Ознакомительная версия.
На самом деле Макс вовсе не был расстроен; утешая его, Игрейна утешала себя. Дело в том, что сама она ненавидела крокодилов с детства, ненавидела, боялась и брезговала. И даже рассказы о том, какими заботливыми бывают крокодилицы–мамаши по отношению к потомству, не могли ей внушить ни капли симпатии к рептилиям–убийцам.
Тем временем в зоопарке появилась мода на «совместное содержание», и крокодилы Ротбард, Одетта, Одилия и Яшка оказались на острие атаки. К их бассейну присоединили соседний вольер, в котором водились вараны Чип и Дейл, причем Дейл была самкой.
Макс прилежно снимал ежедневные упражнения крокодилов и не задумывался особенно, каким образом общежитие варанов и крокодилов может повлиять на зрительский рейтинг вольера. Прошло несколько недель, прежде чем он понял.
Крокодилицы Одетта и Одилия отложили яйца. Их кладки оказались на разных берегах бассейна; как и положено, крокодилицы аккуратно зарыли яйца в кучу листьев (гниющие листья обеспечивают оптимальную температуру для развития зародышей). Через несколько дней варанов перестали кормить, а кормушку крокодилов перенесли как можно дальше от кладок.
И началось то, что режиссер Сыч называл «драматургией».
Ротбард и Яшка, невозмутимые отцы, лежали в бассейне двумя неподвижными бревнами. Одетта и Одилия, голодные и свирепые, искали способ сохранить потомство от ненасытных варанов. Вараны прекрасно знали, где находятся крокодильи яйца; если одна крокодилица отлучалась поесть, другой приходилось охранять две кладки, разделенные бассейном и в равной степени доступные для быстрых и беспощадных врагов.
Рейтинг крокодильего вольера подскочил почти вдвое. Особенный восторг публики вызвала отчаянная попытка Одилии заставить Яшку дежурить у кладки.
— Все мужики одинаковые! — в азарте кричала какая–то женщина. — Разлегся в пруду и лежит, а баба разрывайся! Хоть бы пожрать ей принес, раз сам на яйцах не сидишь!
Крокодилий вольер снабжен был специальными рабочими местами для операторов, и Макс, ничем не рискуя, мог нависнуть хоть над берегом, хоть над буро–зеленой мутной водой. Азарт борьбы за яйца невольно передавался и ему; стоило варанихе Дейл (а она была просто прирожденной похитительницей яиц) направиться к бассейну, как Макс хватал ее в кадр, будто предупреждая этим крокодилиц, будто посылая Ротбарду и Яшке немой укор: что же вы делаете, отцы, блин!..
Вараны украли и съели два яйца у Одетты и два у Одилии, прежде чем Ротбард, наконец, почувствовал необходимость вмешаться. Он выскочил из воды, как возмездие, перед самым носом обнаглевшей Дейл; казалось, кровопролития не избежать — но Дейл вывернулась. Припадая к земле, как армейский броневик, Ротбард погнался за варанихой по чужой уже территории, но Чип и Дейл были слишком умны, чтобы принимать приглашение к битве. В их вольере предусмотрены были (кстати, кем?..) «крокодилонедоступные» безопасные места; туда и спрятались супруги–яйцекрады, и их равнодушные морды не выказывали ни страха, ни злорадства. Оно и немудрено: кто–нибудь видел злорадство на морде варана?!
— Блин, — беззвучно сказал Макс.
Ротбард, будто опомнившись, вернулся к воде. Одетта и Одилия застыли каждая у своей кладки; Ротбард тяжело, безнадежно перевалился через край бассейна, и поднятые им брызги упали на песок, на пол операторской кабинки и на кроссовки Максима Маркова.
* * *
В тот день Макс впервые совершил должностное преступление — вынес со студии дискету.
Вообще–то всех сотрудников проверяли перед выходом с проходной, требовали показать сумки, иногда и обыскивали; может быть, эта унизительная процедура и спровоцировала у Макса азарт правонарушителя. Кто знает, чем обернулась бы авантюра, нащупай «секьюрити» дискету в кармане у Макса. Но — обошлось.
(Поначалу Макс хотел прилепить дискету скотчем под мышкой, укрывшись для этого в кабинке туалета, но в последний момент испугался. Ему померещилась камера наблюдения, помещенная параноиком–Войковым на стыке двух плиток кафеля. Гораздо позже он узнал, в какую яму чуть не свалился, потому что камеры наблюдения стояли не только в туалете — везде).
Полный адреналина и с дискетой в кармане, Макс вернулся домой и рассказал обо всем Игрейне (в последнее время он почти не говорил с ней о работе — рассказы о крокодилах она слушала неохотно).
— Ну ни фига себе, — сказала Игрейна после долгого молчания. — Покажи.
На дискете помещались всего несколько фотографий — вырезанные кадры отснятого за несколько дней материала. Но — самые яркие кадры. Вараниха крадет яйцо, погоня крокодилицы, скорлупа на песке, вмешательство Ротбарда…
— Знаешь, Макс, — подумав, сказала Игрейна. — Я хочу сама на все это посмотреть… Давай обождем со стиральной машиной и купим билет, о'кей?
* * *
Макс давно знал, к кому обращаться, если хочешь оказаться свидетелем какого–нибудь нерядового события. Официально считалось, что все в зоопарке происходит как бы само собой, по инициативе зверей; на практике, любой сотрудник, решивший купить билет жене или другу, шел в офис и заводил туманный разговор на тему «когда бы мне позвать гостей». И как–то само собой выяснялось, на какие дни, часы и у какого вольера планируется наибольшая концентрация камер. В случае с визитом Игрейны дело обстояло и того проще: через неделю должны были вылупиться крокодилята, и никакого секрета в этом не было — наоборот, была реклама по всему городу.
Макс не хотел вести жену «на крокодилов», но Игрейна настояла.
— Это ведь твоя работа, — сказала она мужественно. — Я должна посмотреть.
Именно так — не «хочу», а «должна».
Макс воспользовался скидкой, которую «Звер–тиви» предоставляла раз в год своим сотрудникам, и купил Игрейне билет с местом. Не торчать же в толпе, еще ноги оттопчут…
К появлению Игрейны никаких крокодилят еще не было, и вообще существовало сильнейшее подозрение, что они вылупятся ночью или завтра. Но либо тот, кто незримо повелевал крокодилами, был властен и над яйцами тоже, либо Игрейне просто неслыханно повезло, но стоило ей появиться и занять свое место, как Одилия, а за нею и некоторые впечатлительные зрители услышали призывный крик крокодилят в скорлупе (а для удобства публики над каждой кладкой имелся чувствительный микрофон).
Одилия трогательно бросилась к детям. Публика засюсюкала, утирая слезы умиления. Одилия помогла новорожденным выбраться из яиц, затем началось самое интересное — держа младенцев в чудовищной пасти, Одилия принялась сносить их к бассейну и выпускать в мутную воду…
Выполняя распоряжения режиссера Сыча, звучавшие в наушниках, Макс успевал краешком глаза поглядывать на Игрейну. Ее то и дело закрывали чужие лица, плечи и локти — но Макс все–таки сумел разглядеть, что она смотрит внимательно. Во всяком случае, без брезгливости.
Ознакомительная версия.
