— Вот как, — произнесла Ооки, кивнув. Она оперлась на перила у лестницы к запасному выходу,— Твой дед был удивительным человеком. Если сравнивать с ним, я могу понять ход твоих мыслей.
— Да. Если сравнить с дедом, который мог дать японской экономике смачную пощечину из-за кулис, вице-президент этого академического городка ничего не значит.
— Это многое значит.
— Но ведь суть в том, что я никогда по-настоящему себя не испытывал. Во время вице-президентской гонки мой соперник впал в отчаяние настолько, что, в надежде заполучить популярность, танцевал голышом. Против меня у него не было ни единого шанса.
— А это не ты ли запустил петарду ему в зад как раз во время его голого выступления?
— Нет, это был Изумо, когда он крушил всех в своей президентской гонке. Он даже взял металлическую трубку в качестве ствола для увеличения точности. Весьма нетипичное поведение для ученика третьего года.
— В таком случае мне лучше не спрашивать, кто взорвал сцену после этого…
— Лучше не спрашивать... Вы постепенно учитесь налаживать жизнь, Ооки-сенсей?
— Да, да. Но я волнуюсь за свою участь в роли следующего консультанта при школьном совете, — Ооки нахмурилась и вздохнула, перед тем, как продолжить. — Школа и впрямь для тебя так скучна?
Саяма замер на этих словах.
Он повернул свой взгляд навстречу голубым глазам Ооки.
После небольшой паузы, он несильно покачал головой.
— У меня нет претензий к школе. Правда в том, что и выборы школьного совета, и оценки — это столь незначительные вещи, что мне не нужно всерьёз ради них напрягаться. Однако это не значит, что школа скучна. Это нормально — относиться к школе как к незначительному месту. В то же время, школа полна своими мелкими радостями.
— Ну что за сложный ребенок…
После непродолжительного молчания, Ооки перегнулась через перила, на которые опиралась, и взглянула в небо.
Тогда же Саяма взглянул на часы. Было 2:50.
— Ооки-сенсей, я думаю, мне пора возвращаться в общежитие.
— Ты скоро уходишь?
— Да. Как только переоденусь в костюм, мне нужно будет получить нечто схожее с завещанием моего деда.
Саяма открыл запасной выход. Ооки торопливо оторвалась от перил и направилась к отрытой двери. Саяма также вошел на территорию школы, затворив за собой двери.
●
Саяма шагал по коридору бок о бок с Ооки. Последний номер школьной газеты был прикреплен к боковой стенке класса. Первый ПР Клуб размещал газету раз в неделю. Она обычно состояла из статей, связанных с ИАИ, также в этом номере отражался уровень школьной занятости в ИАИ, равно как и другие статьи.
Ооки остановилась, глядя на один из заголовков на уровне глаз, что были ниже уровня Саямы:
— Они обнаружили многосолнечную звездную систему, с большой вероятностью пригодную для жизни… Это потрясающе!
— Её обнаружили буквально на днях. Простого взгляда на статью хватит, чтобы понять, насколько сложно будет выполнить всё остальное.
Саяма указал на другую статью. Фотография рядом с ней изображала громадный набор машинерии, что обрушилась на обширную асфальтированную площадь.
— Согласно этому, они создали восьмиметрового двух-педального робота и потерпели крах. Суставы оказались настолько слабыми, что его колени сломались от простой ходьбы… Что бы мы там не обнаружили, грош всему этому цена, если нет технологий для его воплощения.
— Хмм. Это вроде встречи с красивой девушкой, но не знать, как с ней заговорить.
— Я рад, что Вы так мудры. Вы таким путем находите себе отговорку?
— Ну, на прошлое Рождество кое-кто из моих друзей и я… стоп, нет!
Когда Ооки это произнесла, Саяма понял, что она пристально на него глядит.
На что она смотрит? Задавался он вопросом.
— Разве моя улыбка такое редкое явление?
— Нет, не такое и редкое. Просто любопытное.
Ооки возобновила движение. Саяма последовал за ней.
— Могу я попросить рассказать о твоем деде? — спросила Ооки.
— Конечно, — ответил Саяма.
Ему нечего было скрывать. И поэтому он рассказал.
Пока они шли, он рассказывал многое.
Он поведал о том, как его дед оставил военные действия во время Второй Мировой и занялся неким исследованием.
— И похоже, Институт Авиации Изумо был связан с этим уже тогда. После войны те связи и открытия, что он приобрел, стали отправной точкой для внедрения в финансовый мир, и сделали из него корпоративного шантажиста.
— Корпоративный шантажист, вот как?
— Он делал множество ужасных вещей… Каждый раз, когда его имя появлялось в газете, он выдавал одну и ту же фразу...
Ооки кивнула и оборвала его:
— Фамилия "Саяма" предписывает роль злодея, да? Я видела ее однажды в еженедельнике.
— Именно так. Мой дед был злодеем до мозга костей. Стоило ему признать достойного противника врагом или злодеем, как он начинал сражаться с ним, становясь еще большим злом. И… вот почему я не хочу браться за что-то всерьёз.
— Почему же?
— Я неопытен. Фамилия "Саяма" предписывает роль злодея. Мой дед всегда говорил мне, что мои способности предназначены для исполнения роли необходимого зла. Однако он умер, научив меня лишь тому, как это делать.
— Значит… ты не знаешь когда именно твое зло необходимо?
— Именно. Я не хочу умирать, так что вполне возможно настанет время, когда мне придется действовать всерьёз. Однако, действовать всерьёз, не зная, действительно ли это необходимо, по истине пугает.
Говоря это, Саяма вдруг приложил правую руку к груди.
Когда он засунул руку за пазуху и прикоснулся к груди, Ооки бросила, не глядя в его сторону:
— Звучит так, будто тебе по-своему с этим тяжело.
— Да, — он кивнул.
— Тогда, могу я спросить о твоем отце?
— Зачем?
— Я никогда не спрашивала в прошлом году, хоть и была твоим классным руководителем, и…— она немного смутилась. — Я думаю это часть работы учителя.
Саяма кивнул, слегка поддерживая левую сторону груди. Перехватив дыхание, он заговорил:
— Здесь не о чем беспокоиться. Это простой вопрос. Другое дело, как много Вы уже знаете, Ооки-сенсей? Мне любопытно.
Ооки подняла взгляд и скрестила руки на груди:
— Твоего отца усыновил твой дед, и он вошёл в состав ИАИ в одно время с твоей матерью. Однако его убили во время Большого Кансайского Землетрясения в конце 95-го. Твоя мать, нуу… она взяла тебя с собой и…
Увидев горькую улыбку Саямы, Ооки затихла.
— Перед тем как попросить Вас об этом не переживать, мне следует кое-что подкорректировать. Мой отец стал вторичной жертвой землетрясения, когда был послан ИАИ в качестве ликвидатора.
