- Бабуся у вас в вагоне есть? - спросил меня черноволосый гигант.
- Во... Вот рюкзак. - Я и снять-то его не мог. - Помогите.
Гигант мигом высвободил мои плечи из лямок. Я тяжело дышал. Надо было помочь парню. Но гигант сообразил сам. А тут уж и бабуся осторожно выходила из вагона.
- Бабуся, родненькая!
- Коленька! Голубчик!
Пока они целовались, я отдышался. Тот парень тоже.
- Вот спасибо за помощь, голубчики. Теперь уж я доберусь. Внучек вот меня встретил. Извини, голубчик, за ночной разговор.
- Да что вы! Спасибо вам за него, а вы - извините. А второй чемодан? Может, заберете?
- Да ну его к лешему!
- Что за чемодан? - загремел внучек Коля.
- Да отцов подарок. Магазин, вишь, состроил, чтобы внучка играла.
- Это он Анюте простить не может. И правильно. Пусть этот чемодан едет в Марград.
Он взвалил на плечо рюкзак, осел немного, но выстоял, подкинул его еще чуть-чуть, чтобы удобнее лежал, присел, не сгибая спины, за чемоданом, взял его за ручку, хрипло ухнул, приподнял и пошел ровно, не пошатываясь, хотя и медленно. Бабуся поспешила за ним, оглянулась и еще раз сказала на прощание:
- Спасибо, голубчики.
Бабуся с внуком скрылись в тоннеле. Поезд стоял, кажется, у четвертой платформы.
- Может, в буфет заглянем? - предложил парень. - Ресторан еще когда откроется.
- А что? Идея! - согласился я. - А где тут буфет?
- Найдем, не маленькие. Ты в Марград? - спросил он, когда мы уже шагали ко входу тоннеля.
- Ага. А ты?
- Я дальше, в Москву. А вообще-то я коренной фомич Иван. - И он на ходу протянул мне руку.
- Артем, - сказал я, пожимая его ладонь.
- Интересная бабуся, - сказал Иван. - Не спалось что-то сегодня. Я слышал, что она рассказывала. Извини, так получилось.
- За что же тут извиняться? Слышал да и слышал... История, конечно, интересная. И что-то в ней есть, а вот что, не могу сообразить.
- Ну, это самовнушение после рассказа товарища Обыкновеннова. Непробоистый, видно, мужик, раз с диссертацией у него туго.
Мы вышли из тоннеля в зал. Слева размещался буфет. Блестящий автомат для приготовления кофе периодически исторгал из себя клубы пара. Человек десять стояло в очереди. Я взглянул на часы. Фу, пропасть! Часы стояли.
- Послушай, Иван, сколько времени на твоих?
Иван взглянул на руку, потряс ею, поднес к уху.
- Стоят, - изумленно произнес он. - Невероятно!
- И у меня стоят. Скажите, пожалуйста, - обратился я к гражданину, последнему в очереди, - сколько сейчас времени?
У гражданина, оказывается, часы тоже стояли. Ну, у одного - понятное дело, у двух - куда ни шло, но чтобы сразу у троих! Гражданин заволновался, наверное, часы его никогда не подводили, и повторил мой вопрос стоящему впереди. Через десять секунд все трясли руками и прислушивались к ходу часов. Ни у кого из всей очереди часы не шли.
- Вам что? - кричала продавщица, но ее плохо слушали. - Вам что?! У нас только кофе и булочки! Кофе без сахара, булочки вчерашние. Выбирайте скорее. - В очереди обсуждали проблему точных часов. - Эй, Зина! - Это относилось к ее помощнице или сменщице. - Говорила я, что надо объявление повесить. Так сменную выручку не сделаешь! Граждане! Вам, гражданин, что? О господи! Да успокойтесь вы со своими часами! Раз вы в очереди стоите, значит, и часы стоят. Во всех буфетах это ввели. С сегодняшнего дня. Для экономии времени. Вам что?
- Позвольте, как это: мы стоим - часы стоят? Это что еще за издевательство! - Полная женщина всем своим видом как бы говорила, что уж над собой-то она издеваться не позволит.
- Товарищи, успокойтесь! - сказала сменщица или помощница Зина. - Я сейчас все объясню. С первого августа во всех буфетах на железной дороге ввели остановку времени. Это для вас же сделано. Время, время останавливается!
- Что-то непонятно, - сказал мужчина, стоявший передо мной.
- Ну, время останавливается, время! Сколько бы вы ни стояли в очереди, а времени на это не израсходуете ни секунды. Отстояли очередь - время снова пошло нормально.
- А-а... Замедление времени, - догадался кто-то.
- Правильное нововведение, - поддержали его. - Это только в буфетах?
- Пока только в буфетах. Чтобы пассажиры успевали перекусить. Но учтите, что как только вы взяли что вам хотелось, время для вас снова начинает идти нормально. Так что у кого скоро отправление, жуйте булочки побыстрее.
- Ну никогда ничего до конца не могут сделать! - возмутился гражданин передо мной. - Почему не замедлят время и на процесс еды?
- А столиков хватать не будет, - парировала Зина. - А так вы быстренько.
- А вот для них самих, интересно, как время движется? - спросил я. Нормально, пожалуй.
- Должно быть, так, - согласился Иван. - Только объяснить себе не могу.
- А-а, - сказал я. - Подумаешь! Мы многого не можем объяснить, а принимаем как должное. Двойной кофе и булочку.
Мы отошли к столику.
Булочку я не доел, а кофе выпил с удовольствием.
- Газет бы купить, - сказал Иван.
Мы прошли вверх по лестнице. Иван хорошо знал этот вокзал. И пока я осматривался по сторонам, он сделал круг по всем залам и вернулся.
- Нет еще свежих газет. Теперь только в Балюбинске. Пошли, а то опоздаем.
И мы понеслись с ним что было силы. Я запыхался даже и остановился на минутку у буфета, пристроившись в конец очереди. Я точно знал, что теперь время для меня остановилось. Отдышавшись, я помчался дальше и догнал Ивана лишь у самого вагона. Поезду уже дали отправление. Мы успели заскочить в тамбур.
6
Проводница бросила на меня злой взгляд и спросила:
- Хоть молока купил?
- Какого молока? - не понял я.
- Какого, какого? Коровьего!
- Не пойму я, о чем вы?
- Сразу уж и не пойму. Раньше надо было думать.
Проводница еще раз бросила на меня испепеляющий взгляд, но больше ничего не сказала. Поезд тронулся. Иван что-то насвистывал. Слова проводницы были непонятны и чем-то обидны.
- Это кто у вас там в купе... - Иван не договорил, но я понял.
- Тосей ее зовут. Кажется, молодая супружеская чета.
- Угу, - мрачно бросил Иван и посмотрел на меня подозрительно. Бессонница у меня.
- Конечно, бессонница. Что же еще?
- Ты это... брось, Артем. - И открыл дверь в коридор.
Я пошел за ним. Вернее, стал протискиваться за ним между стенкой и прижавшимися к другой стороне пассажирами, желавшими умыться. В самом вагоне было свободнее. Иван сбросил туфли и полез на полку, на нижней еще спали, так что и сидеть-то ему было негде. В моем купе оказались два новых пассажира: женщина и мужчина, оба лет тридцати. Я сначала принял их за супругов. Но по тому, как мужчина предлагал женщине свою нижнюю полку, понял, что они даже незнакомы. Гражданин в сером продолжал сидеть в своей неизменной позе.
