— Так что, — заверил он их, — эта дамочка ничем навредить вам не сможет. Уж на этот счёт можете быть спокойны.
5
В ту субботу Максим Берестов принимал посетителей не в служебном кабинете, а в своей петербургской квартире. Точнее, в квартире, которая досталась ему ещё от деда с бабкой по материнской линии. Здесь, на Набережной канала Грибоедова, город Санкт-Петербург смотрелся совсем не так, как из панорамного окна его кабинета. Да и день сегодня выдался совсем другой: за окнами старинной квартиры вовсю изливало ультрафиолет ослепительное мартовское солнце. Он предложил бы своим гостям прогуляться по городу, когда те прибыли. Но точно знал, что господин Ф. отвергает такое предложение. Он всё ещё опасался, что его диковинный питомец чем-нибудь себя выдаст.
Да Макс и сам, пожалуй, мог бы легко выдать себя удивлением — он даже ахнул, когда Гастон Девятый переступил сегодня порог его квартиры. А вот его собственный пес — которого и господин Ф., и господин Рябов именовали Гастоном Первым — выказал полнейший восторг при появлении своего двойника. Принялся прыгать вокруг него, словно всё ещё был щенком, и хвостом изображать султанское опахало. Так что в воздухе летали, словно тополиный пух, бесчисленные чёрные шерстинки. Весна — время собачьей линьки, как-никак.
— Рад видеть вас обоих, — сказал Макс, пожимая руку своему знакомцу руку. — Я не был уверен, что вы приедете, когда вчера вам позвонил.
— Это я его уговорил, — раздался вдруг голос — до того похожий на голос самого Макса, что тот даже вздрогнул.
Он не понял, кто говорил, и вопросительно глянул на руководителя ОСБ. Но тот лишь улыбнулся хитроватой улыбкой и показал взглядом вниз — туда, где посреди прихожей стоял двойник Гастона. Его клон, созданный профессором — Филиппом Рябовым.
Этот двойник поглядел на Макса — иронически, как тому показалось. А потом сделал такое, что Макс, не устояв на ногах, с размаху сел на низенькую полочку для обуви, доставшуюся ему ещё от бабушки Веры Васильевны.
— Я очень хотел познакомиться и с вами, и со своим прототипом, — проговорил чёрный пес, приехавший вместе с господином Ф.
И Максу показалось, что даже у Гастона — его Гастона — отпала при этом челюсть. Его ньюф мгновенно перестал скакать вокруг своего двойника и даже слегка от него отшатнулся. А его темно-карие глаза вспыхнули воинственным зеленоватым светом.
— Ну, ну, Максим Алексеевич, — проговорил господин Ф., — не надо так переживать. Я же предупреждал вас: мой Гастон — не совсем собака. Я даже придумал для него наименование: киноид — по аналогии с андроидом.
Гастон Первый между тем подбежал к хозяину и встал между ним и своим двойником, заслоняя от него Макса широким черным боком.
— Всё в порядке, мальчик! — Макс потрепал его по голове — но сам смотрел при этом на господина Ф. — Как я понимаю, киноид — это значит пес-киборг?
— Именно так. И господин Рябов сумел так модифицировать голосовые связки кибер-собаки, чтобы дать ей возможность говорить[1].
Макс не выдержал — издал нервный смешок.
— А ещё меня называют безумным гением! — воскликнул он, однако при этом сам ощутил, что в голосе его прозвучало восхищение. — Но зачем профессору — в смысле, Филиппу Андреевичу Рябову — понадобилось делать своих киноидов копией моего Гастона?
— Как я понял с его слов, — господин Ф. тоже провёл ладонью по голове своего пса, — профессор намеревался осуществить подмену. Заменить своим кибер-псом вашего Гастона.
— Но смысл-то в этом какой был?!
— Да разве же непонятно? — И это снова подал голос Девятый. — Чтобы шпионить за вами. Может быть, и за своей дочерью шпионить тоже.
— Мы с ней расстались. — Макс сам ощутил, как поникли его плечи. — Она вчера уехала сразу после того, как вернула мне Гастона. И я навел справки: она вернулась в Москву. У неё там теперь работа — на Едином новостном канале.
Макс даже не знал, кому он это говорит — господину Ф. или его невероятному псу. И подумал: в равной степени смешно ему искать сочувствия и у того, у другого. Они оба в равной степени были ему чужими. Но господин Ф. неожиданно присел рядом с ним на полочку для обуви, произнес:
— Я это знаю. Моя организация круглосуточно охраняет Настасью Филипповну Рябову, как я вам и обещал.
Минуту или две они сидели молча. И Гастон Первый, совершенно успокоившись, уселся на пол возле ног Макса. А его говорящий двойник — тот и вовсе улегся посреди прихожей, после чего в ней совершенно не осталось свободного места.
— Жаль, что мой Гастон не умеет говорить! — Макс то ли рассмеялся, то ли вздохнул — он и сам не понял. — Тогда, по крайней мере, я мог бы поговорить с ним о Настасье. Узнать, что она думает обо мне на самом деле. Как полагаете, это тоже могло бы считаться разновидностью шпионства?
— Я полагаю, — сказал господин Ф., — вы сможете лично выяснить у Настасьи Филипповны, что именно она думает о вас. Когда вы увидитесь с ней в следующий раз. Я, как и вы, уже довольно давно живу на свете. И за это время твёрдо усвоил одну вещь: всё ваше — к вам вернётся. А если нет — значит, это не было вашим с самого начала.
— А если нет, — сказал Макс, — тогда вернусь я.
