- За нами наблюдают, - тихо произнес я. - Это знамение смерти.
- Тебе показалось, - иронично ответил Сандерпек, бросив взгляд через плечо. - Это все твое сознание вины за предательство Джесса Странника.
Сандерпек не раз встречал привидение, но отрицал это. В этом заключалась его болезнь. Доктора тоже болеют.
Ди увидел Фигуру. Издав леденящий душу крик, он бросился к ней. Она исчезла за дверью. Ди последовал за ней, я за Ди, а следом за нами кинулся Сандерпек, призывая нас прекратить дурачиться.
Фигура привела нас на палубу, ступила в полосу солнечного света и пропала. Мы с Ди, упав на крышку ближайшего люка, изумленно уставились друг на друга.
- Когда-нибудь она доберется до меня, - прошептал я.
- Чушь. Сначала корабль, потом уже ты, - сказал Ди. - Это знамение. Наш корабль преследуют.
- Вы оба несете вздор, - вмешался Сандерпек. - Вы пытаетесь переспорить друг друга в безумии. У каждого из нас есть навязчивые идеи, и некоторые из них приобретают реальные формы. Я вижу, пора повторить мою обычную лекцию.
- Только не о моей вине, - взмолился я.
- И не о том, что я склонен искать привидение, - сказал Ди.
- Во все времена, - начал Сандерпек, - часть людей страдала от иррациональных страхов. Многие даже разрабатывали специальные теории, пытаясь рационализировать иррациональное, и получалась магия. Магия действует на всех, потому что в сознании каждого человека есть пласт, в котором желание имеет статус реальности, и желаемое принимается за действительность. Как правило, этот пласт находится очень глубоко, но иногда он становится доминирующим. Этому может способствовать, например, болезнь. У больных гораздо чаще, чем у здоровых, желаемое смешивается с действительным. Это по поводу ваших галлюцинаций, Ноул.
Сандерпек, взглянув на меня, продолжал:
- Болеют люди, болеют целые группы людей. Коллективы болеют по разным причинам, одной из которых является голод. Возможно, западная магия связана с нехваткой картофеля, колдовство - с нехваткой солей, а поклонение перед островами Соломона - с недостатком витамина В. Нам не повезло, мы живем в один из самых голодных периодов человеческой истории. Калорийности хватает, но пища состоит из всевозможных ядов. Мы потребляем токсины, и соответственно реагирует наша психика.
Меня распирало от смеха. Ди тоже ухмылялся.
- Ди, он просто великолепен! - воскликнул я. - И это человек, которого я считал умным. Еда на "Бочке Триеста" паршивая, и Сандерпек выстраивает целую теорию. Бросьте, док! Вы еще больший безумец, чем мы.
- Только не говорите мне, что наш корабль преследуют из-за дерьмовой жратвы! - вскричал Ди.
- Послушайте... - запротестовал Сандерпек.
Но Ди уже вскочил на ноги, потрясая кулаками.
- Это все труп в палубном холодильнике, - кричал он. - Вот кто наслал беду! Пойдем, кэп, выбросим кровавый подарочек за борт, а док пусть сидит здесь со своими теориями!
Он бросился бежать, а я, почему-то представив, как Ди превращается в Фигуру, побежал следом. Но Ди, когда мы добрались до холодильника, оставался самим собой.
- Слышишь! - вскричал он. - Там жужжат мухи! Эй, ты! Вылазь оттуда! Пора купаться!
Мы распахнули дверь, и к нам выплыл труп.
- Сними с него сбрую и выключи антиграв, - сказал я. - Эта штука нам еще пригодится.
- Нет, надо выключить ее и выбросить.
- Лучше сохранить.
- Нет выбросить.
Мы набросились на труп с двух сторон. Тут подоспел Сандерпек. Пока мы направляли к борту эту жуткую связку, док осторожно поддерживал тело в лямках гудящего антиграва.
Наконец, используя свою власть, я заставил Ди выключить блок. Оказалось, что механизм довольно тяжел, а ремни пропитались водой и не желали расстегиваться. Но мы все же освободили труп. Кстати, на антиграве стояло клеймо: "Сделано в Нигерии"; там проводились новейшие исследования, и "Звезда Триеста" в свое время тоже сошла с верфей Харкорта.
Мы с доком подняли тело и понесли к ограждению. Ди остался на месте, щупая свое лицо. Сандерпек пытался было протестовать, но я заорал:
- К черту! Эта падаль означает для нас беду!
Мы перекинули труп за борт. Переворачиваясь, он полетел вниз, вспенил коричневую воду. Коричневую! Я вскинул голову, оценивая положение. Мы были окружены рифами, которые то выступали из воды зубьями, то прятались в пену. Океан был белым от пены и коричневым от песка. Спокойная голубая вода виднелась далеко за кормой.
- Мы идем прямо на землю! - закричал Сандерпек и бросился на мостик, карабкаясь по наклонному трапу.
- Слезай оттуда! Там работают автоматы! Все о'кей! - заорал я.
В старые времена для этого побережья годился только очень надежный корабль. Но теперь рифы были слишком разрушены, чтобы повредить грузовой корабль. Да и автоматы не дремали, постоянно контролируя все вокруг. Но причина паники Сандерпека была понятной. Действительно, трудно оставаться спокойным, когда внезапно обнаруживаешь, что ты окружен рифами.
Испуг доктора успокоил меня. Не обращая внимания на крики Ди, я направился на мостик.
Сандерпек склонился над приборами.
- Отойди, - сказал я. - Это не твое дело.
Он даже не шелохнулся. Я подошел вплотную, док выпрямился и тут же получил удар в солнечное сплетение. Сандерпек не разбирался в автокапитане. Охнув, он рухнул на колени.
Я тут же извинился. Старина док был мне другом, но управление кораблем - мое дело, мое любимое занятие, знак того, что я здесь нужен. Я объяснил ему это. Наконец, поднявшись, Сандерпек что-то пробормотал, но я ничего не понял.
Включился сигнал вызова.
- Капитан слушает, - сказал я.
- Это Абдул, кэп. Со мной Ди. Кэп, доктор сообщил, что я отключил на время автокапитана? Мы подключаем навигатор, и чтобы не было перегрузки...
- Что?! Ты выключил автокапитана? Боже мой!
Теперь я понял, почему Сандерпек полез к управлению. Меня не посвятили в подробности ремонта. Пока я спал, Сандерпек обо всем позабыл...
Я посмотрел вперед, но надежного прохода не увидел. На горизонте лежало грязное пятно, которое могло быть либо землей, либо рифом. Существовал только один выход: убрать скорость и на ручном управлении медленно пойти обратно.
Но не успел я коснуться кнопки, как изнутри корабля донесся металлический скрежет. Палуба задрожала. Мы задели риф!
Думать об отступлении было поздно.
Меня поразила одна мысль. Долгие годы я мучился виной за предательство Джесса Странника. Еще дольше мучился тем, что ничего не сделал для спасения Марка Джордила. А вот о старине Сандерпеке я ни на мгновение не задумывался. Я все же отличался от всех остальных людей. Я имею в виду не умение читать, а то, что разрушил столько жизней, которые были рядом со мной.
