Уничтожить пыль в буквальном смысле слова, конечно, невозможно. Поэтому я пошел по другому пути: я решил уменьшить вязкость воздуха. Что такое вязкость? Вы знаете, что можно завязнуть ногою в грязи, рукою в тесте. Но для мельчайших пылинок и воздух оказывается достаточно вязким: он сопротивляется их движению в нем, он удерживает их во взвешенном состоянии, как размокшая глина удерживает завязшую ногу человека.
Так вот, я пришел к выводу, что надо уменьшить вязкость воздуха, и тогда наиболее тяжелые и вредные пылевые частицы, витающие в пространстве, осядут. Точно так же, как если бы грязь лишилась вязкости, то ваша нога не вязла бы в ней, а мгновенно провалилась бы.
Но насколько нужно уменьшить вязкость воздуха? В этом-то все и дело. Это надо было подсчитать с исключительной точностью. Два года подряд я непрерывно вел подсчеты. Вы же, не дождавшись результата моих работ, включили вибратор. Мало того, вы поставили индикатор на нуль, вы довели вязкость воздуха сразу до нулевой степени, то есть уничтожили ее совершенно. И теперь вся пыль, как железные опилки, целиком осела на почву. Отныне ни одна пылинка — ни одна! — не может больше витать в атмосфере.
Самое же страшное здесь — это цепная реакция. Вы поймете, что это такое, на примере огня. Достаточно одной искры, чтобы сжечь целое селение: раз появившись, пламя распространяется самопроизвольно. Так вот, реакция, вызываемая моим прибором, — как раз цепная реакция. Молниеносно распространившись, она охватила в течение нескольких секунд всю мировую атмосферу.
Вы видите теперь сами, к чему это привело. Атмосфера потеряла свою белесоватость, потому что нет больше пыли, которая рассеивала солнечные лучи. Теперь небо над нами вечно темно-синее. Исчезли зори, и вот почему. Когда солнце находится на горизонте, световым лучам приходится пересекать гораздо более толстый слой воздуха, чем в полдень. Пыль, содержавшаяся во всей этой толще воздуха, задерживала частично синие и фиолетовые лучи, хорошо пропуская лишь оранжевые и красные. Этим объяснялась великолепная игра красок при восходе и закате солнца, особенно на фоне дымной и пыльной атмосферы города. И вот теперь нет больше зорь. Но все это еще ничто по сравнению с тем, что нас ожидает завтра.
— Что же теперь делать? — почти шепотом произнес Гайкин-Болтовский.
— Надо искать способ восстановления вязкости воздуха. Я буду работать не покладая рук. Вероятно, и вы могли бы мне кое-чем помочь.
Все, волнуясь, окружили профессора и заговорили наперебой о том, что они умеют делать и чем они могли бы ему быть полезными.
Всемирная катастрофа, которую предрекал профессор, вползала в жизнь незаметно, коварно, как медленно действующий яд. Несмотря на кристальную чистоту воздуха, с каждым днем все более нарастала духота. Жителям Чистого быстро надоело вечно безоблачное темно-синее небо с неизменно ярким солнцем.
Дожди во всем мире совершенно пропали. Их заменили более редкие, но бешеные ливни, низвергавшиеся с неба при ясном солнце. В одних областях они наблюдались довольно часто, зато в Чистом и других местах их совсем не было. Каждый ливень, как сообщали телеграммы с разных концов света, производил огромные разрушения и кончался наводнением. Несмотря на это, многие равнинные реки стали пересыхать.
Палящий зной был невыносим. Все увеличивавшаяся влажность воздуха превратила мир в огромный парник. При движении люди и животные обливались потом, который, однако, не приносил облегчения. Также и от ветра не становилось легче — только капли пота росли при этом быстрее.
Мучительно жаркие дни сменялись холодными ночами. С наступлением вечера температура воздуха быстро падала. Тотчас же после захода солнца начиналось бурное образование росы. Невообразимая духота сменялась не более приятной промозглой сыростью, от которой все спешили укрыться в закрытых помещениях. За ночь почва и все находящееся на ней так же обильно покрывались влагой, как после хорошего дождя. С наступлением дня вся эта влага быстро высыхала, и снова вступали в свои права невыносимые жара и духота.
Странно вели себя растения. Казалось, они впали в какую-то необыкновенную спячку — жизнь остановилась в них, совершенно прекратился рост. Наименее устойчивые хирели и от непонятных причин гибли. Ничто не помогало: ни поливка, ни пересадка, ни удобрения. У агрономов появилось для этого явления новое выражение — «мокрая засуха». Миру грозил небывалый неурожай.
Наблюдая эти страшные явления, старый профессор с горечью бормотал про себя:
— Да, да, я ожидал это… Так это и должно быть. Природа точно следует своим законам.
В этот год ни одно фруктовое дерево не принесло плодов, ни один куст не дал ягод, ни одно растение не родило семян. Не заколосились хлебные злаки, на соснах и елях не выросли шишки, под картофельными кустами не набухли клубни.
Положение ухудшалось с каждым днем. Жить, дышать и работать становилось все труднее. К концу лета воздух стал жарко-влажным и душным, как в бане. Люди выглядели так, словно их только что вытащили из пруда: в тени с них непрерывно текла вода, одежда была насквозь пропитана ею и прилипала к телу. Текли потоки и с теневых сторон домов и гор. Бушевали и разливались горные реки. Сухих предметов в тени не было — все стало отвратительно мокрым.
Люди возненавидели жгучее солнце, передвигавшееся по вечно безоблачному темно-синему небу. Несмотря на жару и духоту, приходилось проводить все время в домах при закрытых окнах. В комнатах непрерывно топились печи и горели керосиновые лампы — это был единственный способ поддерживать воздух в относительно сухом состоянии.
Профессор был беспросветно мрачен. Его угнетала мысль: «А что, если мы не найдем способа восстановления вязкости?.. — думал он. — Если это вообще невозможно?»
Дни и ночи в доме Марьи Ивановны шла кипучая работа. Эксперименты следовали за экспериментами. Доктор, Штепсель и остальные виновники катастрофы принимали горячее участие в этой работе, стремясь хоть как-нибудь загладить свою вину.
Страшные изменения, происшедшие в мире, наводили ужас. К тому же все было так неожиданно, непонятно.
— Потап Скафандрович, — тихо обратился однажды доктор к профессору. — Мы поражены, с какой трагичной точностью жизнь подтверждает ваши слова. Да, безмерно велико наше преступление. Я и остальные товарищи совершенно ошеломлены теми неожиданными последствиями, которые повлек за собой наш поступок. Но, сказать правду, многого мы просто не понимаем. Жара, духота, сырость, гибель растений… Неужели же все это из-за… пыли?
