на передвижении британских войск и предводителей повстанцев, так что никто не заметит одинокого интервента, гуляющего по сельской местности.
– Не уверен. Пэм, дело не в том, чем ты будешь заниматься, а в том, что может подумать о тебе какой-нибудь чокнутый. Как тот надменный британец.
– Ты сегодня заканчиваешь со своей работой, верно? - спросила Пэм. - Может, встретимся в Кембридже на закате? Сегодня вечером, когда англичане перекроют все ходы и выходы, выскользнуть из Бостона будет проблематично. Лучше пообедаю в Кембридже, а потом отдохну немного, прежде чем снова отправиться в Лексингтон.
– Конечно. Там и увидимся.
Она так ничего и не сказала в ответ на мое предостережение, но мы оба это знали. Как заявила Пэм, она большая девочка и ей нужно делать свою работу.
Уже после того как мы договорились о встрече, до меня вдруг дошло, что в свое настоящее я должен вернуться до захода солнца. А, ладно! Ничего страшного, если я останусь чуть подольше - ведь цена прыжка будет одинаковой. Правда, «Виртуальный город» не оплатит мои сверхурочные расходы, но если я останусь всего на одну ночь, сумма будет невелика.
За порогом трактира мы разошлись в разные стороны. Я хотел поцеловать Пэм на прощанье, но так как она снова была в обличье мужчины, в этом здесь и сейчас подобное могло быть истолковано превратно. Мы ограничились рукопожатием, и Пэм повторила: «В Кембридже, на закате, у въезда в город по бостонской дороге», - после чего отправилась нанимать лошадь. А в моей голове Джинни развернула карту предстоящего маршрута, и я пошел расставлять свои жучки.
***
Бостон сегодня, перед бурей, выглядел совершенно иначе. Может, мне показалось, но большинство местных находилось в каком-то возбужденном состоянии, как будто предчувствуя то, что знал я: копившееся годами напряжение вот-вот прорвется и повернет историю совсем в другое русло.
Интервенты были повсюду, и, проходя мимо, я ловил на себе немало подозрительных взглядов. Я узнал нескольких знакомых в одежде солдат и торговцев, слуг и знатных дам, и все они были в полной боевой готовности. Мы находились в эпицентре важного исторического момента, и те, кто хотел попытаться изменить происходящие события, уже схлестнулись в незримой битве с теми, кто старался оставить ход вещей неизменным: две армии, ведущие подпольные сражения рядом с боевыми действиями, в которых участвовали местные.
Когда последняя улица в маршрутной сетке была пройдена, и Джинни получила от моего плаща сигнал о том, что все жучки на месте, я направился к единственной сухопутной дороге из города. В те времена Бостон представлял собой практически остров, соединенный с материком лишь узкой полоской суши, известной как Бостонский перешеек. Этот перешеек сегодня вечером перекроют англичане, но было еще рано, и я рассчитывал успеть выбраться из города.
Мне удалось поймать экипаж до Кембриджа и прибыть в город задолго до заката. В Кембридже слонялось не так много интервентов, замаскированных под местное население, но одного знакомого я все же встретил. Он словно бы невзначай приблизился ко мне, когда я шагал по дороге.
– С работы или на работу? - пробормотал он.
– С работы, - ответил я. - Скоро возвращаюсь домой. А ты?
– На работу. Могу и тебе предложить, если ты не прочь задержаться подольше. Клиенты хорошо платят.
– Спасибо, но у меня здесь назначена встреча. Он бросил на меня скептический взгляд.
– Так ведь дела уже закончены?
– Это личное дело.
– Она из местных? - Знакомец ухмыльнулся. Некоторым ТИ нравилось, что здесь им предоставлялась идеальная возможность «поматросить и бросить». - А подружка у нее имеется?
– Я же сказал, это личное, - повторил я. - К тому же ты ведь, кажется, на работе?
– До заката я совершенно свободен. - Он мимоходом оглянулся вокруг. - Только учти: если окажешься где-то поблизости около полуночи, будь осторожен. Тут повсюду не только англичане, но и куча интервентов, почти все вооружены и на взводе.
– Спасибо за предупреждение. Ты там тоже полегче.
– Конечно. - Он помолчал, пока мы не дошли до того места, где кончался Кембридж и начинались поля. - Так это здесь у тебя свидание?.. Ну ладно, увидимся.
– Надеюсь, не в ближайшее время, - добавил я. Он посмотрел с пониманием и удалился.
Через некоторое время, когда солнце уже почти зашло за горизонт, появилась Пэм верхом на лошади и устало кивнула мне.
– Проклятые красные мундиры повсюду, но я все же присмотрела подходящий путь.
– Сколько у тебя времени?
– Мне нужно расставить почти две тысячи жучков, так что я могу двигаться не спеша и успеть до того, как начнется вся эта суматоха с Уильямом Дауэсом. - Пэм спешилась, и мы повернули обратно в Кембридж. - Пока мы с тобой проводим время вместе, лошадка тоже отдохнет.
– Две тысячи? - Я должен был догадаться, что времени для еще одной романтической интерлюдии не хватит. По крайней мере, в физическом смысле. - Ты, верно, умираешь с голоду?
– Да. Но сегодня - никаких флипов.
После того как Пэм оставила свою лошадь в стойле, где ту ждали чистка и пропитанное патокой зерно, мы отыскали таверну и устроились за столиком в углу. Здесь среди шума голосов других посетителей, обсуждающих растущую напряженность в отношениях с англичанами, и завесы табачного дыма мы были все равно что наедине.
– И все-таки я беспокоюсь, - наконец произнес я, вгрызаясь в мясо зажаренного на вертеле цыпленка.
– Это простительно, только если у нас с тобой все серьезно, - ответила Пэм, заглянув мне в глаза.
– Серьезно. - Ну же, Том, сейчас или никогда! Можешь прыгать по времени сколько угодно, но вероятность, что такое повторится, близка к нулю. - Я согласен.
– Согласен?
– Эмигрировать. Я не хочу тебя потерять. Теперь мне можно беспокоиться?
Она широко улыбнулась.
– Ну почему мы не одни! А то бы я тебя расцеловала. Да, теперь беспокойся на здоровье. Хотя на самом деле все в порядке. На моей карте обозначены все британские патрули, я изучила действия всех ТИ, планирующих Вмешательства и Контр-вмешательства по поводу Лексингтона, так что никакой угрозы нет, а Энни подскажет, если, несмотря ни на что, кто-то подберется слишком близко… Эй! - воскликнула Пэм, заметив выражение моего лица. - Мне не нравится, когда меня опекают!
