— Я не хочу, чтобы ты страдала, матушка Ара, — сказал он. — Если тебе больно об этом говорить…
— Нет. Когда-то это придется сделать. — Она облизнула губы. — Кенди, императрица приказала, чтобы я наблюдала за Седжалом и оценила его способности. Еще она сказала, что если, по моему мнению, Седжал представляет угрозу для Конфедерации… — она замолчала.
— То что? — Кенди наклонился вперед. — Что сказала императрица?
— Если Седжал представляет угрозу для Конфедерации, — повторила Ара, с трудом произнося слово за словом, — то я должна его убить.
Кенди заморгал глазами. Ему показалось, что он ослышался. Он несколько раз повторил про себя ее слова, пытаясь до конца осмыслить их.
— Убить Седжала? — только и мог он сказать.
— Да, — тихо произнесла Ара.
Это коротенькое слово оглушило Кенди, как резко набежавшая океанская волна. Он выпустил руку Ары.
— Этого не может быть, — проговорил он быстро. — Как это «убить»? Он же ничего не сделал.
— Его не придется убивать, — сказала Ара, — в случае если он не представляет угрозы для Конфедерации.
— И как ты это определишь? — резко бросил Кенди. — И каким именно способом ты собираешься его убить? Ты уже думала об этом?
— Каждую ночь после того, как получила этот чертов приказ, — воскликнула Ара. — Я не хочу этой ответственности. Я о ней не просила. Но она лежит на мне, Кенди. И я ничего не могу с этим поделать.
— Так скажи императрице, что Седжал не представляет никакой угрозы, — взревел Кенди.
— Все не так просто.
Ара заломила руки, но Кенди позабыл все свое недавнее сочувствие и жалость. Его охватил гнев.
— Наоборот, все предельно просто, — выпалил он яростно. — Надо только решить, что ты не будешь его убивать.
Ара закрыла глаза.
— Скажи, Кенди, ведь люди твоего племени были вегетарианцами, пока захватчики не оттеснили их в пустыню?
— Что? Какое это имеет отношение к нашему…
— Скажи, Кенди. Имеет.
— В общем, да. — Кенди неохотно кивнул. — Реальные люди обитали на прибрежных территориях Австралии, пока белые европейцы не оттеснили их в глубь страны. В австралийской глуши мало съедобных растений, поэтому племена, чтобы прокормиться, впервые попробовали мясную пищу. Но животные ведь не…
Он замолчал, не в силах завершить свою мысль. В Мечте ложь невозможна. Реальные люди всегда считали, что человек и зверь равны. Жизнь животного — такая же ценность, как и человеческая жизнь, но иногда ради спасения одной жизни приходится идти на жертвы. Иногда жертвой становился зверь, иногда — человек.
— Помоги мне, Кенди, — тихо произнесла Ара. — Это в твоих силах. А заодно поможешь и Седжалу.
— Как? — спросил Кенди.
— Ты — его учитель. Сделай так, чтобы он понял, какой силой обладает, и чтобы научился правильно пользоваться этой силой. Сделай так, чтобы он строго следовал заветам и принципам Ирфан. В этом случае он ни для кого не станет угрозой. — Она помолчала. — Но не говори ему ничего о приказе императрицы. Если он узнает, он нас возненавидит, и вот тогда станет опасным по-настоящему.
Кенди уже открыл рот для возражений, но тут же опять захлопнул. Ара была совершенно права. Опять права.
— Что же, — сказал он, — стоит этим заняться побыстрее.
Ара кивнула и исчезла, оставив после себя тонкую рябь, всколыхнувшую пространство Мечты. Кенди собирался уже сделать то же самое, как вдруг его внимание привлекла какая-то странная темная тень в глубине пещеры. Он стал всматриваться. Как будто чьи-то холодные пальцы сдавили его шею. Волосы на голове зашевелились. Неужели там кто-то есть?
Кенди протянул руку. В руке должен быть факел, горящий ярким светом. Палка шершавая. Легкий щелчок — и факел у него в руке.
Пламя вздрагивало и колыхалось, но темная тень оставалась ровной и неподвижной. Кенди осторожно двинулся вперед. Сокол все так же чистил перышки.
Кто здесь? Кенди взмахнул факелом. Его рука едва заметно дрогнула. Наверное, надо материализовать оружие. Наверное, надо…
Кенди резко вдохнул. Тень оказалась черной железной решеткой. Она тянулась от стены к стене в задней части пещеры.
«…плач, вскрик, серебряный блеск ножа, потом — кровь…»
У Кенди перехватило горло, он отшатнулся назад. Железной решетки нет, ее не должно быть.
Решетка упрямо стояла на месте. Внезапно птица резко взмыла в воздух, громко хлопая крыльями. И вы летела из пещеры.
«…тихий всхлип, и снопа тишина…»
Бросив факел, Кенди пустился бежать. Под его босыми ногами скрипел песок, крошились камни, но он знал, что за его спиной — железная решетка.
«Во исполнение моих глубочайших чаяний и глубочайших чаяний всего живого и сущего, да будет мне позволено покинуть Мечту», — мысленно закричал Кенди.
И вот он уже стоит в своей каюте на борту «Пост-Скрипта», чувствуя под коленом острие копья. По спине ручьями катился пот. На щеках засохли соленые полосы. Кенди медленно отставил копье, вытерся и оделся. Воспоминание о железной решетке мало-помалу уходило из его памяти, и он не стал его удерживать.
Пещера исчезла. Вместе с ней исчез и камень, за которым прятался Падрик, Осталась только голая равнина. Падрик Гуфур развернул кольца и высунул язык.
Его чешуйчатое тело расслабилось и обмякло. Опасность миновала. А была ведь совсем рядом. Кенди — внимательный, сильный, и прятаться на его территории — глупо и неосторожно. Падрик не до конца понял, чем же так сильно ему не приглянулась металлическая решетка, но он предпочел не задавать себе лишних вопросов. Пройди Кенди еще чуть-чуть, и укрытие Падрика было бы неминуемо обнаружено.
Снова свернувшись в тугую спираль, Падрик положил голову себе на спину. Так значит, приказы императрицы все еще в силе, и Ара не хотела, чтобы Седжал знал о них. Стратегия верная, пусть и немудреная. И Ара правильно заметила: стоит лишь Седжалу узнать, что один из Братства должен был его убить, и он всей душой возненавидит Детей Ирфан. Нет ни малейшего сомнения.
Довольно шипя себе под нос, Падрик Суфур сосредоточился и отправился прочь из Мечты.
Древний медленный ритм успокаивал нервы. Кенди мог бы включить режим воспроизведения на компьютере, но глухая дробь барабана, вырывавшаяся прямо из-под рук, создавала более естественное впечатление. Седжал, выпрямившись, сидел на кровати. Эта поза, как он выяснил, более всего подходила для медитации, она была хороша еще и тем, что не позволяла ему задремать. Он сидел, вытянув вперед ноги и сложив руки на коленях. На пальце блестел перстень с рубином. Этот перстень, когда-то принадлежавший Кенди, был символом того, что Седжал теперь занял официальное положение его ученика. Кенди выбивал старинную барабанную дробь, и вдруг его охватило странное чувство дежа вю. На какое-то мгновение он сам превратился в юного студента, а в барабан для него била Ара, его наставница.
