- Не бойся!
"Не бойся!" - Другие слова не пришли на ум, и от этого он почувствовал себя еще беспомощнее. Чтобы подбодрить в такой момент, надо сказать куда больше. Но кожу на голове сводило болью, и для смелых мыслей не осталось места, а без талисманных звезд ум чувствовал себя, как птица с выдранными перьями.
Огр протащил его по дюнам до края болота и бросил там среди нитей ползучей плесени и гнили. Он не успел и попытаться встать, как огр схватил его мощной рукой за обе лодыжки и вздернул вниз головой. Так же вниз головой он ткнул его в покрытое засохшей глиной гнездо гадючьих ос и подождал, пока взовьется рой. Тут он воткнул Бульдога головой в гнездо, пробив стену, и бросился наутек.
Бульдог вырвал голову из гнезда и завозился, увязая в лианах и гниющих растительных остатках под гудящей красной тучей гадючьих ос. С воем вскочив на ноги, он бросился к дюнам, хлопая руками. Среди наносов морских трав он свалился, когда мышцы свело судорогой от яда.
Тиви оттолкнула Вороньего Хлыста в сторону. Запуганная его угрозой, она позволила ему отвести себя от края берега к дюнам. Но, увидев простертого под ядовитым роем Бульдога, побежала к нему, бросая горстями песок, чтобы отогнать жалящих насекомых.
Вороний Хлыст попятился от разъяренных ос и с мрачным удовольствием стал смотреть, как Тиви тащит вора и дергается от уколов ядовитых жал. С ее помощью человеко-пес смог подняться на ноги и доковылять до моря. Там они плюхнулись в приливную лужу и стали кататься в воде.
Когда рой рассосался, огры подобрали обоих и бросили в фургон, нагруженный ночной добычей. Там они и лежали в горячечной боли среди гниющих костей и листов ржавого металла. Укусы распухли и пульсировали болью. Тошнота выворачивала наизнанку. В какой-то момент у Бульдога остановилось сердце, диафрагма превратилась в горячий металл и застыла, и лишь с невероятным трудом он смог набрать воздуху в легкие.
Тиви слышала, как он борется за жизнь, и хотела умереть, но в ее теле было для этого недостаточно яда. От каждого укуса расходилось пламя, пожирающее плоть, и некротический дымок расходился по жилам, вызывая тошноту.
Над головой задрожал рассвет, и фургон покатился обратно в лагерь по туннелю среди болот. Огры запели свои тяжеловесные песни, а мусорщики тащились молча, спя на ходу.
В плетение камышовых хижин бил дневной свет, и они пылали изнутри, подобно печам. Остальные свалились в пятнистую тьму и заснули, а Тиви с Бульдогом лежали без сна на грязном сене, и их грызли крысы боли, невидимые, но слышимые при каждом ударе отравленной крови в ушах.
Бульдог еле слышно пробормотал:
- В сердце человека много места. Я не пес, я человек. И в моем сердце места много, о да.
Тиви приподнялась на локте, пытаясь расслышать, что говорит ее защитник.
- Он цитирует Висельные Свитки, - произнес измученный голос из пятнистой темноты. Из глубины хижины выплыла женщина в куртке чармодела и села возле Тиви. Это была та самая, которая помогла ей, когда Грин бросил ее в зарешеченную телегу к другим пленникам. Седеющие волосы были увязаны в пучок лианой, а большие и живые карие глаза придавали лицу выражение мудрости. - Зверелюди часто их цитируют. Они хотят быть людьми и верят, что если сердце у них будет достаточно сильным, чтобы выдержать все страдания, они станут людьми. Это печально.
Чармоделка нагнулась ниже и всмотрелась в распухшие черты, в почерневшие закрытые веки.
- Это Бульдог, тот, чьи амулеты вызвали взрыв Чарма в лесу, тот, который, как ты надеялась, тебя спасет. - Старая женщина печально покачала головой. - Надежда - горькое желание. Это тоже из Висельных Свитков. - Она положила руку на сердце вора. - Он сильный, выживет.
- Кто ты? - спросила Тиви, всматриваясь в женщину пристальнее. Впалые щеки казались удлиненными и пустыми, как колеи, размытые дождем.
- Кто я, не важно, - ответила та. - Уже не важно. Властелин Тьмы все переменил.
- Как мне тебя звать?
- Старая Сова, - ответила она с еле заметной улыбкой. - Теперь ложись и отдыхай.
- Не могу я отдыхать, - огрызнулась Тиви, все же поддаваясь мягкому нажиму рук, которые положили ее на солому.
- Я знаю, тебе больно. - Рука Старой Совы изогнулась в воздухе, будто срывая невидимый плод. Когда она открыла ладонь, там лежал целительный опал, сияя изнутри, как сиреневое молоко. - Это исцелит тебя и Бульдога.
Тиви пораженно уставилась на чармоделку:
- Ты это спрятала от огров?
- От всех. - Старуха коснулась опалом каждого из ужаленных мест на теле Тиви, и воспаленная плоть тут же затихла под гладкой и невредимой кожей.
- У тебя еще есть? - спросила Тиви, думая о Бульдоге.
- Нет. - Старая Сова положила опал меж распухших глаз вора. - Здесь хватит Чарма, чтобы начать его лечить.
- Зачем? - спросил Тиви, глядя с изумлением, как распухшее лицо Бульдога начинает приобретать нормальные очертания. - Зачем тратить амулет на нас?
- Бульдог из нас самый сильный, - сказала Старая Сова, - а ты - его страж. Если есть надежда для нас всех отсюда освободиться, то она заключается в нем. У меня есть вкус к этому самому горькому из желаний.
Целительный опал погас и стал обыкновенным камнем, отдав весь свой Чарм. Старая Сова сунула его в карман своего кожаного передника так быстро, что он будто исчез из ее пальцев.
- Он не полностью исцелен, - сказала она, разглядывая волдыри на рыжеватой шерсти Бульдога. Она погладила больного по лбу, и он заснул. - Но это и к лучшему, он не будет поправляться слишком быстро. Не надо возбуждать подозрений.
- Огры умны, - согласилась Тиви. - А Вороний Хлыст - смертельный враг Бульдога.
- Куда опаснее Вороньего Хлыста и огров тот колдун, который надзирает за Рифовыми Островами, - предупредила Старая Сова. - Ралли-Фадж регулярно обходит лагерь.
- Я его видела на ходулях, - вспомнила Тиви, вздрогнув.
- Чаще он приходит в виде тени. Он думает, что невидим. Но обладатели правильного Чарма видят его отлично.
- И у тебя он есть - "правильный Чарм"? - спросила Тиви, всматриваясь в морщинистое лицо в поисках признаков силы и не видя их.
- Чарм не только в наговорных камнях, ведьмином стекле и колдовском металле, - шепнула старая женщина. - Тело тоже может его хранить - если ум в этом теле знает как.
- Ты чародейка!
- Я этого не говорила. - Старуха повернула руки ладонями вверх. - Моя профессия не имеет значения, как и мое имя. Сейчас времена Властелина Тьмы, и прежние названия не имеют силы.
- Да, но ты не такая, как мы. - Тиви обвела взглядом остальных пленников, лежащих на полу хижины, свернувшихся в клубок или сидящих спиной к стене, пустых от усталости. - Что ты видишь?
- Кто-то за тобой наблюдает, - сказала Старая Сова. - Вон там. - Она показала в угол, испещренный пятнами света.
