Он снова усадил Ренату к себе на колени и осторожно спросил:
- А как ты думаешь, что в этом "дипломате"?
- Ты что, с Луны упал? ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ!!! Сколько раз еще я должна это повторить?!
- Ну... лишний раз не помешает...
- Да я бы все отдала, что еще не потеряла, лишь бы узнать, что в этом "дипломате"!
Саша слегка приподнял брови: она продолжала его удивлять:
- И ты вернула бы это хозяевам?
- Ни минуты не задумываясь!
- А если это... дает тебе преимущества, такие, что ты смогла бы вернуть все, что потеряла, и даже с лихвой?
- Я очень устала... Ты выбрал не самое лучшее время и место для своих репетиций или шуточек... Мне ничего не надо... кроме того, чтобы меня оставили в покое и мы с тобой могли куда-нибудь уехать... - она обняла его и бессильно положила голову ему на плечо.
Саша рассмеялся, и смех его звучал странно: не то с облегчением, не то с иронией.
- Что ты смеешься? - простонала Рената.
- Просто... я думал о тебе хуже...
- Ты? Обо мне?! Почему?!
Ник, чертыхаясь, возился с домкратом. Не ответив на вопрос Ренаты, Саша окликнул его:
- Эй, приятель! Ты хоть знаешь, как это делается?
- Знаю! - буркнул Гроссман. - Не пальцем деланный!
- Ну, так покажи себя!
- Зачем ты его так? - удивилась Рената, словно сама никогда ничего подобного не делала в отношении Ника.
- Я выразился достаточно лояльно... Вообще-то, с бывшими мужьями моей женщины в другом месте и другой ситуации я разбирался бы иначе...
Рената округлила глаза и стала похожа на ту наивную соплячку с фотографии:
- Когда ты успел стать таким ревнивым?!
- Всё течет, всё меняется, - Саша снова потёр слезящийся глаз.
- Да что там у тебя?! Дай, посмотрю!
- В такой темноте? Ну, посмотри, - он поднял лицо к небу, но в этот момент туча закрыла луну.
- Нет, вообще ничего не видно... Поморгай, если это соринка, она должна вытечь со слезой... Давай я поцелую твои глаза...
Рената коснулась губами его век. Руки Саши крепче сжали ее тело, скользнули под блузку. Не только голос, но даже запах кожи и волос у него теперь другой. Пиджак еще напоминал прежнего Сашу, а вот остальное... От него теперь веяло одеколоном, дорогим, импортным, но скрывающим Сашину индивидуальность, неповторимость. Табак, мята, что-то мистическое, древнее - куда-то все это улетучилось. Н-да, раньше было лучше...
Дальше - больше. Будто соскучился, он стиснул ее в объятьях, поймал губами ее губы, и все это - как будто впервые. С Сашей всегда - как будто впервые, подумала она, но здесь что-то не так. Сейчас она не "улетает", остается на земле. Он ДРУГОЙ! Не то, чтобы более смелый - просто более властный. Он подминает под себя всю ее волю, а раньше всегда уступал ей её законное место. И целует по-другому: впивается в губы, точно жалом... И рука его так больно сжала грудь, что Рената вскрикнула. Саша тут же убрал ладонь и стал помягче.
- Ты всегда такая? - переводя дух, спросил он.
- Какая?
Телохранитель не ответил, скользнул пальцами ей под юбку. Какой-то он сегодня сумасшедший... Ведь всегда безошибочно угадывает ее состояние, ее желания, а теперь точно глухой и слепой: думает только о себе. Ведь ясно же, что она безумно устала, что ей не до таких игр.
- Саша! - Рената отвела его руку, но телохранитель упрямо повторил наступление. - Саша! Всё!
Он опомнился, прикрыл глаза, потом поправил на ней одежду:
- Извини... Теперь я знаю, почему от тебя торчали в Челябинске...
- Почему же? - впервые Саша поднял эту тему, и Ренате стало интересно.
- От тебя, уралочка, можно потерять последние мозги... Вот как он, - и телохранитель кивнул на Гроссмана, завинчивающего болт.
- Сейчас отдаем швартовы! - словно услышав его реплику, крикнул Ник. - Кстати, можете садиться, граждане...
Саша с явной неохотой выпустил Ренату и пошел следом, как прирученный зверь.
Несмотря на перестановку колеса, джип по-прежнему брыкался и упрямствовал, словно норовистый скакун, вместо руки хозяина ощутивший чужую руку. Саша ругался сквозь зубы, но терпел самовольство этой развалины. Рената же так устала, что заснула на заднем сидении.
**********************************************************************
Телохранитель очнулся. Он лежал в каком-то автомобиле, на заднем кресле, связанный по рукам и ногам. Все желание освобождаться у него исчезло с приливом жгучей боли, возникшей под ребрами, когда он чуть-чуть пошевелился.
- О! Здрасьте! Смотри, покойничек ожил! - обернувшись на Сашу, сказал шоферу жующий жвачку парень в кожаной куртке. - А ты говорил - "ласты склеил"... Вон, как огурчик... маринованный...
- Сейчас приедем! - голосом, который не обещал ничего хорошего для Саши, отозвался тот. - развяжи его, что ли...
Подогнув под себя ногу, парень охотно развернулся в кресле и толкнул телохранителя в плечо.
- Ну, чего?! - разминая жвачку, спросил он и активно заработал челюстями. - Эй!
Превозмогая боль и слабость, Саша поднял голову.
- Ну, привет! - парень хохотнул так же, как хохочут, рисуясь друг перед другом, ублюдки, промышляющие всякими гадостями.
Мышцы сдались, и Саша снова лег.
- Чего не здороваешься? - на этот раз парень стукнул его кулаком в поддыхало, почти возле раны. - Больно, что ли?! Ой? Да? - он повторил маневр.
Телохранитель стиснул зубы.
- Ладно, ты его сильно не дрючь - посоветовал шофер. - Он и так мне своей дерьмовой кровью все чехлы заделал... Лучше спроси, пока ожил, а то еще сдохнет...
- Ага! Мухтар, так куда вы запрятали ее, а?
К Саше не сразу вернулась способность дышать и, следовательно, говорить. Кроме того, он почувствовал, что по животу потекла быстро остывающая струйка крови: рубашка уже не впитывала ее.
- Кого?
- Забыл, что ли, Мухтар? - игриво переспросил тот, намахиваясь, и захихикал, когда Саша прикрыл глаза и напрягся в ожидании удара. - Дискету! Куда вы ее засунули?
Только тут телохранитель соединил концы с концами. Ну, конечно! Что же еще они могли таскать за собой, такое маленькое, что оно поместилось бы в кармане?!
- Дискету... - медленно заговорил Саша, и оба парня навострили уши. - А дискету я теперь засуну в твою задницу, даже если ты будешь очень сильно отказываться...
Парень втыкал в него кулаки, пока тот не потерял все чувства.
- Ты руками-то не маши! - сказал шофер. - А то голова дурная...
- Угу, ногам покоя не дает...
- Во-во. Бешеной собаке сто верст - не крюк. Это я о нашем новоявленном шефе... Как тебе Андрюшенька-душенька-румяные-щечки?
У того рефлекторно выдвинулся средний палец:
- Вот так он мне! Я бы и этому, - он небрежно кивнул на Сашу, - все конечности переломал только за то, что они с этим питерским мудилой на одну рожу... Походу, Мих, они близнецы... Не поделили чего-то братцы-кролики, что ли? Ненавижу этого белоручку, и папашу его крутого ненавижу!
