Я пообещал встретиться с ней в морге.
В тот вечер я не следил за новостями, отметив только главные сообщения — странные, даже зловещие.
Зиглер говорил, что мы живем в фантастике своей молодости…
Записанные учеными НАСА «внеземные сигналы» оказались реальной звездной картой, в центре которой размещался вовсе не мнимый центр инопланетной цивилизации, а неизвестная ранее бинарная нейтронная звезда из созвездия Ориона.
Один из астрономов расценил это послание как предостережение. Бинарные нейтронные звезды нестабильны. Когда они сталкиваются, притянутые чудовищной гравитацией, возникает черная дыра. При этом происходит такой мощный выброс гамма-лучей и космической радиации, что если такое случится на расстоянии не более двух-трех тысяч световых лет от нас, то жизнь на Земле погибнет.
Новооткрытые нейтронные звезды находились в пределах этого опасного расстояния. Что до рокового столкновения, то оно могло произойти через десять, через тысячу, через десять тысяч лет — специалисты избегали точных сроков, хотя сокращали их день ото дня.
Соседи поступили великодушно, послав нам предупреждение. Вот только как давно звонил колокольчик, сколько веков мы оставались глухи к его тревожному сигналу?
Я все время вспоминал слова Дейрдр, обозвавшей книгу Созиера «воздушным шариком».
Доказательства отсутствовали в принципе: они исключались самой сутью теории. Или, как однажды выразился Зиглер, отсутствовали доказательства, о которых можно было бы поведать другим.
Но что такое, если не доказательство правоты Созиера, неизвестная фантастика в бумажных обложках, «аномальные» романы, словно занесенные из другого временного континуума, мои несостоявшиеся — или состоявшиеся? — смерти в результате остановки сердца, под колесами грузовика, от клоназепама?
Но те загадочные книжки исчезли. Я получил в обмен на них «Ты никогда не умрешь». И эту книжку я вернул Оскару Зиглеру.
Сложи ладони воронкой, сожми со всей силой пальцы — вода все равно найдет, где вытечь.
Служба в крематории была сведена к минимуму. Священник, приглашенный Дейрдр, — молодой человек в воротничке, соответствующем сану, и отглаженных джинсах, — отбарабанил молитву и поспешно исчез, словно опаздывал на следующее отпевание.
— Не знаю, что за наследство я получила, — сказала мне Дейрдр потом. — То ли подарок, то ли непосильную ношу. Для человека, не покидающего своей комнаты, у мистера Зиглера был редкий дар втягивать в свою жизнь других людей. — Она грустно покачала головой.
— Если это, конечно, не потеряет смысл, если нас не пожрут инопланетяне и не нагрянет еще какая-нибудь напасть. Как включишь телевизор, оттуда такое несется… В общем, он, наверное, улизнул вовремя.
Или перенесся туда, где его могут излечить от эмфиземы легких и сердечной недостаточности, регенерировать старческие клетки. Не исключено, что сумма желаний под названием «Оскар Зиглер» перешла на более многообещающий, хотя и маловероятный путь…
— Доказательства! — брякнул я неожиданно для себя самого.
— Вы о чем?
— О книгах. Я вам о них говорил.
— Вот оно что… Извините, но у меня еще не дошли до них руки.
— Она нахмурилась. — Никак не избавитесь от этих мыслей? Проклятый Созиер! Поймите, Келлер, это чистой воды приманка! Конечно, о покойниках не принято говорить дурное, но что поделать, если ему нравилось втягивать посторонних в замкнутый умственный мирок, где он сам обитал? Несчастью требуется компания, вот он и сделал приманкой эту книжку.
Я не мог, как ни силился, скрыть своего воодушевления. Кремация Зиглера казалась посланием, адресованным мне лично, вестью, что Вселенная избавляется от бренной плоти, как от использованных бумажных платков, — зато сознание непрерывно, бессмертно.
— Пусть вы не видели книг, но кое-кто их видел!
— Успокойтесь. Вы не понимаете, кем был Зиглер. Придется открыть вам глаза: Оскар Зиглер был разочаровавшимся стариком, полным яду. Наверное, лет ему было еще больше, чем можно дать на вид. Знаете, о чем я первым делом подумала, когда прочла книжонку Созиера? Оскар Зиглер до того дряхл, что, просыпаясь утром, удивляется, как это еще не перестал быть человеческим существом. — Она безжалостно уставилась на меня. — Что вы замышляете? Уж не массовое ли самоубийство?
— На жестокость я не способен.
Я поблагодарил ее и ушел.
Парадокс доказательства.
Расставшись с Дейрдр, я отправился в магазин Найманда.
Вот кому я показывал книги — книготорговцу Найманду. Он был единственным свидетелем. Если Найманд видел книги, значит, я не сошел с ума. Я установлю их происхождение и избавлюсь от этого наваждения — опасной мифологии Созиера.
Но лавка Найманда на втором этаже оказалась закрыта, вывеска исчезла. Дверь была заперта, помещение предлагалось в аренду.
Хуже того, ни ювелир снизу, ни официантка из соседнего кафе не помнили ни лавки, ни ее покупателей, ни самого Найманда.
В телефонной книге этой фамилии тоже не оказалось, как и магазина в коммерческом разделе справочника. Даже из моего домашнего справочника, который и указал мне на Найманда, он исчез.
Собственно, я сам не помнил, как я его там нашел.
Аномальный опыт!
Само по себе это тоже было кое-каким доказательством, хотя правота Зиглера подтвердилась: опыт не подлежит передаче. Никого, кроме себя самого, я убедить не мог.
Телевизионные новости выглядели в тот вечер прямо-таки апокалиптично. По Интернету разлетелся слух о неминуемой в ближайшие дни гамма-вспышке. Ученые уверяли, что слух беспочвенный, однако не отказывались обсуждать с интервьюерами Си-Эн-Эн такие тревожные темы, как, например, глубина убежища, обеспечивающая безопасность. Полмили, две, три? Одни признавали, что не спасут и все пять, другие жаловались на неполноту информации.
Но все до одного выглядели напуганными.
Я лег спать с мыслью, что Лоррен жива, что она где-то там, среди звезд и миров. Скорее всего, она одинока: ведь я для нее мертв — на расстоянии бесконечности, но все равно принадлежащий к той же, что и она, бескрайней мультивселенной, как принадлежат к одной снежной лавине две крохотные снежинки.
Уснул я, зажав в кулаке пузырек с таблетками.
Я решился прекратить игру и совершить серьезный поступок.
То есть проглотить двадцать — тридцать таблеток — что гораздо труднее, чем кажется, — и запить их водой.
Но тут позвонила Дейрдр.
Она почти опоздала. Но только почти.
Я растерянно поднял трубку, словно опасное живое существо, способное укусить, и то ли сказал, то ли собирался сказать:
