— У нас возник спор.
— Это имело отношение к вопросу о Колыбели?
— Можно сказать, что и так, — подтвердил Саттон. — Но причина гораздо глубже. Это фундаментальная предвзятость, которая гнездится в отношениях между андроидами и людьми.
— Херкимер убил андроида, который принес ему известие о Лоне? — спросил Тревор.
— Он думал, что его послали вы. Он понял, что тот только изображал андроида. Вот почему он убил его.
Тревор лицемерно поджал губы.
— Это плохо, — произнес он, — очень плохо. Скажите, как он узнал… Как сумел распознать обман?
— Этого, — сказал Саттон, — я вам не скажу.
Тревор попытался изобразить невозмутимость:
— Главное, что это не сработало.
— Вы имеете в виду, что андроиды не бросились сломя голову и не указали вам, где находится Колыбель? — спросил Саттон.
Тревор кивнул.
— В этом есть и другой аспект, — продолжал Саттон.
— Они могли отозвать своих наблюдателей из стратегически важных пунктов. Это могло бы помочь нам, — предположил Тревор.
— Как выстрел сразу по двум целям, — усмехнулся Саттон.
— Именно так, — согласился Тревор. — Нет ничего лучше, чем поставить противника в безвыходное положение.
Он прищурился, глядя в лицо Саттону.
— С каких это пор, — спросил он, — и почему вы предаете человечество?
Саттон поднял руку к лицу и ощутил твердость пластика, который изменил его черты и сделал похожим на андроида.
— Это была мысль Херкимера, — объяснил Саттон. — Он думал, что в таком виде меня будет трудно обнаружить. Вы не стали бы меня искать среди андроидов, понимаете?
Тревор кивнул.
— Это могло бы помочь, — согласился он. — Это могло на какое-то время сбить нас с толку. Но когда вы дышите, психометр продолжает следить за вами, и мы знаем, где вы.
Белка подпрыгнула ближе, села напротив них и принялась рассматривать.
— Саттон, — спросил Тревор. — Так вы ничего не знаете об этой проблеме, связанной с Колыбелью?
— Ничего, — ответил Саттон. — Они сказали мне, что я являюсь человеческим существом, а это дело касается только андроидов.
— Из этого можно сделать вывод, что они считают это очень важным для себя?
— Да, пожалуй, — согласился Саттон.
— Можно догадаться по названию, что это может быть?
— Это не слишком трудно сделать.
— Поскольку нам необходимо большее количество людей, — продолжал Тревор, — мы начали изготавливать андроидов тысячу лет назад. Они были нужны нам для того, чтобы численно увеличить человечество. Мы делали их как можно больше похожими на человека. Они могли делать все то, что и люди, за исключением одного, одной вещи.
— Они не могут размножаться, — перебил Саттон. — Интересно, Тревор, а если бы это было возможным? Если бы мы дали им эту возможность?
— Если бы дать им эту возможность, то они были бы настоящими людьми. Не было бы никакой разницы между человеком, предки которого созданы в лаборатории, и тем, предки которых вышли из океана. Андроиды были бы видом, который сам бы себя продолжал. Тогда они уже не были бы андроидами. Они стали бы людьми. Мы пополнили бы численность человечества как биологическим, как и химическим путем. Не знаю, нужно ли это, — продолжал Тревор, — честное слово, я этого не знаю. Конечно, кажется чудом, что мы вообще их создали. Что мы смогли воспроизвести жизнь в лаборатории. Подумайте только об уровне технического и научного прогресса! В течение столетий люди пытались узнать, что же представляет собой жизнь. Они шли по одному неправильному пути, затем перешли на другой, тоже неправильный путь, бились о каменную стену. Не в состоянии найти научный ответ, многие обращались к источникам сверхестественным, к мистическим, к вере, к тому, что является даром свыше, чем-то божественным. Эта идея великолепно выражена Дьюнайте, который писал в двадцатом столетии.
— Мы дали андроидам одну вещь, которой нет у нас, — спокойно сказал Саттон.
Тревор внимательно посмотрел на него. Черты его лица внезапно заострились, в нем появилась подозрительность.
— Вы…
— Мы сделали их неполноценными, — продолжал Саттон, — менее совершенными, чем человек. Мы дали им основание бороться против нас, но не дали им того, ради чего им пришлось бы бороться. Цели, которую человек утратил много лет назад. Человеку уже не нужно доказывать, что он такой же, как и все другие, лучше, чем все другие, что он самое великое существо в Галактике.
— Теперь они добились этого, — произнес Тревор с горечью. — Андроиды размножались не биологическим, а химическим путем в течение уже длительного времени.
— Мы должны были этого ожидать, — сказал Саттон. — Мы подарили им такой же мозг, как у нас. Мы обязаны были подозревать это уже давно.
— Полагаю, что это верно, — признал Тревор. — Мы же пытались дать им возможность человека к интуитивному предвидению.
— Мы поставили им знак на лоб.
Тревор сердито махнул рукой.
— Это незначительное различие уже устраняется. Когда андроид производит другого андроида, он уже не утруждает себя необходимостью ставить знак на его лбу.
Саттон вздрогнул и отшатнулся. Ему показалось, что молния поразила его сознание, и ощутил растущую боль, которая заглушила его сознание.
Он сказал об оружии. Он сказал, что было оружие…
— Они могут сделать себя лучше, чем были поначалу, — продолжал Тревор. — Они могут улучшать свои модели, создать расу, даже сверхрасу мутантов, или как там ее называть…
«… Только один экземпляр оружия, — сказал он тогда. — Нельзя вести войну только одной-единственной пушкой».
Саттон поднял руку ко лбу и крепко потер его. Он отчетливо вспомнил разговор с Херкимером.
— Конечно, — усмехнулся Тревор. — Можно сойти с ума, думая об этом. У меня уже голова раскалывается. Возможны различные варианты. Они могут нас вытеснить, как новое поколение вытесняет старое.
— Но раса все равно останется человеческой, — возразил Саттон.
— Мы создали себя медленно, — проворчал Тревор. — Старая раса. Биологическая раса. Мы пришли с самого начала рассвета человечества. Мы начинали с обтесывания камней, с каменных топоров, пещер и жилищ на деревьях. Мы создавали себя слишком медленно, слишком большой болью и кровью, чтобы позволить кому-то захватить наше наследство. Тому, кто не знает труда, этой боли.
«Одна пушка», — подумал Саттон, но на этот раз он был не прав. Существовали тысячи пушек, миллионы, выкатывающихся сейчас на линию огня. Миллионы пушек, которые должны спасти Судьбу для всей жизни, которая была и будет через миллионы лет.
