— Робин, пойми, я не собираюсь восстанавливать того, что было между нами, — объяснил я ей. — Я думаю, тебе очень трудно понять, что для меня ты сейчас чужая, совсем незнакомая. И если раньше мы не поняли друг друга… то есть если мы не сумели понять друг друга, было бы совершенно нелогично что-то пытаться восстановить. Я верю, что мой характер и моя личность не изменились… Значит, то, что тебе во мне не нравилось, из-за чего ты меня разлюбила, продолжает оставаться во мне. И ты это должна хорошо чувствовать… Однако пойми, Робин, есть еще столько вещей, о которых ты можешь мне рассказать, а мне их просто необходимо знать… до тех пор, конечно, пока ко мне не вернется память. Поэтому я очень прошу, не отказывай мне во встрече, я очень надеюсь, что это мне поможет…
— Речь совсем не об этом, Род. Ведь мы не были врагами.
— Тогда согласись. Обещаю тебе не переходить границ. Никаких вольностей и даже помыслов. Это будет дружеский, ни к чему тебя не обязывающий разговор. Робин, могу ли я пригласить тебя поужинать со мной завтра вечером?
— Нет, Род, не так быстро, нет. Я вернулась только сегодня утром, и у меня очень много дел. Я даже не успела прибрать квартиру… к тому же мне необходимо заняться поисками новой работы… вот и все.
— А в воскресенье вечером… послезавтра? Ведь в воскресенье вечером ты вряд ли будешь искать работу или убирать квартиру, правда?
— Ну, хорошо, только…
— Я заеду в семь вечера. Еще раз огромное спасибо.
Я вышел из квартиры Робин. Кажется, атмосфера немного разрядилась, была уже чуть иной, пожалуй, несколько потеплее, чем когда я пришел к Робин. Правда, разница была весьма небольшой, но она все же была. И это главное.
На улице воздух тоже значительно прогрелся. Был месяц май, день клонился к закату, солнцу наконец-то удалось прогреть воздух и рассеять туман, державшийся с самого утра.
К сожалению, туман в моей голове продолжал держаться крепко. Пока не помогла мне ни встреча с Робин, ни посещение нашей с ней в прошлом общей квартиры.
«Ничего, — успокаивал я сам себя, — сегодня одна вещь из прошлого, завтра другая… Вот только что нам рассказали о существовании некоего мистического автомобиля. Ну что же, пересядем на колеса, если, конечно, этот загадочный объект вдруг не испарится…» Однако почему Арчи не сказал мне ничего о машине, если она действительно у меня есть? Несколько раз он подвозил меня на своем «шевроле» и знал, что в случае необходимости я всегда брал такси.
Я направился к ближайшему перекрестку, там было легче поймать такси. Буквально через пару минут я уже сидел в машине. «Чизхольм Драйв, 1044», — назвал я водителю адрес моей бабушки. Арчи продолжал жить там… Казалось, он там будет жить вечно, и всегда вместе с бабушкой. Само собой разумеется, он не работал… я хочу сказать, что у него не было постоянной работы, а значит, он и никакой зарплаты не получал. Правда, он что-то писал для театра. Несколько одноактных пьес ему даже удалось продать, но в материальном отношении это были сущие пустяки. И содержала его, конечно же, бабушка.
Такси остановилось по указанному адресу. Это был высокий узкий дом из красного кирпича в три этажа. И как только могло кому-то прийти в голову построить такой высокий и такой узкий дом на достаточно большом участке земли? Участок был действительно не мал: тридцать на двадцать метров. Вокруг дома росло несколько деревьев и кустарник, стояло несколько каменных вазонов с цветами. Но ничего, что радовало бы глаз и веселило душу.
Я поднялся по ступенькам и вошел в небольшой холл. Дверь оказалась открытой, и мне не понадобились ключи, которые я заранее приготовил и держал в руках. Средних лет женщина что-то делала в холле. Увидев меня, она воскликнула:
— Здравствуйте, мистер Бриттен!
— Миссис Трент, Арчи дома?
— Нет, сейчас его нет. Он часа два назад уехал и сказал, что вернется к ужину. Вы сегодня ужинаете у нас, мистер Бриттен?
— Нет, благодарю. Вы случайно ничего не знаете о моей машине?
— О вашей машине, мистер Бриттен?
— Мне только что стало известно, что у меня была машина. А может быть, еще и есть? Речь идет о «линкольне». Вам что-нибудь известно?
— Да, я знаю… то есть я не уверена… Я хочу сказать, что машина у вас была, вы всегда к нам на ней приезжали. Но вы ее никогда не ставили рядом с домом. Вы парковались где-то в другом месте, а потом забирали ее оттуда.
— Вы случайно не знаете, где я ее парковал?
— Наверное, там, где жили. Точно я не могу сказать.
— Спасибо, миссис Трент. Я позвоню Арчи во время ужина. Но, может быть, вы знаете, где я сейчас могу его найти?
— Нет, сэр, к сожалению, я не знаю.
— Я прошу вас, миссис Трент, не называйте меня больше «мистер Бриттен». Меня зовут Род. Просто Род.
— Конечно, Род, — улыбнувшись, сказала она. — Именно так я вас всегда называла, и вы сами хотели, чтобы я вас так называла, но… я не знала, не была уверена, что вы помните об этом, поскольку… Я хочу сказать…
— Я остался тем же человеком, миссис Трент. По крайней мере я надеюсь, что это так. Вы случайно не знаете, мистер Хендерсон сейчас дома?
Мистер Хендерсон — Винсент Р. Хендерсон — жил в соседнем доме. Судя по тому, что мне о нем рассказывали, он был другом нашей семьи и единственным близким другом бабушки Таттл. Он был адвокатом и помогал ей в некоторых юридических вопросах, но в основном они проводили время вместе за зеленым столом казино. Игра была, пожалуй, единственной слабостью бабушки, не считая, конечно, желания делать деньги. Мистер Хендерсон был моложе бабушки, но ненамного. Кажется, Арчи говорил мне, что ему было пятьдесят восемь, а ей — шестьдесят четыре. Он вдовец. С бабушкой они были большие друзья.
После случившегося я с ним еще не разговаривал, если не считать нескольких минут во время панихиды. Но Арчи говорил мне, что раньше мы с Хендерсоном хорошо ладили, симпатизировали друг другу, как только это возможно между двумя мужчинами при возрастной разнице в тридцать лет. А то, что он рассказал обо мне в полиции, было одной из причин, почему меня так быстро выпустили в ту ночь. Как выяснилось, серьезных подозрений против меня никто и не выдвигал. Как только мне стало известно обо всем, мне очень захотелось поговорить с ним.
— Я не знаю, Род, — ответила миссис Трент. — Ведь сегодня пятница… Он, по всей вероятности, должен быть дома. Мне кажется, что по пятницам, да еще вечером, он весьма редко бывает у себя в офисе.
Я, направился к соседнему дому. Подошел к подъезду и позвонил в колокольчик. Открыла мне немолодая женщина, которая вполне могла приходиться сестрой миссис Трент, но она, конечно, ею не была. Я спросил, дома ли мистер Хендерсон. Она не успела мне ответить, как он появился сам.
