Наверное, у меня действительно сильно болела голова, если я начал рассказывать о Риве едва знакомому человеку. Старушка слушала, изредка кивала головой с аккуратным седым пучочком на затылке и ласково поглаживала меня по руке.
- Сначала мы разговаривали, играли в шахматы... А потом он стал злиться, раздражаться по пустякам. Теперь мне кажется, что он... ненавидит меня. И я не знаю, почему. Я так хотел помочь ему, так переживал за него.
- Потерянная душа, - сказала старушка задумчиво. - Вы не сможете помочь ему, Георг. Теперь он крепко привязался к вам.
- Что значит "привязался"?
- Вы думаете о нем, жалеете его, даете свою силу. И чем больше вы ее будете отдавать, тем больше ему будет нужно.
- Чушь! - Воскликнул я не очень вежливо, а потом добавил уже менее уверенно. - Неправда.
Старушка печально посмотрела на меня:
- Он вам нравится?
- Да.
- Может быть он и не желает вам зла, но вы нужны ему. И он будет причинять вам боль, потому что не может по-другому. Вам не жалеть его надо, а защищаться. Будет очень печально, если в нашем доме вместо одного призрака окажется два.
Придерживая полотенце, я приподнялся:
- Вы думаете, он может убить меня? Но зачем?!
- Он зол, потому что мертв, а вы живы. Он хочет жить, - и вы даете ему эту иллюзию жизни; или умереть до конца, - но вы-то живы и не даете ему покоя.
- Но я хотел помочь!
- Живым он быть не может. Дайте ему покой, Георг...
Покой... Разве я могу дать ему покой?..
Я стоял перед закрытой дверью, пережидая легкую слабость, которая накатила на меня неведомо откуда. После моего разговора со старушкой, Рив пропал. Совершенно пропал, не появлялся уже несколько дней, и нефритовые фигурки замерли на своем столе в постоянной неподвижности.
Я положил ладонь на ручку двери, подождал, чувствуя под пальцами холод металла, и резко распахнул дверь. Комната была пуста. Как всегда. Она казалась очень большой, очень светлой и абсолютно безопасной. Длинный луч света, лежащий на полу говорил беззвучно: "Подойди, не бойся, поиграй со мной..." Прохладный ветерок пробирался сюда сквозь щелки в рамах окна.
- Рив, - позвал я тихо.
Мне не ответили. Тогда я отпустил ручку, за которую продолжал держаться, словно это была единственная связь с реальностью, и ступил в комнату... Ничего не произошло.
- Рив! - Повторил я громче и сделал еще один шаг вперед...
Пол качнулся под ногами, на мгновение перехватило дыхание, как во время долгого прыжка, просторная комната поплыла перед глазами... "подойди, поиграй со мной"... Смутные тени, движение, похожее на взмахи крыльев огромной бабочки, бледные огоньки...
Я открыл глаза и понял, что секунду назад захлопнул за собой дверь в свой мир. То, что было комнатой в другой реальности, здесь превратилось в огромнейший зал заброшенного старого замка. Обрывки гобеленов колыхались на стенах, древние, выцветшие портьеры тяжелыми складками сползали на пол и лежали на мраморных плитах грудами тусклого шелка. Пыль, паутина, сухие листья на полу...
Я медленно пошел вперед, слыша тихий шорох своих шагов. Из пустоты зала мне навстречу плыли смутные очертания колонн, высокие стены, уходящие в сизые клубы тумана, текущие высоко-высоко над головой... медленные реки, дымные волны которых срывались с потолка и плыли мимо меня, льнули к полу, кружили и таяли. Я уже видел где-то эти искривленные стены из дыма или тумана. Может быть во сне я блуждал между этих прозрачных теней. И так же вокруг меня кружили сухие кленовые листья, похожие на летучих мышей... Здесь не было времени, а пространство заложилось крупными складками, в которых запутались сны.
- Рив! - мой голос беззвучным шелестом поплыл по призрачному миру и растворился где-то далеко. Мимо меня пробежал солнечный луч и легко прошел сквозь стену. Рой бабочек или цветов выпорхнул из полумрака, закружил, слепя яркими лепестками, и растаял.
- Рив.
На меня снова налетело сияющее, щебечущее и шепчущее облако танцующих мотыльков и унесло это имя с собой. Из туманной стены выплыл вдруг обломок готического собора, я увидел разноцветную мозаику витражей, острую арку окна, каменную горгулию, крепко уцепившуюся за дождевой слив, она ухмыльнулась, оскалив хищную мордочку, и провалилась вместе с крышей, окном и витражами куда-то мне под ноги, словно смытая черной водой.
Расцвели и мгновенно завяли дрожащие звездочки цветов, пронеслись, догоняя друг друга, две паутинки снов, ручеек тумана обмелел, и я остановился.
Он сидел на полу, обхватив колени руками, опустив голову, одинокий, печальный, всеми забытый. И пространство вокруг него казалось застывшим, словно я ступил на единственный устойчивый выступ в его призрачном доме. Я присел перед ним.
- ... зачем ты пришел? - Он поднял голову и посмотрел на меня. Лицо его, оставаясь прежним, неуловимо менялось... словно расцветало и увядало мгновенно, как те цветы, как все в этом неустойчивом мире. - Уходи.
- Почему?
- Уходи. - Повторил он, сжимая руки на коленях. - Этот мир не для тебя...
- Пойдем со мной! - воскликнул я неожиданно для себя самого и коснулся его плеча. Мне показалось, что рука моя пройдет сквозь него, как сквозь дым, но я снова почувствовал живое тепло.
- Да уйди же! - крикнул он с непонятной тоской, отталкивая мою руку, а потом прошептал едва слышно. - Пожалуйста, уходи. Я не хочу причинить тебе вреда. Дай мне спокойно... побыть одному. Этот мир не существует. И я не существую. Все это иллюзия! - Он стукнул кулаком по стене. - Это как сон... Тебе снятся сны?
- Да.
- Наверное, они приходят отсюда. Мы все приходим отсюда. Волшебные сады, ночные кошмары, призраки, феи, беззвучные голоса, вздохи, шорохи... Рив замолчал, а потом вдруг сказал очень тихо и очень тоскливо. - Отпусти меня... пожалуйста.
Его подвижные руки снова сжались, пальцы переплелись, а синие глаза поблекли, потускнели. Он устал. Он хочет уйти отсюда, хочет убедить себя и меня в том, что его больше нет, поверить в то, что его тело, тепло которого я чувствую, такой же мираж, как прозрачно-каменные стены, как бабочки, выпархивающие из пустоты. Как только он поверит в это до конца... как только я позволю ему поверить, он будет свободен.
- Я так устал... отпусти меня, Георг.
" Покой... дай ему покой..."
В прозрачной синеве красивых глаз стояла тоска, усталость... постоянная усталость.
- Рив, что я могу сделать?
- Уходи. - Прошептал он, прислоняясь затылком к стене и закрывая глаза. - Уходи...
Я поднялся и теперь смотрел на него сверху. Он хотел покоя... Неужели я не пускаю его? Неужели держу в этом пустом, призрачном мире, давая иллюзию жизни своим желанием видеть его живым? Но я не хочу для него такой жизни! Не должен хотеть!
