Но мне показалось, что слово это я понял. Я молился, чтобы это было так, поскольку если нет, то все, через что я прошел, оказалось бы напрасным.
Я вновь превратился во вселенную, объемлющую все сотворенное. Я обрел некое подобие телесной формы, хотя теперь она имела макрокосмический масштаб. Я стал четверо глаз и девятителесен, глаза мои были глазами огня, а кости скалами, сердце - Сердцем Бога, а кровь - драконами, и семя мое теперь было призраками всех людей, кто жил и еще будет жить в будущем.
Это было более чем Сотворение. Это было Посвящение, и началом его было слово.
И было оно, как я понял, - "Помогите!".
Или даже: "ПОМОГИТЕ!" ПОМОГИТЕ!
ПОМОГИТЕ!
Кричал его не я, а нечто гораздо более страшное и беспомощное.
Это был Прометей и умерщвленный Пан. В этом крике было пробуждение Брахмы от своего вневременного сна. В этом крике была боль Одина, пережитая им, когда он вырвал свой глаз, чтобы продать его, - цена божественной мудрости. В этом невыносимом крике слышалось дыхание "Сумерек богов", божественной смерти, уносящей богов в глубокий холод "вечной зимы", пришедшей потревожить Валгаллу и заставить богов встретиться с судьбой.
Но когда боги вопиют о помощи, чем могут помочь им слабосильные смертные?
Глава 31
Я при шел в себя и первым делом освободился из паутины опутавших мою голову проводов. Электроды вылезали из-под кожи с тупой, тянущей болью. Я почувствовал, как кто-то обхватил меня, но не стал сопротивляться, только дернулся, уклоняясь, чтобы не возвращаться в кресло. Если бы меня не поддержали, я наверняка грохнулся бы лицом об пол, но сильные руки помогли встать на ноги.
Тут я вспомнил о последнем выстреле и стиснул зубы в ожидании реальной боли, но ее не было. Значит, пристрелили кого-то другого.
Я открыл глаза и огляделся.
Прямо в лицо мне смотрели другие глаза, светло-голубые, я бы даже сказал небесно-голубые. Это был ясный ч теплый взгляд, а не блеклый и холодный. А еще были белокурые волосы, и в каком изобилии!
Я заморгал - увидеть именно эти глаза было так неожиданно. Я оглядел ее сверху донизу, не веря, что передо мной она. Но все округлости находились в положенном месте. Единственная странность - на ней была форма скаридского рядового, на несколько размеров больше нужного.
Только тогда я перевел взгляд на комнату. Скаридский офицер лежал на спине, раскинув руки, с пулевым отверстием во лбу. Второй солдат, зашедший с нами в комнату, тоже был мертв, валяясь в широкой луже крови, натекавшей из большой дыры в груди, проделанной, очевидно, совсем недавно.
Поодаль стоял, озираясь, Джон Финн. Кресло, в котором некоторое время назад находилось тело Тульяра-994, пустовало. Теперь у Финна не было ружья, а от былого самодовольства не осталось и следа. Он во все глаза смотрел на меня, явно удрученный фактом моего возвращения к жизни. Мне было так радостно, что я произнес по-английски:
- Какого черта, что здесь произошло?
- Для начала мне пришлось уложить двоих, что стояли у входа, и позаимствовать у них одежду и пару ружей, - произнесла Сюзарма Лир. - А те, что были здесь, даже не смотрели за дверью. Я могла бы пристрелить и его, но не знала точно, на чьей он стороне. Он успел кинуть ружье и сдаться. Это он мудро поступил.
- Но как тебе удалось выбраться из яйца? Мирлин сказал, что тебе лежать там еще двадцать четыре часа.
- Считай, что меня волной выбросило на берег. Наверное, на какое-то время там отключили электроэнергию. Минуту или две я думала, что сижу в западне, но потом откинула крышку. Выбравшись в коридор, занялась изучением окрестностей. А на тех двоих солдат наткнулась случайно.
- Но ты же была без оружия! - воскликнул я. - На тебе даже не было одежды!
- Как раз в этом заключалось мое преимущество, - ответила она. - Если б на их месте стоял ты, то увидел бы во мне полковника военно-космических сил. Но для них и предстала всего лишь беспомощной обнаженной женщиной. У них не было ни единого шанса.
Я в восхищении покачал головой. Бедные глупые варвары! Еще раз оглядел комнату.
- А что случилось с сестричками-близняшками? Не говоря уже о тетронце и... - Тут мое предложение осталось незаконченным.
- Ты хотел сказать - Мирлине? - поинтересовалась она.
- Да, - подтвердил я.
- А я-то думала, что он мертв, - сказала она зловеще приветливым тоном.
- А разве нет? - только и смог выдавить я.
- Как видно, наш пострел везде поспел, - ответила она. - Твои мохнатые друзья бегом понесли его к волшебному яйцу. Тульяра тоже. Они сказали, что еще есть шансы восстановить их здоровье.
- Да, это они умеют делать, - подтвердил я, высвобождаясь от ее стальной хватки, после того как почувствовал, что могу стоять сам. - Они уже сообщили тебе, что теперь ты бессмертна?
Она недоверчиво подняла бровь.
- Кто? Я? - переспросила она.
Когда в ответ я кивнул, она перевела взгляд на Финна.
- Думаю, этот хорек - тоже. Есть от чего прийти в уныние, не правда ли? Единственное, что оставалось сказать мне.
Финн смотрел на нас так, словно мы сговорились разыграть его. Новость определенно должна была прибавить ему уверенности, но, как видно, сейчас он был не в том расположении духа. Я решил, что позже, когда до него дойдет смысл сказанного и он в это поверит, то будет плясать от радости, вспоминая, как был на волоске от того, чтобы полковник размазала его мозги по стенке.
Стены вдруг налились туманом. Призраки вернулись. Сюзарма Лир и Финн остолбенело смотрели, как серебристые формы вновь начали возникать ниоткуда, но я был очень рад их видеть. Девятка опять обретала по крайней мере частичный контроль над своим телом. Мореплаватели, заблудившиеся в неведомых морях, наконец-то возвратились в родную гавань. Оставалось только надеяться, что они не пострадали, хотя, судя по внешнему виду, до былой мощи и целостности им было еще далеко. р-р-ру-у-с-с-со-о, - произнес свистящий голос, ничуть не лучше, чем раньше. - Те-е-перь м-мы-ы т-т-те-бя-я з-н-на-а-ем...
Как и в прошлый раз, сгустки света сформировались в лица - девять лиц, накладывающихся друг на друга и перетекающих одно в другое, заполняя комнату неустанным движением.
Однако теперь это было не лицо Сюзармы Лир. Это было мое лицо.
Я услыхал, как полковник судорожно вздохнула, и заметил, что Джон Финн беззвучно молил какого-то несуществующего ангела о пощаде. Мое лицо расплылось в улыбке. Да, эффект был впечатляющий, наполнявший меня непривычным чувством гордости. Но затем я задумался над их словами. Теперь они меня знали. Они побывали внутри меня и продолжали каким-то странным образом там оставаться. По спине прошел холодный озноб, и я уже готов был услыхать у себя в голове чужие голоса, обнаружив при этом, что мои бессловесные мысли ведут между собой умопомрачительный диалог или - хуже того: в голове стоит вавилонская разноголосица не понимающих друг друга сущностей. Но этого не случилось. "Бытие" внутри меня проявлялось по другому. Я по-прежнему был самим собой и, насколько мог об этом судить, целостен и самодостаточен, как раньше. Какие бы экстраспособности я ни приобрел, пока они никак себя не проявили.
