Корси сел и подался вперед, опустив локти на узловатые колени и уставившись на угасающие угли. - Тогда у меня есть два небольших совета, Блисс. На самом деле, они - две стороны одной медали. Прежде всего, многомиллиардодолларового подхода - типа Манхэттенского проекта. Мы жизненно нуждаемся не в более точном - на одну десятую - измерении электронного резонанса, сколь в новых путях, новых категориях знаний. Колоссальные исследовательские проекты - покойники. Сейчас необходима чистая работа мозгами.
- Со стороны МОЕГО персонала?
- Да с чьей угодно стороны. Теперь другая половина моих рекомендаций. Оказавшись на твоем месте, я пошел бы к шарлатанам.
Уэгонер подождал. Все это Корси выложил для эффекта. Джузеппе любит драму в малых дозах. Через мгновение он все объяснит.
- Конечно же я не имею ввиду настоящих шарлатанов, - продолжил Корси. - Но тебе самому придется провести черту. Тебе нужны люди, работающие где-то на грани, ученые в общем-то с неплохой репутацией. Просто с идеями, не находящими поддержки среди коллег. Что-то вроде атома Крехора, или теории старика Эренхафта о магнитных течениях, или космогонии Милна. И тебе же придется искать плодотворную тему. Высматривай то, что кажется отбросами и после этого решай, заслуживает ли идея того, чтобы ее ПОЛНОСТЬЮ отбросить. И - не принимай на веру первое попавшееся мнение так называемого "эксперта".
- Другими словами - надо заняться сортировкой мусора.
- А что, можешь предложить другое? - спросил Корси. - Естественно, вероятность найти что-нибудь по-настоящему интересное - самая ничтожная. Но сейчас ты не можешь обратиться к действительно что-то значащим ученым. Слишком поздно. Теперь тебе придется использовать игроков, чудаков, неудачников и прочих позорников.
- И с чего начать?
- А как насчет ГРАВИТАЦИИ? - воскликнул Корси. - Я не знаю какой-либо иной темы, более привлекательной для идиотского теоретизирования. Вдобавок, даже от самой приемлемой теории гравитации не дождешься хоть какой-нибудь пользы. Ее нельзя заставить работать, скажем, на запуск космического корабля. Мы не можем манипулировать тяготением, как полем. У нас даже нет общепризнанной системы уравнений для него. И мы не сможем создать эту систему, вбухивая хоть целые состояния и многие годы в подобный проект. Закон уменьшающихся результатов полностью загубил такой подход.
Уэгонер встал.
- Немного же ты мне оставил, - промолвил он, голос его стал еще более унылым.
- Немного, - согласился Корси. - Только то, с чего ты начал. И все же больше, чем осталось у очень многих из нас, Блисс.
Уэгонер слегка улыбнулся ему и они пожали друг другу руки. Когда сенатор уходил, он заметил, как силуэт Корси вырисовался на фоне пламени спиной к двери, с опущенными плечами. И когда Уэгонер смотрел на него, невдалеке послышался выстрел, эхо которого отразилось от стен посольства, находившегося через улицу напротив. Не совсем привычный звук для Вашингтона. Но и не столь уж необычный. Наверняка один из тысяч неизвестных снайперов города стрелял либо в соперника, либо в полисмена, либо в тень.
Корси никак не прореагировал. И сенатор тихо затворил за собой дверь.
За ним следили всю дорогу до его собственных апартаментов, но в этот раз он едва ли обратил на это внимание. Он думал о бессмертном человеке, который летел от звезды к звезде быстрее света.
1. НЬЮ-ЙОРК
В современных средствах массовой информации...
популяризация науки заведена в тупик ритуалами массовых
развлечений. Одним таким стандартным приемом является
драматизация науки через биографию героя-ученого. Его
обязательно обнаруживают в заброшенной лаборатории,
орущего "Вот ОНО! Нашел!" и рассматривающего мутную колбу
при свете тусклой электрической лампочки.
Жерар Пайл
Оказалось, что этот парад знаменитостей - людей, пользующихся известностью, и просто "денежных мешков" - проходящий через приемную "Дж.Пфицнер и Сыновья" наблюдать весьма приятно. В течение тех полутора часов, пока полковник Пейдж Рассел щелкал каблуками, он узнал следующих героев "масс-медиа". Сенатора Блисса Уэгонера (демократа от штата Аляска), председателя Объединенной Комиссии Конгресса по Космическим Полетам. Доктора Джузеппе Корси, президента Американской Ассоциации по Развитию Науки и в прошлом - Директора Всемирной Организации Здравоохранения. И Фрэнсиса Ксавье Мак-Хайнери, наследного руководителя ФБР.
Кроме этого, он узрел еще определенное количество и других знаменитостей меньшего калибра, чей род занятий для фирмы, занимающейся микробиологией, был явно неподходящим. Полковник беспокойно заерзал.
В данный момент, девушка, сидевшая за столом, разговаривала с семизвездным генералом [высшее воинское звание в армии США]. Генерал оказался настолько поглощен беседой, что совершенно не заметил приветствия Пейджа. Затем большой чин быстро прошел внутрь. Позади стола открылась одна из двух вращающихся дверей с врезанными в них зеркальными вставками, и Пейдж поймал мимолетный взгляд коренастого, темноволосого человека приятной наружности в консервативном костюме.
- Генерал Хорсфилд, рад вас видеть. Входите.
Дверь закрылась, не оставив никакого другого занятия Пейджу, кроме как глазеть на лозунг, написанный над входом по-немецки черными буквами:
WIDER DEN TOD IST KEIN KRAUTLEIN GEWACHSEN!
А так как этого языка он не знал, то перевел надпись по системе "если-бы-это-был-английский". Результат получился следующий: "Жирная лягушка обжирается коровьим салатом из шинкованной капусты". Похоже, смысл фразы не соответствовал тому немногому, что он знал из съестных привычек обоих животных. И совсем уже не являлся подходящим указанием для сотрудников.
Конечно же, Пейдж всегда мог обратить внимание на секретаршу. Спустя полтора часа он уже почти видел ее насквозь. Девочка в общем-то была хорошенькой, но едва ли в чем-то выдающейся, даже для космонавта, только что вернувшегося на Землю. Может быть, если бы кто-нибудь и снял с нее эти очки в черной оправе и распустил узел волос на голове, то пожалуй, она и подошла бы. По крайней мере - при свете лампы с китовым жиром где-нибудь в эскимосской иглу. Скажем, во время ужасной пурги.
Довольно странно, что сейчас он подумал об этом. Такая большая фирма, как "Пфицнер" могла бы подобрать самую лощеную секретаршу. Правда, "Пфицнер" по сравнению с родительской корпорацией "А.О. Ле Февр е Си" являлся достаточно маленькой картофелиной. И конечно же, деятельность "Объединенной Военной Компании" Ле Февра была куда значительней, чем у "Пфицнера". Как наверняка и "Камеры Пикока" и "Химических продуктов". "Пфицнер", фармацевтическое подразделение картеля, являлся весьма свежим приобретением, купленным после некоторых весьма выдающихся обходных маневров вокруг антитрестовских законов, предпринятых с помощью поправок "о разнообразии".
