– Сорок македов, - спокойно ответил Тилос. - Двести десять мидатов, если тебе так привычнее.
Элиза подавилась уже начатой фразой. Она изумленно взглянула на Тилоса, но тот явно не шутил.
– Согласна, - быстро произнесла девушка. - Четыре золотых, два вперед, только прошвырнуться по-быстрому и разбежаться. Заметано.
– Насчет "по-быстрому" я бы не был так уверен, - усмехнулся Тилос. - И вперед платы не получишь. Не бойся, не обману. Так что?
Элиза помедлила. Два золотых вперед - такого счастья не бывает. Если бы она получила их, да даже если бы она получила только один золотой, да что там, хотя бы пяток македов - только бы ее и видели. Обманет? Наверное. Но, по крайне мере, она хоть нажрется как следует. Уж тут-то ее провести не удастся.
– Лады, - нехотя сказала она. - Но смотри у меня, - ее голос неожиданно стал угрожающим. Вскочив с табурета и преодолев мгновенное головокружение, девушка подошла к спокойно сидящему перед ней Тилосу и ухватила его за плечо, - упаси тебя Отец-Солнце, или в кого там, гнида белокожая, ты веришь, меня кинуть! Найду и…
Тилос, не дослушав, осторожно взял ее двумя пальцами за запястье, и Элиза, задохнувшись от неожиданной пронизывающей боли, рухнула на колени. Ее рот мучительно разевался, пытаясь глотнуть воздуха. Тилос отпустил ее и боль мгновенно прошла.
– Ну-ну, уже все, - мягко сказал он, поднимая девушку на ноги и осторожно вытирая катящиеся по щекам невольные слезы. - Прости, не рассчитал. Уж больно ты хлипкая. Урок номер два: никогда не хватайся за противника, тем более за незнакомого. При таком захвате, как у тебя, я мог одним движением сломать тебе руку во всех суставах. Ну, не плачь, уже не больно, я знаю.
– Я не плачу, - сердито сказала Элиза, глотая слезы и отпихивая Тилоса. - Козел…
– Точно так, - улыбнулся ей Тилос. - Можешь врезать мне, дураку, как следует, авось полегчает.
– Иди ты… - огрызнулась она.
– Как скажешь. Значит, договорились: четыре золотых после совместной прогулки. И еще одно условие - до вечера на улицу ни ногой. Усекла?
Элиза лишь молча кивнула головой.
– Вот и ладушки, - обрадовался Тилос. - Да, прости меня за дурацкий вопрос - как ты выжила? Я слышал, недавно ваша банда схватилась с конкурентами, с Шакалами, кажется, и всех ваших перебили. А ты вот ушла…
Элиза молча смотрела на него. Внезапный вопрос пробудил в памяти то, что она хотела забыть навсегда, пусть даже ценой своей смерти. Крысеныш с раскроенной головой, валяющийся в луже крови, смотрит на нее невидящим взглядом, а его кишки вываливаются из распоротого живота; связанная Белка, которую насилуют сразу двое; Бычок, отчаянно отмахивающийся сломанной саблей от лениво наступающих Шакалов… И бег, отчаянный бег через трущобы, с жарким дыханием озверевших от крови врагов за спиной, редкие безучастные прохожие, жмущиеся к плетням и стенам, клубы сухой пыли и почти не ощущаемая боль в отбитых дубиной пальцах. И Крысеныша, доброго и ласкового, делившегося с ней украденным хлебом в ущерб себе, Крысеныша больше нет…
Она упала на кровать и в голос разрыдалась.
– Ой-ей… - озадаченно сказал Тилос. - Вот так номер. Мира!
Скрипнула дверь, и в комнату фурией ворвалась Мира.
– Ну и что ты с ней сделал, аспид? - возмущенно спросила она. - Ни на минуту с ребенком оставить нельзя, обязательно до слез доведешь! Что сделал, а?
– Вопрос неудачный задал… - пожал плечами Тилос. - Хм… я вас, бабочки, наедине оставлю, поплачьтесь друг другу на жизнь. Я пока делом займусь.
Несколько минут Элиза тщетно боролась с сотрясавшими ее рыданиями. Все, что копилось в ней последние годы, казалось, вырвалось наружу в одной вспышке отчаяния и обреченности. Мать, отец, Зверята и Крысеныш, та безнадежная драка, бег в никуда и два дня голодовки, медленного умирания под глиняной стеной, под лучами палящего солнца - все слилось в один клубок, рвущий грудь, перехватывающий дыхание, заставляющий тело корчиться в судорогах. Краем сознания она чувствовала осторожные прикосновения к шее, к затылку, они казались дружескими, успокаивающими, и внезапно слезы кончились. Комок в груди медленно растаял, осталась лишь промокшая подушка, в которую девушка утыкалась носом.
– Вот и хорошо, - вкрадчиво проговорила Мира, продолжая массировать ей шею и спину, - вот и ладушки… Вот и прошло все, и стало хорошо. Полежи спокойно, котенок, передохни, мужики - они все, сволочи, такие…
Элиза резко перевернулась на спину, села, судорожно уцепившись за простыню, несколько раз глубоко вздохнула.
– Отстань! - она отпихнула руку Миры, швыркая носом. - Без тебя обойдусь…
– Обойдешься, а как же… - спокойно согласилась та. - Вот, вытри рожицу, - она присела на корточки и осторожно промокнула лицо Элизы краем простыни. - Посиди спокойно, я попить принесу.
Питье оказалось прохладным и кисловатым. Девушка жадно выглотала его, хмуро сунула кружку Мире и нахохлилась, глядя на занавешенное окно. Голова кружилась, глаза сами закрывались.
– Давай-ка, поспи еще, - Мира аккуратно уложила ее на кровать, подавив вялую попытку сопротивления, и почти сразу Элиза погрузилась в глубокий сон. Мира прикрыла ее простыней и вышла.
– Что ты ей дала? - полюбопытствовал Тилос, уже закончивший оттирать грим и теперь вдумчиво копающийся в разложенной на столе одежде.
– Сбор номер три, - ответила Мира. - Пора с настоями заканчивать. Негоже ребенка все время на снотворных держать.
– Этот ребенок, - усмехнулся Тилос, - в другом месте и в другое время без всяких угрызений совести перерезал бы тебе глотку. Ради куска хлеба, скажем, или за пару медных монет. Зверята считались крутой бандой, чужой крови не боялись. Смотри - вот так и так. Как думаешь?
– Нормально, - отмахнулась Мира, мельком взглянув на роскошный белый халтон и голубую с золотом ареску. - Обсуждали ведь. Ты не боишься, что Тарона ей потом глотку перережет? Просто так, чтобы настроение сорвать?
– Она отправится с Раханом, - качнул головой Тилос. - Его караван тоже уходит сегодня вечером. Не думаю, что Тарона станет разыскивать девчонку по всему Сураграшу. Но знаешь, что любопытно? Она ведь явная северянка. Мордочка типично тапарская.
– Я бы сказала, она полукровка из северного Сураграша, - не согласилась Мира. - Разрез глаз тамошний, да и кожа темновата. Хотя скулы… да, скулы Тапара. Наверное, из беженцев. Но как она в уличную банду попала, почему не рабыня?
– Загадка. Но решать ее сейчас не время. Камтон скоро появится. Если еще раз приведет на хвосте слежку - просто в ухо плюну, как говаривал один мой знакомый летун. А тебе пора паковаться и уходить в караван. Записи свои драгоценные не забудь, - Тилос подмигнул, в мгновение ока влез в балахон и начал завязывать на щиколотках сандалии.
