Останови! — сказал Дэймон, увидев маленький магазинчик впереди. Знаки[?] сияли на солнце, деревянные стены с облупившейся краской посерели от времени. — Спорим, у них-то есть мороженое!
В первый раз, миновав этот магазин, она решила, что он закрыт. Но теперь возле него стоял грузовичок — пикап, которого в первый раз не было. Да и фургон с подвязанным веревкой бампером под деревьями, пожалуй, все же не был брошенным.
Замедлив ход, она свернула на крошечную стоянку и остановила машину о бок с пикапом. Дэймон немедля соскользнул с сиденья и хлопнул дверцей. Резкий звук заставил ее вздрогнуть. Рывком открыв свою дверцу, она выпрыгнула наружу и закричала:
— Не делай так, сколько раз говорить? Ты же пальцы можешь прищемить!
— Прости, мама. — Он поднял на нее большущие, обиженные глаза.
Она обняла его.
— Нет, это ты меня прости. Я не хотела кричать. Идем в магазин?
В магазине стоял густой запах кофе, машинного масла, мыла, яблок — сложный букет, окутавший Шерон, едва она ступила на порог. Пройдя меж рядами самодельных деревянных стеллажей, она подошла к фрезеру с треснутой стеклянной крышкой, выбрала мороженое-сандвич для Дэймона и направилась к прилавку. Старикан в драной футболке, нависнув над кассой, слушал человека помоложе, в красной шапочке и грубых башмаках, покрытых коркой засохшей грязи.
— … не знаю, каким дураком надо быть, чтоб в твоем возрасте начинать по-новой, — говорил тот. Дело-то не в одной реакции. Кости уже хрупкие становятся. Сам понимаешь, костопороз.
— Не косто, — поправил стоявший за прилавком, — а остеопороз.
— Херня. Я же все равно знаю, что это. Хоть и говорю неправильно.
Старик за прилавком ухмыльнулся, обнажив остатки зубов:
— Никаких переломов. Я в такую гладь поеду, что — как у Христа за пазухой. — Он плавно провел ладонью над прилавком.
Серферы, поняла Шерон. По крайней мере, тот, что за прилавком.
— Извините, — вклинилась она, — мне бы заплатить вот за это.
— Пардону просим, мэм, — отступил в сторону человек в красной шапочке. Он смотрел на нее несколько дольше, чем надо бы, но оскорбительным это, пожалуй, не было. Наверное, здесь просто редко встретишь приезжего, и он рад хоть какому-то разнообразию.
— Ладно, все равно идти пора, — сказал он. — В общем, Том, я погляжу. Только осторожней.
— Ага, Джек. — Он обратился к Джеки. — Это будет все?
— Да.
Она, нервозно улыбаясь, заплатила за мороженое. Позади скрипнула дверь, открываемая тем, в красной шапочке.
— Хотя, я бы вас еще хотела спросить, — продолжала она. — Вы знаете Лео Готтбаума? Я так понимаю, его дом где-то неподалеку.
— Готтбаум… — Старикан в футболке как-то странно посмотрел на нее. — Вы разве не читали в новостях? Это было, кажись, в ежедневном факсе. Он умер.
— Да-да, я знаю. Но мне нужно хотя бы посмотреть, где он жил.
Старик скрестил руки на впалой груди и скроил гримасу.
— Не так легко найти его дом. Да к тому ж оборонные системы… Полно там всяких пушек и прочего дерьма. Автоматические: стоит переступить границу, тут же палят. Хотите попробовать — езжайте туда по дороге, через полмили будет грунтовка. Дом — где-то там, наверху. — Он покачал головой. — Но я бы туда нипочем соваться не стал.
— Понимаю. — Шерон опустила взгляд к старым, отшлифованным локтями доскам прилавка. Она снова в полной мере ощутила полноту своего одиночества и неготовности к ситуации. — Все равно, спасибо. — Она протянула Дэймону мороженое и двинулась на выход.
С минуту она стояла, вглядываясь в поросший лесом склон холма. Ни единого признака человеческого жилья, однако она была уверена: где-то там, наверху, убежище, битком набитое компьютерной техникой, управляемой помощниками Готтбаума.
— А мы куда теперь, мама? — Дэймон взял ее за руку и поднял голову, заглядывая ей в лицо. Мордашка его была измазана мороженым.
— Не знаю.
Она отвела его в машину. "Красная шапочка" все еще сидел в своем пикапе, разглядывая Шерон сквозь открытое окно.
Усадив Дэймона и осторожно закрыв за ним дверь, она пошла вокруг машины к водительскому месту.
— Эй, леди! Пардону просим…
Выглядел он довольно безобидно, но в теперешнем состоянии зашора Шерон отреагировала однозначно.
— Что вам угодно? — как можно недружелюбнее спросила она, прикрывая глаза ладонью и стараясь разглядеть его лицо.
— Може, и не мое это собачье дело, — сказал он, но вы говорили, вроде, что дом Готтбаумов ищете?
Она коротко, кисло улыбнулась.
— Я думала, что так. Но ваш друг в магазине считает, что я ищу смерти.
— Очень может быть, — хмыкнул он.
Шерон оценивающе взглянула на него. Хотя она и чувствовала, что планы ее рухнули, журналистка в ней взяла верх.
— А вы, случайно, не были знакомы с доктором Готтбаумом?
— Ну да… Хрен там — знаком… Иногда видел его, но ни разу ни словечком не перекинулись. Хотя дочура его — дело другое. Вот ее я хорошо знал, пока она тут жила.
— Да? — В ней снова пробудился интерес. — Вы знали Юми?
— Юми… Ага. — Он нахмурился. — Э, а вы откуда знаете, как ее зовут?
— Я видела ее… совсем недавно. — Осторожничая, Шерон выбрала формулировку потуманнее. Она еще не знала, стоит ли верить этому человеку.
— Она обратно на Гавайи уехала, так же? — Он вытащил из стоявшей рядом, на сиденьи, коробки бутылку пива, сковырнул пробку и сделал солидный глоток.
— Да. — Поколебавшись, Шерон решилась рискнуть. — Она много рассказывала мне о своем отце. О его работе, о сложностях этой работы. Она была уверена, что у него были какие-то замыслы, которые должны были воплотиться после его смерти, и просила меня узнать о них поподробнее. Понимаете, я журналист…
— Журнали-ист?! — Он поднял брови.- [?] тех, что в журналы пишут?
— Нет, на телевидении. В Лос-Анджелесе.
— Телевидении… — В его устах слово прозвучало, точно иностранное. Он взглянул в сторону ее машины. — Это вы всегда парнишку с собой на работу таскаете?
Шерон решила отовраться.
— Конечно. Когда не могу найти няню.
— Ха. Вот так, значит… — Он протянул в окошко руку. — Меня звать — Джек. Джек Грэверс.
Она подала ему свою. Он пожал ее на удивление нежно, точно боялся сделать больно.
— А я — Шерон Блейк.
Он энергично кивнул:
— Рад знакомству, Шерон.
— Наверное, нелегко будет подъехать туда и поговорить с кем-нибудь?
Он покачал головой.
— Я видел, там до сих пор люди живут, только разговаривать не хотят. Тут один на прошлой неделе жаловался — одна из этих автоматических штук собаку его подстрелила. И ограду новую большущую поставили, и ворота, и надписи кругом "Проход запрещен".
