В центре своего логова Фигоуви щебетал от волнения. Потеря хелонийца его не сильно расстроила. 250 тысяч мега-кредитов были ерундой по сравнению с наградой за голову Доктора! А если добавить ещё и награду за мисс Монодин, то барыш получался очень неплохой. Ново-александрийцы были небольшим довесочком.
Он смотрел на сенсорный экран, на котором Доктор прорезал дверь. Плавясь, куски металлического покрытия густыми каплями стекали вниз.
Доктор выключил резак:
— Ну, вот и готово. Очень просто. Подозрительно просто, я бы сказал.
Мисс Монодин отобрала у него резак и указала палкой в темноту логова Фигоуви:
— Иди первый.
Доктор покорно шагнул в дверной проём, который всё ещё дымился. За ним зашли подгоняемые мисс Монодин ново-александрийцы. Следующим должен был идти Уилчук, но он побледнел и покачал головой.
Мисс Монодин схватила его за рукав:
— Ты опять напился! — проревела она. — Марш вперёд!
Она попыталась втолкнуть его в дверь, но он сопротивлялся, пытаясь отбиваться ногами. Тогда она запрокинула голову и сильно его боднула. Он пошатнулся, потерял равновесие, и свалился в дверь. Из носа у него потекла кровь.
Мэл подошла к мисс Монодин и, не сказав ни слова, пошла за остальными.
Она оказалась в маленькой тёмной прихожей. Впереди был виден слабый свет, оттуда доносился приглушённый голос Доктора. Спотыкаясь, она пошла на голос, и через некоторое время оказалась в комнате, от вида которой у неё перехватило дыхание.
Доктор и все остальные стояли в окружении сверкающих драгоценностей, куч банкнот самого разного вида, произведений искусства несравненной красоты, и нескольких стопок книг. Всё это было расположено без особого порядка; Мэл это напомнило вид комнаты её младшего брата на Земле. Все драгоценные предметы выглядели так, словно их небрежно швырнули.
В руках у Доктора было что-то, похожее на очень большой рубин.
— Мэл, что скажешь об этом, — он кинул камень ей.
Она осмотрела идеальную огранку камня:
— Кажется абсолютно настоящим, но я думаю, что это очередная иллюзия.
— Нет, нет, — он забрал у неё камень и посмотрел на него против света. — Это всё настоящее. Настоящий клад с сокровищами. Но странно, что это всё хранится тут. Как сказал один мой старый друг, главная радость богатства состоит в хвастовстве богатством.
— Давай пока что забудем о твоём Адаме Смите, — сказала Мэл. — Откуда тут всё это взялось?
Доктор осмотрелся.
— Это ранний Галострофус, а вон то, если я не ошибаюсь, пара сиссоранских столовых ложек. Да, некоторые из этих предметов пропали много тысяч лет назад, их умыкнули буквально из-под носа самых заядлых коллекционеров и кураторов музеев.
— И это сделал Фигоуви? — спросила Мэл, понизив голос и подойдя поближе.
— Вот это я и не могу понять. Я понимаю, зачем Фигоуви были нужны хелонийцы, которые были готовы платить деньги. Но зачем звать их, — он указал на ново-александрийцев, — и мисс Монодин? У меня сложилось такое впечатление, что у неё нет ни копейки, — Доктор прижал палец к губам. — Мне кажется, что очень скоро всё прояснится, — прошептал он, и к ним зашла мисс Монодин.
На мгновение она отвлеклась на сокровища, но затем взяла себя в руки.
— Опять фокусы, — она трижды стукнула палкой по полу. — Фигоуви! Выходи!
И тут же из какой-то незаметной полости возник Фигоуви, сияющий ещё ярче, чем прежде.
— Я смотрю, ко мне незваные гости явились, — мягко сказал он.
Мэл это существо увидела в первый раз; она была впечатлена его яркостью и спокойной манерой держать себя.
Мисс Монодин что-то переключила на своей палке и подняла её.
— Я не собираюсь возвращаться с пустыми руками, — строго сказала она. — Вы знаете, что с вами может сделать это оружие. Отдайте мне то, чем вы подделываете всё это, — она указала на разбросанные драгоценности, — или я вас уничтожу, и заберу всё сама.
Фигоуви приблизился к ней, и что-то в его потрескивающем ядре говорило о том, что он не в духе.
— Вы ошибаетесь. Эти предметы — часть моей коллекции.
Доктор поднял палец:
— Не могу не спросить. Какой смысл для такого фейерверка-переростка, как вы, во всех этих запасах?
Фигоуви сместился, чтобы обратиться к нему:
— Моё предназначение — накапливать богатство, Доктор. Как вы скоро сами узнаете.
Мисс Монодин потрясла палкой, чтобы вернуть внимание к себе:
— Слушай меня! Ты отдашь мне секрет фокуса, или мне убить тебя, чтобы получить его?
Из Фигоуви вытянулось ещё одно световое щупальце.
— Прежде, чем я отвечу на ваш вопрос, вам, пожалуй, следует взглянуть на ещё одну часть моей коллекции.
Щупальце прошло над скрытой в стене панелью, и в дальней части сокровищницы внезапно вспыхнул яркий свет.
Мэл вскрикнула. Потому что Фигоуви показал несколько рядов перевёрнутых стеклянных куполов, и во многих из них находились существа, выглядевшие мёртвыми. Она не знала, что и думать об этом поразительном сборище пленённых инопланетных существ; некоторых из них она узнала, например, стеклоеда и кротона.
Доктор оценивающе присвистнул:
— Вот уж действительно «галерея преступников».
— Все они, — сказал Фигоуви, — находятся в анабиозе. До тех пор, пока моя задача не будет выполнена.
Отлетев от мисс Монодин, он обратился ко всем:
— Добавление вас в их ряды повысит суммарную денежную награду на миллионы.
— Так вот зачем этих бедолаг сюда позвали! — сказала Мэл. — Какая гадость!
— Спокойнее, Мэл, — сказал Доктор.
Фигоуви пренебрежительно протрещал:
— Хватит уже тратить время на разговоры, — он развернул щупальце, и не успела мисс Монодин вскрикнуть, как оно схватило её. — Рона Беатриса Монодин, вас разыскивают на пятидесяти восьми планетах за такое количество преступлений, что нет смысла их перечислять. Полная сумма вознаграждений за поимку превышает сорок миллионов мега-кредитов. Добро пожаловать в ваш новый дом.
Щупальце мерцало; мисс Монодин закричала и со всех сил нажала на активатор на своей палке. Это ни к чему не привело. А затем она просто исчезла.
Мэл моргнула, и когда её глаза открылись, она увидела престарелую противницу в первом ряду коллекции Фигоуви с навсегда сердитым лицом.
Первым прореагировал на случившееся Уилчук. Он поднёс руки ко рту:
— Пощадите, о нет, нет…
К удивлению Мэл, Фигоуви засмеялся:
— Не бойтесь. Вас мне добавлять к коллекции нет смысла. Вы очень плохой экспонат, — он повернулся к Доктору. — А вот вы гораздо интереснее.
Доктор умиротворяюще поднял руки:
