– Хозов мы не едим, – признал кель-фатх-шуршур Миша. – Разве только в окружении… Не сейчас. Ладно, Чижик, тебе увольнительная на час. Остальным объявляю привал и ужин. Что-то еще осталось?
В рюкзаках у биоргов оказалось немного черствого хлеба, кусок сала и пять головок чеснока. Чижик, посмотрев на это изобилие, только взмахнул крыльями и исчез. Поделили по-армейски: лучшие куски себе забрал начальник, потом поживились третий и второй расходные, а Агши, как младшему по званию, достался один чеснок.
– Хорошие вы ребята, – злобно сказал гном. – Только загадочные очень.
– Это потому что ты штатская крыса, – пояснил Коля. – А у нас приказ.
– И какие у вас еще приказы? – Агши запихал в свой немалый рот сразу весь чеснок и смачно захрустел.
– И как ты можешь его так есть? Одно слово – Нечисть, – осуждающе покачал головой кель-фатх-шуршур, отрезая себе еще кусок хлеба. – Приказы… Основной приказ, по Армии и Флоту, один: принести победу Императору! Он программный, отменить его не сможет никакой хакер. Таким образом, Сириус обречен на победу.
– Оригинальная логика. – Гном сплюнул шелуху. – А если я себе прикажу разбогатеть – разбогатею?
– Обязательно, если на подкорку программу введешь. Ну нам-то беспокоиться нечего, на заводах еще все что нужно ввели. Конкретно по Земле приказ еще проще: победить или умереть. Когда Вторжение сорвалось, мы остались, чтобы сражаться. Если бы шансов на победу не было, пришлось бы умереть, напав на численно превосходящего врага. Но шансы всегда есть, так что… – Миша тоже закончил с ужином и заметил, что на него жадно смотрят два полуголодных сослуживца. – Ну что уставились, мясо? Вам политинформация только раз в неделю положена, а гном у нас новенький. Копайте.
Агши, улучив момент, отошел прогуляться. Ему не слишком хотелось брать в руки лопату – все же, его не на имперских заводах пальцем сделали. Пройдя чуть вперед, гном издали заметил приближающегося Командующего, продолжавшего почем зря палить себе за спину. Наверное, зарабатывал себе на очередной орден… От встречи с ним Агши благоразумно уклонился. Спустя минуту появилась русалка и, сверкая красными глазами, подошла прямо к Агши.
– С-старш-шие з-заняты… – прошипела она. – С-сказ-зали передать, колодец за с-спинами с-сири-ус-сян… С-сто метров. Готов. Пус-сть убираютс-ся, и ты с ними. Держи с-связь клубком. Ес-сть клубок?
– Есть у меня клубок, – проворчал Агши. – А пожрать мне Старшие не прислали?
– Городс-ской гном-м… – презрительно бросила русалка и вдруг, подскочив, схватила ртом какую-то пичугу. Агши плюнул и пошел назад. Не любил он русалок.
Москва-14 октября, вечер
– Вот эту девушку ты искал?
Галя сидела на траве в обществе столь отвратительного существа, что Павлу и голову не пришло: это та самая Зинаида Степановна, которую он так часто встречал в очереди в гастрономе. Организм бывшей злобной и полной старухи полностью переродился, теперь ей удобнее было двигаться на четырех ногах, в крайнем случае – с помощью крыльев. Сизый длинный язык, оскаленные клыки, глаза навыкате… Вампиры красивые только в кино.
– Эту, – кивнул Павел.
Галя выглядела так же, как тогда, когда он увидел ее в первый раз. Она больше не была хозой, магиней. Обычная девчушка. Только вот сделать себе разноцветные косички на первом, отказавшемся от благ цивилизации плане, было почти невозможно. Так Паша и узнал, что у его любимой девушки волосы странного, мышиного цвета. И, конечно, грязное зареванное лицо – впрочем, это как раз было бы легко исправить, если бы… Если бы Павлу дали хоть подойти к Гале.
– Ну вот, значит… – Мельеин быстро перетек к вампиру, удерживавшему девушку. – Значит, нашел. Давай перстень, забирай девку.
Павла по-прежнему никто не атаковал. Может быть, Истинная Руна имела больше возможностей, чем он думал? Но самое глазное, что с новой силой его беспокоило: настоящее ли все вокруг? Русалки, лешие, какие-то неназываемые, жуткие твари… Вдруг все они – цифровые персонажи компьютерной игры? Отдай им перстень, и получи нарисованную Галю. И застрянь тут навсегда. Хотя, какая разница, если… Павел так и не сообразил, что за «если».
– Оглох, что ли? – Слизень протянул длинную ложноножку, которая вывернулась раструбом возле человека и взвыла, как репродуктор: – Эй!!! Перстень отдай!!!
Павел отшатнулся, потер ухо.
– А зачем он вам?
– Я тебя разве спрашиваю, зачем тебе девка? – даже обиделся слизень Мельеин. – Вот привязался… Договорились? Договорились. Меняемся.
– Нет, мне важно знать, что у меня на пальце. Иначе нечестно.
Павел сел на землю и прижал к ней перстень. Пусть только кинутся – не успеют… Во всяком случае, хотелось верить, что не успеют.
– Эй, позовите Решето и Глину!
Дверь в стоящей прямо посреди леса избе отворилась будто сама собой. Время шло, но никто не появлялся.
– Галя! – вдруг догадался позвать Павел. – Галька, это ты?!
– Я, Пашка… А это – ты? – Девушка откинула с глаз растрепанные волосы, присмотрелась. – Вроде ты… А как ты сюда попал?
– Сам не знаю толком. А ты?
– Ну… Мы от хозов убегали, вот теперь здесь. Жили-то недалеко, там, за ручьем. А еще меня хозы убили в нашем мире. Я там теперь мертвая… – Галя не удержалась и расплакалась. – Я теперь навсегда тут, с этими уродами! Белка и Максимович говорят, что прыгать по планам я никогда не научусь, если хозой была!
Из избы наконец появился тяжело ступающий, полный, голый человек. Сперва Павлу бросилось в глаза всякое отсутствие половых признаков, если, конечно, не считать грубых черт лица. И лишь потом он понял, что человек будто слеплен из глины.
– Голем! – выкрикнул Павел от неожиданности.
– Знакомы? – удивился Мельеин. – Нет? А, образованный… Зови его Глина.
– Зови меня Глина, – повторил басом глиняный человек. – А ты – друг двух балбесов, что у нас в избе сидят? Это правильно, что ты пришел.
В дверях показался Максимович, помахал рукой.
– Привет! Кажется, первый раз не на фотографии меня видишь?
– Привет… – Павел ошалел от неожиданности, но тут же сообразил: где же еще и быть бродникам, как не с Галей? – И Белка здесь?
– Чай пьет. – Максимович вслед за Глиной спустился по скрипучим ступеням и присел рядом. – Белка не любит спешить, когда чай пьет. Ну что, не отдал пока Истинную Руну? Это правильно. Она дороже стоит.
– Дороже девки? – обиделся Мельеин. – Иди ты! Смотри, какая красавица! Ее только помыть надо, переодеть, ну, может, пластику носа сделать… Пустяки. А вот если я ей нос, скажем, оторву? Откажешься, или за безносую перстенек отдашь? Безносую-то жальче!
