В этот момент свет в вагоне потух, тост, посвященный юбиляру прервался. Кстати сказать, последний отнесся к происшествию с философским спокойствием, продолжая махать руками и в темноте.
- Черт возьми! В чем дело?
- Кажется, заехали в тоннель.
- Но где же тогда электричество? Эй, господа официанты, будьте любезны распорядиться с освещением, а то, знаете ли, совершенно ничего не видно.
- Монтер, света давай! - заблажил Семен. От его пушечного голоса Федор Фомич вздрогнул и выронил рюмку. Золотистому ликеру суждено было бездарно пропасть, впитавшись в полотняную скатерть стола.
- А мне это даже нравится. Вы чувствуете мою руку, Ниночка? Надеюсь, вы не испугались?
- Кстати! У нас же имеются юбилейные свечи! Целых шестьдесят штук!
- Свечи - это прелестно!
- Однако, какой длинный тоннель. Что-то не припомню, проезжал ли я его раньше.
- И обычно в тоннелях горят лампы, а тут стопроцентная темень.
- Может быть, мы остановились?
- Да нет же, едем...
- Кто-нибудь, зажгите спичку. Хоть осмотримся.
Федор Фомич, продолжавший стоять, машинально пошарил в карманах и достал зажигалку. Ему послышалось, что справа с шуршанием воспламенилась спичка. Он покрутил головой, но ничего не увидел.
- Странно...
Федор Фомич клацнул зажигалкой раз, другой, третий. Вероятно, кремень стерся. Не было ни искр, ни пламени. Досадливо крякнув, он пробормотал.
- Кажется, моя зажигалка того.
- В таких ситуациях спички всегда надежнее. По опыту знаю. Я ведь старый походник... Эй, куряки! Неужели ни у кого нет коробка?
- Да нет, спички есть. Только с ними тут какая-то хреновина творится. Вроде бы зажигаются, но не горят.
- Что за чушь! Как это не горят?
- А вот так не горят и все! Ой!..
И тут же последовал другой вскрик, октавой повыше.
- Что там такое?
- Жжет, дьявол!.. Я ее только что уронил.
- Так, тихо! Без паники! - складно скомандовал кто-то. - У меня что-то с глазами, но это еще не причина пугаться.
- Вот-вот! И у меня то же самое. Дырку прожег на штанах, а по-прежнему ничего не вижу.
- Может, какой-нибудь газ, мужики? Из тоннеля? Надо проверить окна. Кто там ближе к окну?..
Невидимый доброволец начал выбираться из-за стола. С грохотом опрокинулся стул. И тут разом завизжали женщины, что-то со звоном посыпалось на пол. Причитания официантов смешались с руганью мужчин. Федор Фомич ощутил, как нестерпимый жар коснулся большого пальца и, выронив зажигалку, бесславно рухнул на стул. "Ослепли, - мелькнуло у его в голове. - Выпили какой-то дряни и ослепи. Все до единого."
3
Монолог Митрофана Антоновича, начальника четвертого отделения милиции, мог утомить кого угодно. Полковник без меры увлекался историческими аналогиями, то и дело сбивался с мысли и к досаде единственного слушателя неоднократно возвращался к исходным рубежам: "так о чем мы толковали, батенька? Ага..."
Выйдя из кабинета, Александр Дыбин испытал невыразимое облегчение. Еще немного, и он подцепил бы головную боль, против которой были бы бессильны любые анальгетики. Полковник являл собой тип несносного болтуна, и, даже напрягшись, Александр не сумел бы припомнить, о чем они только что беседовали. Обилие слов далеко не всегда удобоваримо. В подобных ситуациях срабатывали защитные свойства организма, Александр впадал в некий транс, отказываясь от всяческой фильтрации слышимого.
Выйдя на улицу, он терпеливо дождался, когда освободится ближайший телефон-автомат. Двушка в готовности приплясывала на ладони, номер, по которому он собирался звонить, был оттиснут в памяти светящимся клеймом. Тем не менее, разговаривать с ним не стали. Как только он заикнулся о цели звонка, Микки поспешил прервать собеседника.
- Делаем так, старик. Перезвони еще разок, но перед последними двумя цифрами набери три шестерки.
- Это что, особой секретности линия?
- Вроде того. Лесник - это все-таки Лесник, и разговорами о погоде мы вряд ли ограничимся.
- Пожалуй...
Нашарив в кармане еще одну двушку, Александр в точности последовал указанию приятеля.
- Теперь другой коленкор, старичок! Итак, что именно нас интересует и почему?
- Интересует все, что так или иначе касается Лесника. Это во-первых. А во-вторых, не пересеклись ли наши пути-дорожки? Я имею в виду МВД и КГБ? Как ни крути, Лесник обратился за помощью к нам. Значит, кто-то крепко его напугал. Вполне логично искать первоисточник беспокойства среди иных хищников.
- Вот как? И ты сразу решил, что это мы?
- Не решил, но грешным делом заподозрил. Подозрительный я мужик, Микки... Так это действительно не вы?
- Как тебе сказать?.. Твердой уверенности у меня нет, но скорее всего навряд ли. Зачем он нам? Рыбка, конечно, ершистая, и кое-кто наверняка следит за его деятельностью, но дело в том, что Лесник принадлежит к разряду так называемых "пацифистов", а таких мы обычно не трогаем.
- Что значит - "пацифистов"?
- А то, что грань беспредела этот бандит не переходит, с властью так или иначе считается, с конкурентами предпочитает разбираться без шума и звона, не тревожа сон пенсионеров. Словом, сосуществовать с ним можно.
- И это я слышу от тебя?!.. Удивительно!
- Ничего удивительного, старичок. Такова жизнь, и одними стальными наручниками природу не обуздаешь. Не думай, что здесь сидят дундуки, есть и весьма воинственные крокодилы, которым палец в рот не клади. Но и те понимают, что ликвидировав одну мощную группировку, в итоге получишь десяток мелких, уследить за которыми будет в десять раз труднее.
- И потому на Лесника и ему подобных у вас взирают сквозь пальцы?
- Ну, скажем так: без особой ненависти. Хотя, разумеется, и без любовного трепета. Не обижай уж нас совсем! И когда требуется, мы с удовольствием прижимаем эту братию.
- Ладно, оставим этот скользкий момент. Пару слов о самом Леснике. Предысторию вкратце ты уже знаешь, а потому попробуй ответить, что в состоянии напугать этого матерого зверя?
- Что или кто?
- Господи, Микки! Давай без ерничества и пропедевтики. Я уже выдержал часовую беседу с Митрофанушкой. Боюсь, на большее меня не хватит.
- Ладно, ладно, не хнычь... Попробую сообразить, - трубка донесла глубокий вздох. - Итак, ни мы, ни вы им не интересуемся. Имеется в виду глобальным, коренным, так сказать, образом. А коли так, значит?..
- Какая-нибудь секретная комиссия из Москвы?
- Двойка, старичок! Мы ведь уже говорили, никому твой Лесник не нужен. И уж тем более - Москве, у которой своих лесников видимо-невидимо.
- И что тогда остается? Междоусобица? Но это же чушь! Кто осмелится совать палки в колеса Леснику?
- Э-э, не скажи! Молодая поросль зубаста! Особенно по нонешним временам. Уж каким был Цезарь, а и того спровадили на тот свет.
