Кэт облизала пальцы.
— Шанус сказал, что они не знали, что и сколько едят люди, поэтому слегка переборщили.
— Слегка? — усмехнулась Кассандра.
Еды здесь хватило бы на целую армию Темных Охотников.
— Да, знаю, — улыбнулась Кэт, — но еда и в самом деле замечательная.
Кассандра согласилась с этим утверждением, когда вгрызлась в сочную ножку жареного ягненка.
— Вот желе с мятой, — Кэт передала ей чашу. — Погоди, пока распробуешь.
Вульф подвинулся к ней и вытер Кассандре щеку.
— Перепачкалась жиром.
— Спасибо.
Он с нежностью кивнул ей.
Наевшись до отвала, Кассандре захотелось прогуляться, чтобы еда немного улеглась. Вульф отправился с ней, не желая, чтобы она ходила одна, на случай если что-то случится.
Они покинули апартаменты и устремились в торговую часть подземного города, чтобы Кассандра смогла полюбоваться на витрины. Проходя мимо горожан, они почти осязали исходящую от Аполлитов враждебность в отношении Вульфу. И не потому, что он так выделялся на фоне светловолосой расы. Без сомнений, он был им совершенно чужд.
Девушка разглядывала в витрине детскую одежду, когда мимо них прошел юноша, выглядевший лет на шестнадцать по человеческим меркам, но на самом деле ему было лет одиннадцать или двенадцать.
— Извини, — сказал Вульф, останавливая его.
В глазах мальчишки отразилась паника.
— Не дрейфь, парень, я не причиню тебе вреда, — мягко сказал Вульф. — Я просто хочу расспросить тебя об эмблеме на твоей одежде.
Кассандра повернулась, чтобы рассмотреть символ, изображенный в самом центре его рубашки.
Парнишка нервно сглотнул, будто в ужасе ожидая, что еще один шаг — и Вульф причинит ему вред.
— Это символ культа Полидевка… (лат. Поллукс, брат Кастора, известны под именем диоскуров. Диоскуры, буквально — сыновья Зевса, в древнегреческой мифологии сыновья Зевса и Леды, герои-близнецы (смертный Кастор и бессмертный Полидевк). По Гомеру, они еще до Троянской войны сошли с лика земли: «Но и в недрах земных высоко почтенные Зевсом, то один день, чередой, наслаждаются жизненным светом, то умирают опять, а по чести богам они равны». Il. 3, 236. Od. 11, 298. Это были два юных героя, из которых Кастор славился как укротитель коней, а Полидевк как кулачный боец. Они предприняли поход в Аттику, чтобы освободить сестру свою Елену, похищенную Тесеем, сопутствовали аргонавтам и боролись с сыновьями Афареевыми Идасом и Линкеем, у которых они похитили их невест, Фебу и Гилаейру, дочерей общего их дяди Левкиппа, Левкиппид, и женились на них. По происхождению диоскуры — местные спартанские божества, которым в историческое время воздавались почести как покровителям спартанского государства. — прим. переводчика)
Глаза Вульфа опасно потемнели.
— Значит, вы здесь прячете Даймонов.
— Нет, — ответил парнишка, паникуя еще сильней.
— Какие-то проблемы?
Кассандра взглянула за спину мальчика и увидела, что к ним подходит женщина примерно ее лет. Она была одета в бежевую униформу офицера полиции Аполлитов, означавшую, что сейчас она не на дежурстве. Термин «полиция» означал не совсем то же самое, что для людей. У Аполлитов полиция существовала, чтобы управлять Даймонами, поскольку сами Аполлиты редко вступали в сражения и никогда не совершали ничего против законов своего народа.
Фиби рассказывала Кассандре, что полиции Элисии платили за то, что она сопровождала превратившихся в Даймонов Аполлитов на пути из города, выдавала им деньги и предоставляла транспорт, чтобы добраться до мира людей.
— Никаких проблем, — уверила Кассандра холодно смотревшую на Вульфа офицера.
Пока женщина пронзила Вульфа насмешливыми взглядами, парнишка убежал.
— Я не ребенок, чтобы жить перед тобой в страхе, Темный Охотник. После сегодняшней ночи, ты мне ничего не сделаешь.
— В смысле?
— Завтра я умру.
Сердце Кассандры сжалось при этих словах.
— Мне очень жаль.
Женщина не обратила на нее внимания.
— Итак, зачем вы напугали моего сына?
Лицо Вульфа было безучастно, но Кассандра знала его уже слишком хорошо, чтобы понимать, что ему так же, как и ей самой, больно за эту женщину. Она видела сочувствие в его темных глазах, слышала это его в его интонации, когда он заговорил.
— Я всего лишь хотел расспросить его об эмблеме на его рубашке.
— Это наша эмблема, — ответила офицер, все еще кривя губы. — Каждый Аполлит в этом сообществе дает клятву перед остальными придерживаться культа Полидевка. Так же как и древний бог, мы все связаны друг с другом. Мы никогда не предадим наше сообщество и братство. Мы не струсим. В отличие от остальных Аполлитов, мы не практикуем ритуальное самоубийство в ночь перед нашими днями рождения. Аполлон возжелал, чтобы мы умирали в мучениях, и мы не смеем оспорить его повеление. Мой сын, так же как и все наши родственники, носит этот знак в мою честь, потому что я не отказываюсь от своего наследия.
В глазах Вульфа появился подозрительный блеск.
— Я встречал точно такую же эмблему далеко отсюда. У одного злобного Даймона, которого я убил около года тому назад.
Ухмылку на лице офицера сменило сожаление. Она прикрыла глаза и поморщилась, будто эти новости причинили ей боль.
— Джейсон, — прошептала она имя, — я часто задумывалась, что с ним сталось. Он умер быстро?
— Да.
Она с трудом вдохнула.
— Я рада. Он был хорошим человеком, но за ночь до того, как ему было суждено умереть, он, испугавшись, сбежал отсюда. Его семья пыталась его остановить, но он их не послушал. Джейсон сказал, что отказывается умирать, пока не увидит мир на поверхности. Мой муж был тем, кто вывел его отсюда и отпустил. Должно быть, ему было страшно там, в одиночестве.
— Мне он испуганным не показался, — презрительно усмехнулся Вульф. — К тому же, он выжигал эту эмблему на каждом смертном, которого убивал.
Офицер трижды стукнула себя по щеке двумя первыми пальцами — жест благословения у Аполлитов.
— Да ниспошлют боги ему мир. Должно быть, он кормился на злых душах.
— И что это означает? — спросил Вульф.
— Он один из тех Даймонов, которые отказываются убивать невинных, — пояснила Кассандра, — которые кормятся на преступниках. Но преступные души полны злобы и ненависти. Проблема состоит в том, что души их испорчены и, если Даймон недостаточно силен, их сущность может перевесить, и Даймон становится таким же злом, какими являлись они.
— Похоже, Джейсон стал такой жертвой, — кивнула офицер. — Наверняка, к тому времени, когда ты его убил, он и сам хотел умереть. Это истинная мука, когда души начинают на тебя влиять и контролировать. По крайней мере, мне о таком рассказывали, — она вздохнула. — А теперь, если позволите, я бы хотела провести как можно больше времени со своей семьей.
