Ознакомительная версия.
Максим на некоторое время потерял их из вида и снова заметил лишь минут через пятнадцать. На небольшом пространстве, ограниченном фрагментами погибших в давней схватке исполинов, истекали дымом два сбитых вертолета. Вокруг валялись человеческие тела. Над ними роились огоньки.
Маскируясь в змеящемся вдоль земли неярком свечении, Шустов подкрался ближе.
Он больше не испытывал мистического трепета, лишь осознанное опасение, ведь теперь он знал: каждый блуждающий огонек представляет собой нейроматрицу, сгусток древнего сознания. Возникал вопрос, почему они появились из недр обломка давней битвы? Есть ли там внутри оборудование, аналогичное устройствам Святилищ?
Одна из человеческих фигур вдруг слабо пошевелилась.
«Нет! – Максима обдало холодом. – Нет! – мысленно закричал он, – не приближайтесь к нему! Это ловушка!»
Его спонтанный мысленный окрик неожиданно возымел действие. Огоньки отпрянули от бессознательного тела, взвились вверх, затем резко приблизились к границе сияния, остановились всего в полуметре от Максима.
Крупными мурашками стягивало кожу. Каким образом они меня услышали?! Почему послушались?! Я способен общаться с ними, или это лишь игра случая?!
«Кто вы?» – мысленно спросил он, но не услышал ответа. Тогда Максим протянул руку, раскрыл ладонь, обмирая от безумной дерзости поступка. Если я прав, и у них есть пристанище, то не рискнут, не тронут меня!
«Один! Кто-то один из вас!» – мысленно потребовал он, надеясь, что успеет отдернуть руку.
Огоньки внезапно прыснули в разные стороны.
Максим шумно выдохнул.
«Испугались?! Значит, я прав?! Они все прекрасно осознают?!»
Вряд ли рискованный эксперимент приблизил его к пониманию происходящего. Мог ли он служить доказательством того, что сознания иных никогда не пытались захватить человеческие тела, а если делали это, то лишь в безвыходных ситуациях, когда другого выбора у них не оставалось?!
Огоньки тем временем начали удаляться. Они поднялись выше, сформировали плотный сгусток, проскользнули между двух извивающихся полос опасного для них свечения и поплыли прочь, игнорируя тот обломок, откуда недавно появились!
Значит, их обитель не тут? Но поблизости?!
* * *
Он запомнил направление, в котором скрылся рой светлячков, и бросился к подбитым машинам, в надежде помочь выжившему.
Максим рухнул на колени подле бронированной фигуры.
– Сейчас! Потерпи!.. – он растерялся. Тяжелая экипировка бойца выглядела неповрежденной. Шлем с дымчатым забралом не позволял увидеть черты лица, слабые стоны транслировались аудиосистемой. Проклятье… Как же снять броню?
– Я не могу пошевелиться… Тяжело…
– Ты слышишь меня?! Ответь!
– Слышу… Больно… Все горит…
– Как снять экипировку?! – Максим орал, словно это могло помочь.
– Сенсор… Под кожухом… На правом плече… – голос звучал все глуше, слабее.
Он нашел бронированную заслонку, попытался открыть, но та не поддалась.
– Просто сдвинь… вверх…
Он нажал на небольшую пластину, что-то щелкнуло, и та поддалась, открывая небольшое углубление. Крохотная панель. Темный неработающий экран.
Да тут вся электроника вышла из строя!
– Ничего не работает! – Шустов уже не ждал подсказок, он осматривал шлем, в поиске аварийных систем. Должны же их были предусмотреть! Да, точно! Четыре замка по ободу забрала! Он расстегнул их, снял лицевую пластину и замер.
Кровь стыла в жилах.
Вместо лица – сплошной ожог…
– Я ничего не вижу…
– Что произошло?! – Максим уже понял, – помочь он не в силах. Разве что сделать инъекцию обезболивающего? Облегчить его страдания!
Он так и поступил, вогнал иглу в шею, прямо сквозь смердящую корку.
– Ты можешь говорить? – жестокая необходимость момента сводила с ума, – все же Максим ко многому не был готов, но действовал, вопреки жалости и состраданию.
– Холодно…
– Что случилось? Кто сбил вертолеты? Вас атаковали?
– Мы прорвались… без боя… – кожа на губах несчастного лопалась, бледная сукровица выступала капельками. – Пожар… Внезапно… Приборные панели… все вспыхнуло… Моя броня… горела изнутри… Импульс… Поля…
– Где ваша цель?!
– Дальше… к западу… еще несколько километров… – его дыхание вдруг участилось, хрип вырвался из горла, кровавая пена вспузырилась на изуродованных губах, черты исказились, и Максим с дрожью понял: он пытается улыбнуться, безмятежно, счастливо, словно угасающее сознание поймало лучик надежды и потянулось к нему, через мрак и боль.
– Все повторится… Смерть и жизнь… Замкнутый круг… – слова прозвучали тихо, но отчетливо. – Здесь так красиво…
Тело несколько раз конвульсивно вздрогнуло и обмякло.
Вертолетчик умер.
Максим долго сидел рядом в тяжелом оцепенении. Он не задумался над последними словами, счел их бредом умирающего.
Всего пара километров до цели? Нужно встать и идти!
Почему я нахожу лишь смерть?
Если виной всему древние сознания, неосторожно пробужденные предками, почему они обрели столько злобы?
Откуда в них человеческая ярость, ненависть, мракобесие, зачем мы снова и снова повторяем одни и те же ошибки?! Максим отлично помнил живший в нем «внутренний голос». Разве он – чистое сознание, давно отрешившееся от суеты бытия в силу своей мудрости?
Нет. Скорее злобная тварь, темная сторона человеческой сущности, пробудившаяся, преодолевшая условности, взявшая верх. Он был слишком похож на человека, даже в своей расчетливой жестокой циничности!
Максим не мог похоронить погибших. Он лишь закрыл изуродованное лицо незнакомого бойца, защелкнул замки шлема и снова пошел на запад.
* * *
К вечеру Шустов вышел к вершине пологого холма, остановился, осматриваясь, и вдруг заметил монументальное сооружение, раньше скрытое исполинскими обломками.
Святилище?!
Впереди простиралось выжженное пространство. Над полем битвы царили очертания девяти устремленных ввысь, подпирающих небеса сооружений, издали похожих на грубо обтесанные каменные столбы!
У Максима перехватило дыхание, но, побывав в городе иных, он уже меньше поддавался эмоциям, не спешил с выводами.
Монументальное сооружение имело вид подковы. Он расчехлил бинокль.
Да это же… город!
Дугообразная Цитадель, неприступная со стороны материка, когда-то обращенная к пустоши отвесной стеной, была расколота на девять частей! По древним стенам бежали трещины, они расширялись, образовывали ущелья, на дне которых громоздились обломки укреплений. Через бреши вдалеке виднелась поверхность океана, а ближе, сразу за опаленными стенами, в направлении водной глади, уступами сбегали сохранившиеся кварталы построек!
Ознакомительная версия.
