— Мы испугались до смерти.
Отодвинув кусты шиповника рукой, затянутой в перчатку, держа их таким образом, чтобы можно было наклониться и шагнуть вниз, я скользнул в заросли; над моей головой, словно потолок, нависали ветки.
Выпрямившись, я наблюдал, как следом за мной спускается Марш, затем двое саанаэ, став на колени, тоже медленно сползли вниз.
На дне было достаточно темно: свет почти не пробивался сюда. Мне показалось, что пещера не имеет дна, но потом глаза смогли различить там несколько фигурок или очертании чего-то.
— Хорошо… — Марш вытащил фонарик на длинной ручке, непременный атрибут сиркарского полицейского, включил его и поводил им из стороны в сторону, высвечивая те или иные углы комнаты.
— Черт его знает, может, здесь уже поселился какой-нибудь медведь…
— Почему же вы не закроете вход?
Дэви проговорил:
— Мы думали об этом. Те, кто придумал все это, так не сделали. Поблизости нет больших камней — Однако, довольно опасно. Как-нибудь надо собраться и построить дверь.
В разговор вмешалась Стоуншэдоу: — Или перенести все на другое место.
Пещера оказалась не такой огромной, как заставила меня вообразить темнота, даже не щель, а низкая, широкая отдушина в более-менее твердом граните. Когда-то она была наполнена глиной, но ее вымыла оттуда вода. Однако отдушина оказалась совершенно сухой.
Всюду стояли ящики, и на некоторых из них все еще сохранился отличительный знак Северо американской Армии.
Там же находилось несколько вещиц, напоминающих гробы, какие-то квадратные серые металлические ящики с ручками.
При виде этого по моей спине пробежал холодок. Я почувствовал, как Алике повернулась, чтобы взглянуть на меня. Может, она догадалась или сработал инстинкт?
Подойдя к первому стеллажу, я начал, прищурившись от недостаточного освещения, считывать этикетки: полевые установки, легкое вооружение рейнджеров, дополненное полным комплектом боеголовок, оружие класса X, разрывные пули, огнеметы, какие-то аэрозольные препараты, химическое оружие, вызывающее тяжелое поражение головного мозга.
Присутствовал даже нервно-паралитический газ, не действующий, однако, на хруффов, но действующий на саанаэ.
В «гробах» находились двенадцать боевых скафандров для рейнджеров. На половине из них имелись фабричные этикетки, значит, ими еще не пользовались. Остальные были помечены для отправки в ремонтные мастерские, их повреждения описывались на прикрепленных к ним ярлыках.
Рядом находился открытый ящик с термоядерными патронами, контрольное устройство и защищенный контейнер с тритием. Я проверил дату выпуска: 12 декабря 2158 года. Горючее, очевидно, распалось, несколько вышло из строя, но все еще было годно. Я посмотрел на Марша — тот пожал плечами.
Стоуншэдоу пояснила:
— У нас есть запасы дейтерия, но мы не можем переделать термоядерные патроны на этот вид топлива.
Им бы лучше поостеречься с такой гремучей смесью из полутрития, он продолжает распадаться…
— Наверно, я смогу показать, что надо делать. Но тогда пострадают скафандры.
Марш спросил: — Мы сможем последовательно зарядить патроны?
Я взглянул в его глаза, находившиеся в тени:
— Последовательно — нет, но избирательно — да. — Я указал на «гробы». У нас мало подходящего оборудования.
Мне казалось, будто все это говорит кто-то другой. С этой пещерой и находившимся в ней снаряжением я мог собрать небольшую, но хорошую команду, хотя команда — это группа отлично обученных бойцов. Что касается этих людей, то они сумеют продержаться перед соответственно вооруженным солдатом лишь минуту.
Я направился в дальний конец комнаты. Там лежала старая пушка 2140 года выпуска. Скорее всего, эта ерунда принадлежала какой-нибудь резервной части. Это объясняет Наличие зачехленного первоклассного оборудования, нескольких ракет без боеголовок, двух ручных ракетных установок, все еще в чехле и без прицела, наборов средств для чистки прицелов в заводской смазке и упаковке, шести тонких голубых ракет «земля-воздух» радиусом действия 80 километров, аккуратно прислоненных к стене.
Боеголовки имели странной формы заряд, о котором я раньше ничего не слышал. Кое-кто из пилотов саанаэ, поддерживающих с воздуха атаку соплеменников, может чувствовать себя в полном дерьме, пока все это не закончится и повстанцев не разгромят.
Я остановился и посмотрел на своих компаньонов. Никто не произнес ни звука — они во все глаза глядели на меня. Интересно, чего эти люди ждут?
Направившись к дальнему углу, где были сложены серые металлические коробки, сопровождаемый Маршем и его фонариком, я обнаружил там странные вещички, отмеченные незнакомым клеймом Северо американской Армии, поставленной поверх старого знака. Я смахнул рукой пыль, покрывшую надпись: «Дата выпуска: 18 августа 2104 года».
Внезапно меня осенило: это случилось через три недели, после того как мы удрали от нашедшего нас господина. Я поднял затвор прислушиваясь, как щелкнула гидравлическая пружина:
— Посвети-ка мне, Марш.
Он исполнил мою просьбу. Шифр на оружии говорил в пользу одного из многих агентств США, набор какой-то абракадабры из букв под знаком вооруженных сил страны — старой белой этикеткой, сморщенной и пожелтевшей от времени. Около контрольной панели находился отсек с инструкцией, объясняющей правила пользования оружием.
Дэви посоветовал:
— Ты бы лучше закрыл крышку, Аги. Они заряжены ураном 235. Здесь уже полно направленной радиации.
Марш проговорил:
— Мы думаем, они все еще годны.
Да, одна такая штуковина может проковырять в матушке Земле громадную дыру.
Следующее утро я провел, вновь обучая взрослых детей военным играм: сражаться и умирать, наблюдая, как они падают, притворяются мертвыми, приоткрывают зубы в посмертной гримасе, затем, смеясь, поднимаются и мечтают о светлом будущем.
«По всей галактике, — говорили эти чудаки, — есть люди, подобные нам, ждущие, когда раса повелителей споткнется и упадет. Вселенная — это деревянная коробка, и мы разожжем в ней огонь».
Я показал Дэви, как подключить термоядерные патроны, чтобы горел дейтерий, посоветовал не трогать тритиевую смесь 5 лет и только затем включить установку. Я видел, как заблестели его глаза, глаза Алике, а сам испытал леденящий душу ужас.
Прошел еще один вечер, еще один чудесный закат, причем каждый раз он становился все краснее и краснее. Близился сентябрь с его багровыми захода ми солнца. Скоро, косяки гусей и уток прочертят осеннее небо, летя на юг, следуя за солнцем.
Хотел бы еще раз посмотреть на них. Но я постоянно терзал себя мыслями, подобными этой: «Все скоро закончится, и ты прекрасно понимаешь это.
