За спиной Ломана распахнулась дверь, но он не шелохнулся. Вошедшие в помещение солдаты остановились и ждали, когда он обратит на них внимание.
– Его приготовили? – спросил ептириет, желая услышать вербальное подтверждение полученного через модуль известия. Ведь "дару" полностью доверять нельзя, даже несмотря на молитвы.
– Да, иерарх, – ответил один из вошедших.
Теперь Ломан повернулся – ему было приятно слышать этот титул, но не рассчитывает ли майор Клаус такой лестью добиться продвижения по службе? Майора сопровождали двое солдат с полной боевой выкладкой в испачканной и изношенной униформе, напротив, форма Клауса казалась безупречной, если не считать, что левая штанина была забрызгана кровью. Все трое выглядели утомленными, но старались сохранять выправку. Хотя бы в этом они превосходили многих из своих боевых товарищей. Битва была долгой и тяжкой, но тем ценнее результат.
– Клаус, не называйте меня иерархом до моей инвеституры[10]. Пусть члены совета продолжают пребывать в иллюзии, что у них в руках осталась хоть какая-то толика власти.. А теперь давайте насладимся зрелищем… дезинвеституры Амолорана.
Троица молча последовала за иерархом. Боковым зрением он заметил, что Клаус шел непосредственно за его левым плечом – это место советника, того, кто причастен к верховной власти. Ломан Дорт хотел было попросить майора соблюдать дистанцию в пару шагов, но передумал. Правила игры с властью требуют держать армию на своей стороне, и с учетом этого Клаус сейчас был ему нужен, а потом, в подходящий момент, он избавится от него.
– Преподобный, меня обязали доложить вам, что ваш брат возвратился с Чейна III, и с плохой вестью: Бром убит, а его организация рассеяна, – сказал майор.
Ептириет задержался на верхней ступеньке лестницы у стеклянной стены башни, проверяя новость через модуль.
– Ничего, найдутся другие враги Правительства, кто станет сражаться с ним, к нашей выгоде. У Правительства не будет повода вмешиваться в наши дела, если "Рагнорак" выполнит свою работу. – Ломан заметил тень сомнения на лице майора и уже собрался сделать ему замечание. – Все предопределено. Мы – избранные, и нам ничто не грозит.
– Вам виднее, ваше преподобие, – ответил Клаус. Не совсем эти слова хотел бы сейчас услышать Ломан, но, наверное, всему виной переутомление майора. Проявив великодушие к солдату, он продолжил:
– После "Рагнорака", полагаю, у вас будет чем заняться на поверхности планеты, командующий Клаус.
Они спускались по лестнице в зал, который Ломан Дорт уже присмотрел для своей предстоящей инвеституры. По пути он прикидывал, во что обошлась эта башня Амолорану и сколько ресурсов пришлось продать для ее постройки, ведь каждая ступенька каждой лестницы была оборудована гравитационной плитой, все пятьдесят этажей башни были буквально вымощены ими. А система безопасности – более чем современна! Конечно, ее оказалось недостаточно для защиты силовых кабелей, ведущих от солнечных батарей под верхним зеркалом. Амолоран просчитался, слишком полагаясь на свой "дар". Люди, которых Дорт послал, чтобы перерезать кабели, были наняты на поверхности планеты и не носили модули. Кроме того, в надежде расширить свое влияние, монахи Септархии постарались, чтобы затея не всплыла наружу.
Налицо была только половина членов Совета. Те, кто поддерживал бывшего иерарха, либо расставались с жизнью как раз в этот момент, либо, если позволяли средства, уже скрылись от возмездия на собственных спасательных шлюпках. Четыреста солдат Клауса выстроились вдоль стен, некоторые из них находились среди толпы.
При появлении Дорта разговоры стихли. Люди поспешно расступились, и ептириет вышел на освободившееся у подножия лестницы пространство. Многие частные каналы общения были открыты, но он не хотел пользоваться ими, заранее зная, о чем сейчас думали большинство собравшихся. В конце концов, то, что они думали и о чем спорили, не имело значения – лишь бы подчинялись.
В конце зала была установлена рама с перекладинами, и ептириет заметил, что многие члены совета, чью преданность он мог бы поставить под вопрос, то и дело нервно поглядывали в сторону этого сооружения. В следующую секунду от толпы отделился высокий мужчина и, встав на колено, припал к руке Дорта. Иерарх посмотрел на него сверху вниз.
– Брат мой, ты вернулся в трудное время.
– Я приехал бы раньше, преподобный, но Бром все трусил и не решался послать своих людей, чтобы уничтожить рансибль на Церебе, – ответил Абериль.
Ломан знаком велел ему подняться, и дальше они переговаривались по секретному каналу.
– Тебя послал этот безумец. Поддержка сепаратистов дает повод Правительству сунуться к нам. Нам не следует лезть из кожи вон, надо проявлять терпение.
– Амолоран был близорук и не крепок в вере, он чуть не расстроил все наши планы по своему недомыслию. Ты поступаешь правильно, брат.
– Я поступаю так по велению Господа.
– Как и следует всем нам.
Ептириет указал Аберилю встать у него за правым плечом, и тот с готовностью занял почетное место, затем повернулся к Клаусу и изрек:
– Начинайте же.
Майор дал знак, толпа расступилась, и появился Амолоран. С обеих сторон его поддерживали солдаты, поскольку ноги не подчинялись ему. Старик выглядел растерянным и испуганным, что вполне соответствовало его состоянию. Ломан брезгливо сморщился, заметив желтые пятна мочи на подоле просторного облачения.
Солдаты потащили его к раме и сорвали одежду. Тем временем ептириет подошел и встал напротив осужденного. Амолоран сопротивлялся, но бесполезно, вскоре он был раздет и распят на раме с помощью металлических оков.
Едва склонив голову к Клаусу, Дорт поинтересовался:
– Он оставлял для себя какой-либо способ уйти? Тот протянул ладонь, на ней лежали три крошечные полупрозрачные капсулы.
– Это нашли у него под ногтями. Еще в украшении на шее было спрятано устройство, вызывающее паралич нервной системы. И вот это. – Клаус протянул старинную ложку из нержавеющей стали с остро отточенными краями.
– Думаете, он был способен убить себя острым предметом? – спросил Ломан. – Полагаю, с его помощью можно вырвать себе глаза, но вряд ли Амолоран намеревался сделать это.
Клаус мотнул головой.
– Нервнопаралитический яд, он проникает сквозь микроотверстия в краях, ваше преподобие. Сначала это приспособление причиняет боль, но есть возможность выдавить весь запас яда, и тогда – мгновенная смерть.
Ептириет засунул ложку в один из кармашков на своем поясе и подумал о превратностях судьбы: люди, достигшие высших постов, всегда оставляют себе возможность самоубийства, но, как правило, пропускают подходящий момент. У него также имелись капсулы с ядом под ногтями, но уж он-то воспользуется ими вовремя!
