Бак выдал свой ультиматум спокойным, доверительным тоном, который звучал очень даже убедительно.
— Одну секунду, — отозвался тенор. — Соединяю. Гордон Гавилан!
— Говорит Гордон Гавилан. Что это за вздор насчет моего сына?
— О, правитель Меркурия Первого. Какая честь! Боюсь, что это не вздор. Жизнь вашего сына в моих руках. Я отключил защиту его крейсера. Мои орудия держат его под прицелом, и если вы не выполните мои требования, я взорву его.
— Блефуешь, террорист, — презрительно произнес Гордон. — Я не верю в это.
— Далтон? — позвал Бак, переключив частоту. — Перейдите на частоту 888, 9!
— Но это Меркурий Первый! — воскликнул Далтон Гавилан.
— Вот именно. — Бак снова переключился. — Можете расспросить сына о его положении.
— Далтон? Роджерс говорит, что убьет тебя, если я не выполню его требований. Он может это сделать?
Некоторое время принц боролся со своей гордыней, потом сказал:
— Да. Он отключил нашу защиту. Один выстрел, и все.
— Хорошо, Роджерс, — мрачно сказал Гордон. — Что вы хотите?
— Думаю, что это очевидно, сэр. Я хочу, чтобы вы освободили Кемаля и его спутницу.
Гордон скрипнул зубами.
— Ты застал меня врасплох, Роджерс.
— Я и хотел это сделать, — подтвердил Бак.
— Ладно! Я отпущу Кемаля и девушку. Как насчет моего сына?
— Когда я услышу от Кемаля, что он на свободе, я отпущу вашего сына. Не теряйте времени. Я не слишком терпелив.
Решив действовать, Гордон действовал быстро.
— Кемаль будет выпущен на Меркурии, поблизости от своего корабля. Я дам ему координаты связи. Ты услышишь его примерно через тридцать минут.
— Буду ждать, сэр. С нетерпением. — Бак отключил связь и откинулся на спинку пилотского кресла.
— Что будем делать теперь? — спросил Вашингтон, не сводя светло-голубых глаз с отдаленной громады меркурианского корабля. — Оставаясь здесь, мы рискуем каждую секунду.
— Я знаю, — сказал Бак. — Вот почему я приказываю вам — тебе и Егеру — уходить. Корабль Далтона беззащитен, и чтобы удерживать его на привязи, хватит одного из нас. Если у меня будут неприятности, я вас вызову.
— Конечно, — без особой уверенности ответил Вашингтон.
— Вперед, — скомандовал Бак. — Скоро увидимся.
Вашингтон качнул крылом, салютуя, и полетел прочь, уводя за собой Егера. Когда они отошли достаточно далеко, за пределы прямой видимости, Егер спросил:
— Ты что, и вправду его оставишь?
— А ты как думаешь? — поинтересовался Вашингтон.
— Так же, — ответил Егер.
Друзья развернулись на сто восемьдесят градусов и легли в дрейф.
Порыв раскаленного ветра меркурианской пустыни заставил сердце Кемаля запеть. Даже безжалостный жар солнца, добела раскаливший небо меркурианского утра, казался желанной переменой по сравнению с недрами вентиляционной системы Меркурия Первого. Кемаль услышал, как за его спиной захлопнулся люк «шаттла», услышал, как взревел его двигатель, отправляя челнок в обратный полет на Меркурий Первый, но не обернулся. Дьюэрни провожала челнок взглядом, пока он не скрылся из виду.
— Улетел, — сказала она.
Ее голос в переговорном устройстве звучал спокойно и твердо.
Кемаль кивнул. Челнок доставил его к кораблю, на котором он прилетел на Меркурий. Его опоры ушли в мелкий песок — шасси не было рассчитано на рыхлую почву пустыни. Добравшись до носа «Стингера», он стянул с него маскировочный чехол, открыл люк и вскарабкался на пилотское место. Некоторое время он настраивал связь на нужную частоту и подключал переговорное устройство, вмонтированное в шлем, к более мощному бортовому компьютеру связи.
— «Повстанец-1», я «Повстанец-3», ответьте.
Немедленного ответа можно было не ждать. Передача Кемаля должна была пройти через три спутника связи, чтобы достичь Бака, и это занимало некоторое время. Наконец сквозь шумы и помехи линии связи донесся голос Роджерса:
— «Повстанец-3»! «Повстанец-1» слушает. Каково ваше положение?
— Я на свободе. Связь веду со своего корабля. Стартую сразу же. Как понял?
— Понял, Кемаль. Что с женщиной? — спросил Бак.
— Она тоже здесь. Благодарит за то, что ты нас выручил.
— Пусть благодарит Хьюэра. Выбирайся оттуда, пока Гавилан не изменил мнения насчет своего сына!
— Понял вас, — ответил Кемаль, и Бак отключил связь.
Высокий рост Дьюэрни позволил ей дотянуться и пожать его руку.
— Удачи тебе. Я жалею, что втянула тебя в эту историю.
— А я нет, — ответил Кемаль и встряхнул ее ладонь. — Мы еще встретимся.
Дьюэрни кивнула, отступая, пока расстояние не прервало их рукопожатия. Она помахала рукой, и Кемаль вернул ей прощальный жест. Потом нажал клавишу, и люк кабины захлопнулся. Когда он запустил двигатели, Дьюэрни побежала в укрытие. Он так и запомнил ее — стройная фигурка, исчезающая в вихрях желтой пыли.
Получив подтверждение от Кемаля, Бак двинулся прочь от корабля Гавилана, добавив к полной мощности двигателя мощность стартовых ускорителей. Пока «Крайт» набирал скорость, Бак послал меркурианскому принцу прощальный привет.
— Ох, и везучий же ты, Далтон! — пропел он в переговорное устройство, выходя за пределы досягаемости.
— А тебе не повезло, Роджерс, — донесся ему вслед разъяренный голос Далтона. — Я буду охотиться за тобой по всей Солнечной системе!
Ему ответил смех Бака, раздававшийся в линии связи, пока он не переключился на рабочую частоту сил НЗО.
— «Орел—Лидер», говорит «Повстанец-1». Выходите в точку встречи. Расчетное время плюс три минуты.
— Говорит «Орел—Лидер». У нас неприятности!
Бак еле смог расслышать голос товарища.
— Вашингтон, в чем дело? — спросил Бак.
— Целый отряд крейсеров РАМ. Около десяти. Они действуют по системе Гавилана. Пыли столько, что можно слепить из нее астероид. Они взяли нас в капкан, — говорил Вашингтон сквозь разряды помех.
— Понял, «Орел—командир», — ответил Бак. — Они пытаются удержать вас, пока не кончится топливо, чтобы потом расстрелять.
— Я тоже так думаю, — подтвердил Вашингтон.
— Я заставлю их кое о чем подумать. Если увидите просвет — уходите в него.
Ответ Вашингтона потерялся в помехах, и Бак мог только надеяться, что он принял его последнее распоряжение. Он переключил режим датчиков, настраивая их на максимальную дальность. Через мгновение он увидел на экране марсианские крейсеры и облако пыли. Он продумал план боя, который бы дал ему возможность одержать верх над четырьмя крейсерами, переключил управление лазерами на компьютер наведения и включил полную скорость. Компьютер должен был открывать огонь всякий раз, когда его сенсоры улавливали цель. Роджерс должен был иметь возможность полностью сосредоточиться на полете. Он понимал, что должен как можно лучше использовать свое преимущество.
