— Как? Демоны могут вернуться?
В голосе Гаммажа звучала такая уверенность, что сомневаться не имело смысла. Если Гаммаж так уверен в будущей беде, то не лучше ли тогда заключить перемирие даже с Крыстонами, и бороться против общего врага?
Гаммаж соединил свои удивительные ладони — эхо от хлопка разнеслось по комнате:
— Время! Вот что нам нужно больше всего, и вот чего у нас может не оказаться. Поэтому нам придётся отказаться от многих необходимых вещей. Например, от того, ради чего в Логова пришёл Фоскот. Он обследовал дальний сектор Логовищ в поисках записей, принадлежавших Демонам. Фоскот не нашёл тайников с записями, зато обнаружил новую опасность — базу Крыстонов, расположенную на самых границах наших территорий. И если знания попадут к Крыстонам, если они овладеют этими знаниями хотя бы вот настолько, — Гаммаж показал двумя почти сложенными вместе пальцами, насколько, — то Крыстоны станут властелинами не только Логовищ, но и всего мира. Сообщи это своим Старейшинам, Фуртиг. Может быть, они выслушают тебя, несмотря на то, что до сих пор уши их были закрыты для плохих новостей.
— А что ещё искал Фоскот?
Гаммаж умолк, глядя куда-то за Фуртига, словно там на стене был начертан ясный, как охотничий след, ответ. Который, впрочем, Гаммаж не торопился дать.
— Фоскот? — повторил он, словно впервые услышал это имя. И снова бросил хитрый взгляд на Фуртига. — Фоскот сильно пострадал в стычке с Крыстонами. Он был полумёртв, когда ты доставил его сюда, воин. Но сейчас он выздоравливает. Демоны были столь велики, что держали в руках не только смерть, но и жизнь. Они забавлялись этими двумя силами, как будто держали в руках детские игрушки. Так дети беспечно перекидываются камешками, палочками, шариками. С той только разницей, что безумные игры Демонов закончились для них печально. Демоны умели множество поразительных вещей. С каждым днём мы узнаем о них всё больше. Например, они по желанию могли вызвать дождь или заставить сиять солнце. Но и этого им было мало, они стремились к большему, к власти над жизнью и смертью. И в конце концов их знания обернулись против них же.
Фуртиг осмелился задать вопрос только потому, что почувствовал, как извечное поклонение Предку отступило. Как будто он взобрался на высокую гору и осознал, что взбираться было не столь трудно, как казалось снизу. Несомненно, фигура Гаммажа впечатляла. Он был выше самых уважаемых Старейшин. Однако Гаммаж не ставил себя над остальными, и тем самым не унижал соплеменников, как это практиковали Старейшины Пещер.
— Но если Демоны умерли, почему ты говоришь об их возвращении?
Гаммаж снова помедлил:
— Умерли не все. Но выжившие не остались здесь. Мы обследовали их последнее Логово. И нашли там только трупы. Точнее, то, что осталось от них. Позже, когда мы обнаружили их банки информации, стало ясно, что некоторым Демонам удалось спастись. А значит, они могут вернуться. И это гораздо важнее, чем то, что пытался найти Фоскот в своём втором походе по Логовам. Но ты всё узнаешь, Фуртиг, — по-прежнему глядя в стену, повторил Гаммаж. — Ты всё узнаешь. Тебе столько ещё предстоит узнать. И столькому научиться. Мы узнаём всё больше тайн, принадлежавших Демонам. Если бы у нас было ещё хоть немного времени!
— Крыстоны грозят отнять у нас и это последнее время, — вмешалась Лили-Ха.
Фуртиг снова изумился. Одно то, что женщина не ушла при появлении Предка, было удивительно. И она, к тому же, посмела заговорить с Предком, указывая ему, словно ребёнку, на какие-то обстоятельства, с которыми Гаммаж должен считаться! Это было поразительно.
Впрочем, Гаммаж воспринял её вмешательство как должное. Он согласно кивнул:
— Верно, Лили-Ха, нельзя забывать сегодняшние нужды ради мечтаний о завтрашнем дне. Итак, сын Пещер, мы теперь увидимся не скоро. Нашу часть Логовищ тебе покажет Лили-Ха.
Он плотнее запахнул одежду и вышел походкой юного воина. Фуртиг нерешительно опустил миску и взглянул на Лили-Ха. Понятно, что в Логовах не соблюдались обычаи Пещер. Но Фуртиг всё равно чувствовал себя неловко наедине с Выбирающей. Не зная, о чём говорить с этой незнакомой женщиной, он начал:
— Ты родом не из Пещер, так?
— Так. Я не из Пещер. Я родилась здесь, в Логовах.
И снова Фуртиг пришёл в изумление. Он много раз слышал, как охотники заявляли, что уйдут к Гаммажу. Но женщины к Гаммажу не отправлялись никогда. И то, что здесь, в Логовах, Люди вели нормальную человеческую жизнь, поражало. Впрочем, почему бы им не вести нормальную жизнь, оборвал себя Фуртиг. Это он слишком предвзят. Пусть так, но тогда где живут здешние женщины?
— К Гаммажу приходили не только люди его клана, — пояснила Лили-Ха, как будто читая его мысли. — По ту сторону Логовищ живёт другой клан Народа. Это там, далеко от ваших Пещер. Несколько сезонов назад Гаммаж отправил к ним своих посланцев. Те Люди приняли слова Гаммажа гораздо ближе, чем его родственники по клану.
Фуртигу показалось, что этим упрёком женщина высказала заносчивость, обычную для Выбирающей, когда та остаётся наедине с охотником. А Лили-Ха продолжала всё с теми же нотками превосходства:
— На земле тех дальних Людей сейчас живёт целое племя, состоящее из нескольких кланов. Оно образовалось ещё во времена матери моей матери. Но мы, рождённые здесь, отличаемся от тех, кто рождён вне Логовищ. Даже те, кто приходит к нам извне, другие. Мы, рождённые здесь, отличаемся, скажем, вот этим.
Она вытянула руку в одну линию с рукой Фуртига.
Его и её кожа были не столь различны. Но длинные тонкие пальцы Лили-Ха совсем не походили на коротенькие пальцы Фуртига. Лили-Ха убрала руку, явно гордясь собой.
— Вот что, — она помахала ладонью, — позволяет нам управляться с машинами Демонов.
— Так ты стала такой потому, что родилась среди этих машин?
— Гаммаж думает, что отчасти это так и есть. Но здесь множество странных мест… вот, скажем, оздоровители. В одном таком сейчас лежит Фоскот. Когда женщина собирается родить малыша, её тоже отправляют в такой оздоровитель. И она ждёт ребёнка там. И ребёнок рождается с изменениями. Моими руками я могу сделать гораздо больше, чем…
Она умолкла и Фуртиг закончил фразу сам:
— Чем я моими…
И он вспомнил, как прижимал отверстие переговорного устройства кончиком языка. Будь у него пальцы такой длины, язык не понадобился бы ни ему, ни Фоскоту.
— Да, чем ты своими руками, — нисколько не смущаясь, подхватила она. — Но Гаммаж хочет, чтобы ты осмотрел Логова. Так что пошли. Здесь, в этом Логове, у нас есть вещь, на которой можно ездить. Она перемещается только внутри Логова, хотя мы пытались заставить её ездить и снаружи. Мы не понимаем, почему она не едет наружу. Но достаточно пока того, что она ездит внутри.
