Ложноножка потянулась к девушке, но Галя обеими руками схватила себя за нос.
– Договорись с ними, а, Пашка! – прогундосила она. – Страшно!
– Подожди, Галочка, – попросил Максимович. – В общем, так. Мельеин, перстень у нас. И требовать за него мы можем очень много, потому что Руна сейчас – самое дорогое в этом мире.
– Это почему же? – вступил в разговор Глина. – Железка с рисунком. Ну прыгать помогает. Так помогает-то не всем… Я таких знаешь, сколько могу наделать в своей кузне?
– Таких – не наделаешь, работа атлантов! – отрезал Максимович. – Я же говорил уже, что кое-что понимаю. Но не все. Итак, сначала мы хотим узнать, сколько стоит наш товар, а потом уже назовем цену.
– Глина, ты зачем этого очкарика привел? – Мельеин, судя по тону, обижался все сильнее. – Давай я девку начну рвать – сами все отдадут.
– А вдруг не отдадут? – Глина, тяжело ступая, встал рядом с Максимовичем. – Я, честно говоря, вообще не хочу перстень брать. Я думаю, надо оставить Руну ему. – Глиняная рука указала на Павла. – Он сам сделает, что нужно.
– Почему?
– А куда ему деваться? Тем более девка. Решето! Ты что думаешь?
Павел и не заметил, в какой момент неподалеку появился странный пень с глазом в дупле.
– Согласен с тобой. Девка что, девка мелочь. Но на нашей стороне весов. Отпускай ее, Зинаид.
Издав леденящий душу вопль голодного вампира, Зинаид разжал когти. Старшие переглянулись, и двое подскочивших леших уволокли бестактное существо в лес. Освободившись, Галя нерешительно двинулась к друзьям. Потом, спохватившись, описала длинный полукруг, стараясь не приближаться к опасному слизню.
– Может, вы и правы, – признал Мельеин. – Только надежнее, когда перстенек у нас. А тогда уж можно его кому-то и вручить.
– Кому, например? – тут же заинтересовался Максимович.
– Да вот ему и вручить. Вещица-то для людей сделана… – признал слизень. – Нам она без надобности, сама по себе. Но есть ведь дело. Общее дело.
– Какие у нас могут быть общие дела с уважаемым Ведомством Тьмы? – Напившийся наконец чаю Белка Чуй спрыгнул с крыльца и, пошаркивая каблуками, приблизился к товарищам. – Здорово, Пашка! Что ж ты меня не дождался?
– Так уж вышло, извини… – Галя наконец добралась до Павла и они обнялись. – У вас все в порядке?
– Да как тебе сказать… Мы вроде как в плену у темных. Не называй их Нечистью, они не любят.
– Пустяки, можно без формальностей! – добродушно пробасил Глина. – А теперь к делу. Твои друзья, Павел, уже заметили, что планы путаются. Прыгать бродникам все труднее. Это из-за хозов: они заигрались в свои отражения и теперь весь наш мир меняется. Все может кончиться очень плохо, человечек. Вы просто погибнете.
– А вы? – встрял Максимович.
– Мы – другое дело… Мы бессмертны. Но и нам некоторые вещи не нравятся. Например, сокращение запасов пищи. Если люди погибнут, так и будет. Мы не хотим. – Глиняный человек обернулся к пню. – Верно я излагаю?
– Приблизительно, – согласился Решето. – Бухаил бы лучше сказал, но уж ладно, Глина, не будем его ждать. Давай, человек, спасай свой мир.
– Это как же? – за Павла поинтересовался Максимович, пока его друг обнимался с освобожденной девушкой. – И при чем тут Истинная Руна?
Старший темных замолчали. Они не смотрели друг на друга, но явно переговаривались.
«Соврут, – понял Максимович. – А мы все равно в плену. Сейчас бы рассмотреть ситуацию как следует, ведь планы смешиваются… Только и наблюдай! А я сижу в лесу. И слушаю вранье. Им что-то надо от Павла. И наверняка заложников оставят. И конечно, в заложниках буду я… Надо бы поторопиться, пока речь об этом не зашла».
– Знаете что, – предложил он. – Мне кажется, я тут лишний. У меня дела кое-какие… Ну и вообще неудобно получается: мы все у вас в лапах. Давайте-ка я уйду за ручей. Белка узнает, что я в безопасности, и положение сторон немного уравняется.
– Каким боком уравняется? – не понял Белка, едва не выронивший трубку.
– И девушку, кстати, я тоже лучше уведу с собой. А то вы ее вроде освободили, а вроде и нет… Да, Павел?
Павел уставился на Максимовича, хлопая глазами. Как-то он не был готов к такому повороту. С другой стороны, увести Галю в безопасное место – это правильно.
– Я не хочу! – Девушка еще сильнее вцепилась в него. – Павлик, я останусь!
– Кроме того, там хозы, – напомнил вредный Мельеин. – Сам знаешь. Их много, они прочесывают территорию, в пределах Границ Власти и даже за ними. Схватят твою девку – еще хуже все обернется. Гораздо хуже!
– На то и я, – напомнил упрямый Максимович, по привычке протирая очки. – Я позабочусь, спрячу. Есть методы.
– Не ври, водолаз! – подкатился к нему слизень.
Белка подскочил, оказался между ними.
– Он не врет! Максимович сумеет! Соглашайся, Пашка. Это – наше первое условие.
Может, Павел бы еще и подумал, но Галя мешала ему сосредоточиться.
– Да, это наше первое условие.
Глиняный человек подошел, и слизень Мельеин отполз в сторону.
– Хорошо. А пока они идут, мы расскажем тебе, что происходит. Ты тогда сам поймешь, что надо делать. И вот еще: может, и Белку твою отправим с ними? Зачем он нужен?
– А вот этого не получится! – обиделся бродник. – Я в этом мире не чужой!
– Белка останется, – решил Павел.
– Ладно, – спокойно согласился Глина. – Только поверь: он не нужен. Он тебе чужой. Почему – расскажу. Что стоишь, четырехглазый? Хватай девку и уходи.
Прошло несколько минут, прежде чем Галю удалось оторвать от Павла и уговорить все же отправиться с Максимовичем. Когда они скрылись между елей, все трое Старших устроились напротив людей.
Архив4 октября, вечер
Они вышли едва ли не последними. Оглянувшись, Александра увидела лестницу, метров трех шириной, длиной в один пролет. Последняя ступень упиралась в стену, никакого пространства внизу не было. Здесь содержались тысячи узников, но при необходимости Спираль могла бы вместить и миллионы. До тех пор, пока не развернулась под давлением разросшейся сверх предела пирамиды планов. Если, конечно, Тото не врал и не ошибался.
Множество освободившихся хозов, оказавшись в огромном помещении Архива, полном шкафчиков с досье, повело себя как стадо буйволов. Все, что можно, оказалось опрокинуто. Подчиняясь эффекту домино, шкафы валили друг друга, ложась ровными рядами, но лезущие по ним хозы ломали ногами ящички, бумажные досье вываливались на пол. Потом бумаги закружились в воздухе – у вырвавшихся узников взыграла ярость. Не так страшно содержание в Спирали, как выход из нее в пространство и время, вот когда накатывает страх снова оказаться там. Хозы начали крушить ненавистный Архив, который столько столетий держал их в рабстве, наблюдая за каждой сделкой, за соблюдением правил древних Грохашша, за Границами Власти городов. Толпа обезумела. Когда трое союзников поднялись по лестнице, поток людей уже схлынул, оставив после себя обломки и клочки истоптанных бумаг.
