Или тепла. Потому что вокруг было не просто тепло - пекло. Вода испарялась из одежды, волос, и вскоре он был сухим, как неопавший дубовый лист в морозное земнее утро. Не загореться бы.
Лестница сделала еще полвитка, с этой стороны жара поменьше. Не сгорит, так испечется.
И вдруг - точно в прорубь зимним днем! Ледяной холод пронзил насквозь, сжал сердце, остудил душу. Нехорошо. Он поискал в себе искорку пламени, нашел и стал осторожно раздувать.
Ничего другого скованная морозом душа не желала. Ни о чем другом не думалось.
Тепла. Душевного тепла - потому что краем сознания он все-таки понимал, что холод был особый, не внешний.
Язычок, пламени, другой, третий - и вот он уже может повернуть голову, шевельнуть рукой.
Иеро посмотрел на берегиню. Та стояла напряженная, готовая к схватке. Пума у своего логова.
- Что это было?
- Дыхание, - ответила она, и за бесстрастностью голоса Иеро послышалось отчаяние. - Он рядом.
Он? Кто - он? Чье дыхание леденит душу? И внезапно Иеро понял. Но понял и другое - даже сам нечистый не может подчинить себе душу, если душа того не хочет. В нем горит огонь, зажженный дыханием иным, несравненно боле могущественным. Пока этот огонь храним, никому не одолеть его. Конечно, он можем умереть - но не погибнуть.
- Я ближе, - успокоил он берегиню. Успокоил с полной уверенностью в собственных силах.
И она это поняла.
- Тогда - вперед.
Лестница привела их в пещеру, а уж из пещеры ходов шло множество, и огромных, верхом на лорсе можно въехать, и обыкновенных, для пешего, и небольших, где пройти можно только согнувшись или вовсе на четвереньках. Сам-то он выбрал бы набольший, хоть и без лорса. Но берегиня рассудила иначе, и они пошли ходом обыкновенным. Глаза притерпелись ко тьме, и сейчас он видел многое - и прожилки неведомой руды, и скелетики странных существ, маленьких, с локоть, и ступеньки, высеченные в породе и ведущие в боковые ответвления. Воистину лабиринт. А что в центре его?
Серой пахло сильнее и сильнее. Будто натуральная Явь, а не Навь.
Иди, шагай, головою не задень свода. Он хоть и высок, да спускаются с него странные грибы, то ли мягкие, то ли жесткие. Он не удержался, коснулся, проходя, пальцем. Сера!
Стало поярче. То есть - жарче, сейчас жар и есть свет.
Ход открылся в новую пещерку, малиновую от жары. На высеченном в камне троне сидел - дядюшка? не разобрать. Но похож.
- Куда идете? - и голос похож на дядюшкин, но опять - с сомнением.
Берегиня замерла. Остановился и Иеро.
- Своею дорогой, - ответил он.
- Ой ли? - усомнился вопрошающий. - Своей дорогой - и сюда? Не рановато ль?
- Да пусть идет, - вторил ему неотличный голос с боку. Еще одна фигура на каменном уступчике. - Если кто-то непременно хочет умереть, как помешаешь?
- Нужно попытаться, - возразил первый. - Вдруг он не хочет умирать.
- Да? Тогда что же привело его сюда?
- Неведение и коварство. Он ведь не просто шел. Его вели.
- Разве так... Ты хоть знаешь, куда пришел? - Второй говорил, как первый, с той же интонацией, с той же легкой хрипотцой в голосе. И все-таки было в них многое и от дядюшки.
Лоны. Конечно, лоны.
- Сюда, - ответил он. Насколько они сильны, порождения тайной магии? Пусть лучше лоны думают, насколько силен он, Иеро.
- Ты за меч-то не хватайся. Неужто мы будем сражаться с тем, кто и так в полуста шагах от смерти? Хочешь умереть - иди за ней, - рукою первый клон указал на берегиню.- Никто не держит.
- Но если хочешь жить, - подхватил второй лон, да так ловко, словно говорил один человек, - то иди с нами.
- Не просто жить, хорошо жить, - закончил первый.
- Что значит - хорошо?
- С открытыми глазами. Знать, что ты делаешь и зачем. Никто не будет тобой помыкать, использовать втемную, обманывать. Ты узнаешь, чего стоишь, и будешь уверен, что получаешь свое полной мерою.
- Ты постигнешь не только те жалкие крохи знания, что скрывают от тебя ваши заклинатели. Мудрость веков откроется перед тобой.
- Ты увидишь мир - Голубые пустыни и Лантический море-окиян, Зеленую Землю и ледяные Горы.
- Ты войдешь в древние хранилища, полные чудных сокровищ.
- Ты сможешь летать не только в Нави, но и в Яви!
- Ты получишь средства исцелять самых тяжелых недужных и спасать сотни, тысячи людей от моровых поветрий.
- Ты станешь повелевать лемутами, и каждый из них с радостью отдаст жизнь ради тебя.
- Ты обучишься языку мертвых.
- Ты откроешь секрет оборотней.
- Ты будешь неуязвимым.
- Ты обретешь тысячи верных и преданных друзей.
- Ты осознаешь свободу.
Казалось, они будут перечислять еще и еще, но Иеро решил оборвать поток предложения.
- Чем я буду должен за все это заплатить? Душой?
- Мы не требуем платы. Ни сейчас, ни потом. С нас будет достаточно того, что ты станешь зрячим. А зрячий сам увидит, кто ему друг, кто враг. Иди с нами.
- Куда?
- Куда захочешь. Мы даже можем вернуть тебя в Но-Ом.
- А если я не соглашусь?
- Твое право. Нам не нужны рабы, их у нас предостаточно. Нам нужны свободные, вольные люди. Если хочешь - иди с ней.
Иеро обратился к берегине.
- Ты слышала, что они говорят.
- Да, - немного помедлив, ответила берегиня.
- Они лгут?
- Что есть ложь? Сами они искренни. Ты действительно сможешь получить все, что тебе обещали. Взамен ты рано или поздно станешь одним из них.
- Разве это не выгодная мена? - вскричали оба одновременно.
- Погодите, погодите, - остановил Иеро. - А что обещаешь ты?
- Ничего. Ты останешься самим собой - только и всего.
- Самим собой, как же! Ты утратишь свою ментальную мощь! - первый поднялся со своего сидения и одновременно с ним поднялся и второй.
- Не утратит, - возразила берегиня. - Она вернется. Позже. Когда придет время.
- Позже, душенька, одного корня со словом поздно. Он останется человеком.
- Именно, С'Финкесс. Именно. Разве это так плохо - жить человеком?
- И умереть! Ты забываешь, что когда-нибудь ему придется умереть! Все люди умирают!
Иеро слушал перепалку спокойно. Он не решал, что ему выбирать. Он знал.
- Пойдем, - наконец, сказал он берегине.
- Хорошо, иди, - ответил С'Финкесс. - Иди. История на этом не кончается. Быть может, ты станешь умнее. Иногда это случается.
- Я предпочту служить жизни и оставаться тем, кто я есть, чем служить Смерти и стать одним из вас.
- иди, - в голосе С'Финкесса была не досада - печаль - Ты ведь еще ничего не знаешь ни о жизни, ни о смерти. Ты даже не знаешь, зачем союзу Аббатств нужен рашшин.
- Статис-поле, - начал было Иеро и осекся. Невольно он выдал тайну.
С'финкесс рассмеялся, но не торжествующе, не злорадно, а устало.
- Даже статис-поле нужно вашим правителям, чтобы скрывать свои мысли не от нас, а от вас, от своего народа. Но ведь рашшин годится и на другое.
