— Ложись! — закричал Плетнев, но их уже окатило, катер швырнуло, закрутило, как скорлупку. Плетнев схватился за борт, сильно ударился головой о руль, увидел, как из воды взвилось тело — дельфина, человека? Или это комиссара смыло за борт? Потом наступила тишина. Ее нарушил стон. Плетнев приподнялся: комиссар сидел на палубе, силясь поднять разбитую в кровь руку. Матрос за штурвалом пытался завести мотор. И вдруг опять катер начал крениться, за борт уцепились четыре руки в черных перчатках, потом показались головы аквалангистов. Плетнев помог им выбраться из воды. Оба аквалангиста были контужены. Если не прервать блокировку немедленно, находящиеся в воде погибнут или получат серьезные ранения. Выход один, решил Плетнев, — обезвредить систему за короткое время — в паузу между взрывами.
— Где выход в подводный грот? — спросил он аквалангиста.
Миноискатель, к счастью, оказался не поврежден. Плетнев уходил на глубину.
— И все же, Хальт, вы продолжаете утверждать, что прибыли в нашу страну только как турист и иных целей не преследовали?
— Не понимаю, к чему этот вопрос? — Хальт старался не смотреть на молодого человека с живыми пытливыми глазами.
О, как прекрасно все начиналось! Море, роща, бриз, который, казалось, выветривает из взбудораженной головы все страшные мысли. Казалось, что здесь никто… Грядут лишь развлечения, смена впечатлений, поездки, удовольствия… Опасливо косясь на пожилого человека в генеральском мундире, неподвижно стоящего у прикрытого жалюзями окна, Хальт выдавил:
— Я должен срочно вернуться, моя жена…
— И об этом мы поговорим, — спокойно заметил молодой человек. Поговорим, поскольку гибель вашей жены и покушение на жизнь советских граждан, супругов Барановых, непосредственно связаны с вашей деятельностью. Итак, Хальт, вы сами расскажете о Заурихе?
— Вы хотите сказать, — Хальт будто не слышал вопроса, — что я убил свою жену? — Он горько усмехнулся. — Девочку, которая доверчиво…
Поерову показалось, что на бегающие глаза немца навернулись слезы. Играет? Или трагический оборот событий не входил в его планы?
Андрей сказал:
— Чем объяснить одновременность появления в нашей стране вас — под видом туриста и появление в наших территориальных водах существа под именем Заурих? Подводного диверсанта, или, как он именовался, напомню, в конце войны, боевого пловца? Какую очередную диверсию вы задумали?
Хальт ухватился за слова «в конце войны», как утопающий за соломинку:
— Помилуйте, война Гитлера с вами… Это было так давно! Я был юношей. Разве я… вы же разумный человек… Как я могу после стольких лет…
Генерал отошел от окна, его тон внешне был очень ровен, и только Андрей видел, насколько генерал взволнован.
— С помощью Зауриха. Назову лишь несколько преступлений, которыми вы стремились нанести ущерб нашей стране, делу мира. Только последняя диверсия на трансатлантическом кабеле — она одна составляет серьезное обвинение. Серия следующих провокаций: убийство итальянца Вивари, капитана Барсукова, похищения наших граждан. Я уже не говорю о систематической финансовой поддержке фашистских режимов, что само по себе является нарушением международных соглашений, осудивших всякую помощь диктаторско-фашистским режимам. И наконец — новая готовящаяся провокация против нашей страны. И наконец, что должен сделать Заурих? Зачем его вы сюда послали?
Тело стало ватным. Кто мог предать? Или они уже взяли Зауриха? Но это невозможно. К тому же Заурих пока и сам не знает, для чего должен перебазироваться в Черное море. Хальт молчал.
— Хорошо, — продолжил Поеров. — Рассмотрим вопрос с другой стороны. Почему вы, человек весьма состоятельный, даже очень состоятельный, прибыли в нашу страну в составе группы «Интуриста»? Такие люди, как вы, обычно предпочитают индивидуальную программу отдыха. Не потому ли, — Поеров бросил быстрый взгляд на генерала, — что в программу этой интуристовской группы входит посещение музеев и памятников Новороссийска?
— Я хотел уехать из Рима как можно быстрее. Внезапно почувствовал себя хуже, страшно переутомился. Моя жена, она тяжко больна, это обстоятельство отняло у меня последние силы…
— И вы бросили тяжко больную жену, чтобы восстановить силы для ее дальнейшего лечения? Или для того, чтобы запланированные вами события прошли в ваше отсутствие и таким образом не бросили на вас тень?
Хальт медленно покачал головой:
— Я просто хотел отдохнуть. Я устал.
Генерал присел на стул в торце стола и задумчиво проговорил:
— Я вас понимаю. Конечно, вы устали. Заурих — тяжкая обуза. Особенно после того, как он оказался разоблачен.
— Да, — Хальт оживился, — да… Я всегда жалел этого несчастного. Жертва эксперимента врачей-изуверов. Я давал ему приют, как-никак в свое время мы были в одном отряде, а теперь это жалкий, полубезумный человек, которого уже нельзя назвать человеком… Он привязался ко мне. Вы знаете, у него же мания преследования. Он считает, что за ним охотятся дельфины. Я помогал ему. Я не знал, что он делает, его поступки неадекватны… Он крайне одинок. О похищении вашей гражданки я узнал совсем недавно. Она напомнила Зауриху возлюбленную молодости. Я, если бы понял ситуацию раньше, сделал бы все от меня зависящее, чтобы предоставить молодой фрау свободу.
— И вы не знали, что молодую фрау похитили ваши люди?
Хальт пожал плечами:
— Не думаю, что мои люди могли войти в сговор с Заурихом. Заурих вызывал у посторонних лишь ужас, его, естественно, сторонились.
— Тогда скажите, — Поеров и генерал переглянулись, Хальт насторожился, — вы использовали Зауриха с целью личного обогащения?
— Если хотите… — Хальт довольно улыбнулся. — Он как бы платил мне за приют: приносил редкости, ценности моря. Но, простите, какое отношение имеет наш разговор к безопасности вашей страны?
— Самое непосредственное. Заурих пришел в Черное море по вашему заданию. Там, где появляется Заурих, происходят трагедии. Что ему поручено теперь?
— Теперь он ничего не сделает, — Хальт заговорил быстро. — Он не вышел на связь, он не знает… — и остановился. Может быть, Заурих получил задание помимо него? Ведь если этот взрыв произойдет, в диверсии будет обвинен Хальт. Как его будут судить в таком случае? Как военного преступника? Или как шпиона? Смертная казнь или длительное заключение для его возраста равнозначны. — Не могу понять одного, — неожиданно для себя произнес Хальт задумчиво, — отчего
Заурих не вышел на связь? Заурих арестован? — Он посмотрел на генерала.
