Борис извлек вторую лампу - выходной триод имел большие размеры. Попов осторожно взял его в руки. Ожидая разъяснений, посмотрел на переселенцев.
- Эти приборы или радиолампы мы назвали триодами. Их назначение заключается в усилении электрических колебаний или сигналов. Термин 'сигнал' нам представляется более удобным.
Лицо профессора выражало смесь скепсиса и любопытства. Переселенцы понимали, сколь трудно в такие моменты скрыть эмоции.
- Прибор, что вы держите в руках, недавно был изготовлен в кабинете физических демонстраций Московского университета, а заявка на привилегию подана всего неделю назад.
О подаче заявки Борис слукавил -они ее привезли с собой, но в данной ситуации надо было подстраховаться.
- Полагаю, что завтра-послезавтра вы об этом прочтете в письме профессора Умова.
Попов, как и любой человек науки, умел слушать собеседников, но после упоминания об изготовлении триодов не выдержал:
- Странно, но почему я об этом не встречал публикаций?
- Александр Степанович, да только неделя, как их изготовили. Откуда же быть публикациям? - воскликнул Федотов. - Кстати, прибор у вас в руках. Вы можете его включить и убедиться в справедливости моих слов.
Федотов понимал, что с языка профессора вот-вот сорвется убийственный вопрос: как могло получиться, что о таком изобретении никто раньше не слышал? Ведь только недалекий человек позволяет себе думать, что, зная идею, можно тут же получить результат. Ученые к таким наивным не относятся. Им известно сколь долог путь от идеи до ее успешной реализации. Как правило, это несколько лет каторжного труда по шестнадцать часов в сутки. Так как же могло случиться, что от заказа на изготовление до блестящего результата прошел всего месяц?
Упреждая эти крайне нежелательные вопросы, Федотов тут же продолжил:
- С вашего позволения сначала я расскажу о физических принципах работы этого вакуумного триода. Данный прибор является развитием прибора господина Флеминга. Давайте вблизи его катода поместим сетку. Это будет третий электрод.
Борис открыл лист со схемой включения лампового триода.
- Если приложить напряжение между анодом и катодом, например, в сто вольт, то через прибор потечет некоторый ток.
- Простите, Борис Степанович, вы имеете в виду осцилляторный вентиль господина Флеминга?
- Ну да. Свой прибор мы назвали триод по числу электродов. Соответственно двухэлектродный прибор Флеминга стали называть диодом. А теперь зададимся вопросом: что получится, если на сетку подать небольшое отрицательное смещение? Извините, я хотел сказать отрицательное напряжение относительно катода,- поправился Борис.- Очевидно, протекающий через прибор ток снизится. Таким образом, меняя управляющее напряжение, мы получаем возможность управления током анода в функции от приложенного к сетке напряжения.
Простите, но как же получить усиление осцилляций? - вновь не удержался Попов.
- Для этого в цепи анода мы ставим некоторое сопротивление, - перехватил инициативу Мишенин. - Обратите внимание, при изменении тока на нем выделяется напряжение осцилляций. Это напряжение равно произведению величины приращения тока на величину сопротивления. В частном случае этим сопротивлением может быть резонансный контур или передающая антенна.
Попов, еще только задавая свой вопрос, уже начал понимать, каков будет ответ. Простота и логичность решения поразила его воображение.
- Но, коллеги, из этого следует, что чем большее сопротивление, тем большее мы получим усиление? - с секундной задержкой сделал вывод профессор.
- Совершенно верно, но только в части напряжения, а не по мощности, - подтвердил Борис. - Вот результаты испытаний нашего прибора.
Федотов выложил перед Поповым стопку листов, испещренных почерком Усагина с пометками профессора Умова. На бумаге в табличной форме были приведены зависимости анодного тока от напряжения анода и напряжения на сетке. Ниже следовали графики и математические выражения, отражающие экспериментально полученные данные.
Попов полчаса придирчиво вчитывался в документ, лишь изредка прося пояснений. В душе у него бушевало смятение. Минуту назад он услышал о приборе, способном усиливать осцилляции и тут же видит результаты измерений
Сомнения в подлинности документов мелькнули и тут же погасли - он неплохо знал почерк декана московского университета профессора Умова. Все изложенное открывало фантастические перспективы. В воображении стремительно мелькали образы революционных решений беспроволочного телеграфа.
'Господи, это же колоссальное открытие! Этот триод приведет к перевороту в техническом мире. И Маркони, и я окажемся на заднем плане. О нас забудут. Откуда же свалились эти господа? Ведь это же черт знает что такое!- невольно чертыхнулся про себя Александр Степанович. - То они говорят 'сигналы', хотя никто и никуда не сигнализирует, то проговариваются о какой-то частоте, а вместо 'напряжение' произносят 'смещение'. Все это произносится, как привычное и естественное. Но как такое может быть? Ох, чувствую, что одним этим триодом дело не ограничится. Теперь понятно, отчего господин Умов не доверил письмо этим господам', - запоздало догадался Попов.
Еще в стенах Московского университета друзья невольно использовали термины своего времени. Среди окружающих это вызывало недопонимание, а иногда нежелательное любопытство. Изолированная от мира группа ученых в принципе могла придумать два-три своих термина, но таковых не могло быть много.
К полной неожиданности друзей в этом времени еще не было единицы измерения частоты 'Герц'. Вместо этого говорили о длине волны, чаще использовался термин 'осцилляция'. В части терминологии друзьям приходилось быть очень осторожными.
Максвелл уже написал свои уравнения электродинамики, а Томпсон доказал что катодные лучи это частицы входящие в состав вещества. Между тем Резерфорд еще не сформулировал теорию строения атома состоящего из ядра и электронов.
По этим соображениям говорить о переносе заряда посредством свободных электронов, тем более сорванных с внешних орбит атомов, было бы опрометчиво.
Между тем переселенцы убедились: скрыть наличие множества своих знаний им не удастся. Отсюда следовал простой и незатейливый вывод: комплексовать по этому поводу не стоит, но и 'лишние' афишировать не следует.
- Господин Попов, теперь пора перейти к объяснению работы нашей радиостанции, - произнес Федотов, привычно набрасывая схему простейшего трансивера. - Обратите внимание, это колебательный контур, что выделит нам нужный участок длин волн, - нашел, наконец-то, нужный оборот речи Борис. - А это ...
