Он ее накормил, купил новую одежду, даже предложил летать с ним, пока она не найдет постоянную работу на другой планете. Она же с обезоруживающей искренностью ответила, что не держит зла на хозяина таверны и работа полностью ее устраивает. Орфей догадался, что она боится привязаться к какой-либо планете до того, как найдет то, что ищет. При этом он понимал, что Лунная Дорожка еще и сама не знает, а что же ей нужно. Они проговорили далеко за полночь, и бард, которому так нравилось многообразие людей и планет, никак не мог взять в толк, откуда страсть к странствиям в этой молоденькой девушке, которой эти путешествия не приносят никакой радости.
Наконец, когда пришел час отлета, Орфей предложил ей четыреста кредиток, достаточных для того, чтобы отправиться на другую планету с другой таверной, но она отказалась, объяснив, что обычно ей нужен месяц или два, чтобы скопить денег на оплату проезда. Опять же, она будет чувствовать себя виноватой, беря деньги у человека, который и так сделал ей столько хорошего.
И Орфей отправился дальше, убежденный, что будет встречаться с ней минимум каждые пару лет. Но больше их пути не пересекались. Орфей продолжал кружить по Пограничью, одаривая бессмертием людей и события, а Лунная Дорожка наконец осела на Тихой гавани, где с ней и столкнулся Каин.
Он вошел в «Ячменное зерно», большую из двух местных таверн, вскоре после того, как Шусслер приземлился на Тихой гавани во второй половине дня. И не обнаружил в зале ни одного человека. Еще раз прочитал надпись на двери — «Мы никогда не закрываемся», пожал плечами и сел за столик.
— Подойду к вам через минуту. — Лунная Дорожка вышла из кухни с огромным кувшином пива, который и поставила на самый большой стол.
Улыбнулась Каину, исчезла, чтобы полминуты спустя вернуться со здоровенным бифштексом, который тут же занял место рядом с кувшином.
— Похоже на настоящее мясо, — заметил Каин.
— Так оно и есть, — гордо ответила девушка. — На Тихой гавани мы выращиваем своих бычков. — Она подошла к столику Каина. — Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
— Возможно. Я ищу одного человека.
— Кого именно?
— Трехглазого Билли. Ты о нем слышала?
Она кивнула:
— Да, сэр.
— Ты, часом, не знаешь, где он?
— Он умер, сэр.
Каин нахмурился:
— Ты уверена?
Она вновь кивнула.
— Где и когда?
— Вон там, сэр. — Она указала на улицу. — Убил его человек с фамилией Макдугал.
— Миротворец Макдугал? — уточнил Каин.
— Да, сэр. Именно так его и называли.
— Черт! — вырвалось у Каина. Он посмотрел на девушку: — А друзья его здесь остались?
— Макдугала?
— Трехглазого Билли.
— Да, конечно. Все любили Билли.
— Мы, должно быть, говорим о разных людях.
— Едва ли, сэр, — покачала головой Лунная Дорожка. — Прозвище Трехглазый Билли встречается не так уж и часто.
— У него был большой шрам на лбу?
— Над самой переносицей. Да, сэр.
— И все его любили? — удивленно спросил Каин.
— Да, сэр. Он всегда рассказывал такие забавные истории. Я так плакала, когда он умер.
— А кто на Тихой гавани был его самым близким другом?
Она пожала плечами:
— Не знаю, сэр. Я видела его только в таверне.
— Он обычно приходил один?
— Да, сэр. Но в таверне вокруг его стола сразу собирались люди.
— Понятно. — Каин вздохнул. — Наверное, придется посидеть здесь и поговорить с теми, с кем он общался. Принеси мне, пожалуйста, пива.
— Да, сэр. — Лунная Дорожка подошла к бару, налила полный стакан, вернулась с ним к столику Каина.
— Благодарю.
— Должна предупредить вас, сэр, что в течение трех или четырех часов едва ли кто-нибудь покажется.
— А как насчет компании, что решила пообедать? — Каин указал на кувшин с пивом и бифштекс.
Девушка улыбнулась:
— Обедать будет не компания. Один человек.
— Да ведь тут четыре, а то и пять фунтов мяса. И все это съест один человек?
Лунная Дорожка кивнула:
— Да, сэр. А на десерт он получит шоколадный торт, который сейчас в печке.
— Рост у него, случайно, не одиннадцать футов и три дюйма? — Если Каин и шутил, то лишь наполовину. — Волосы не оранжевые?
Девушка рассмеялась:
— Нет, сэр. Это обычный человек.
— Если он может столько съесть, он скорее человек необычный. — Каин помолчал. — Между прочим, как давно убили Трехглазого Билли?
— Четыре или пять месяцев тому назад. Ой! — воскликнула девушка. — Я забыла про картошку!
— Вам пора сменить вывеску, — заметил Каин. — Я думал, что пришел в таверну.
— Так оно и есть.
— Но здесь и кормят.
— Только отца Уильяма. Он у нас на особом счету.
Она повернулась, чтобы уйти на кухню, но Каин схватил ее за руку:
— Отец Уильям на Тихой гавани?
— Да, сэр. Он придет через несколько минут.
— И давно он здесь?
— Точно не знаю, сэр. Может, с неделю.
— Что-то я не заметил его шатра, когда ехал в город.
— Шатра, сэр?
— Он же проповедник.
— Я знаю, сэр, но он говорит, что взял отпуск.
Каин нахмурился.
— Он тоже задавал вопросы о Трехглазом Билли?
— Нет, сэр. — Девушка замялась. — Мне больно, сэр.
— Извини. — Каин отпустил ее руку. — Ты уверена, что о Трехглазом Билли он тебя не спрашивал?
— Меня — нет. — Она попятилась к кухне. — Извините, сэр, но я должна снять с плиты картофель.
— А Сантьяго он не поминал?
— С какой стати? — Лунная Дорожка остановилась, не дойдя двух футов до двери в кухню.
— Потому что он не только проповедник, но и охотник за головами.
— А при чем здесь Сантьяго?
Каин уставился на нее, удивленный ее невежеством.
— В Пограничье нет более известного разыскиваемого преступника.
— Вы, должно быть, ошиблись, сэр. — Лунная Дорожка коснулась двери, чтобы та, почувствовав ее присутствие, открылась. — Сантьяго — герой.
— Для кого? — спросил Каин.
Она рассмеялась, словно он позабавил ее хорошей шуткой, но, прежде чем он задал следующий вопрос, ретировалась на кухню. Так что ему осталось лишь потягивать пиво да смотреть на разделившую их дверь.
Вскоре, однако, она появилась с чугунком, полным картофеля.
— Расскажи мне о Сантьяго, — попросил Каин, когда она проходила мимо, направляясь к столу отца Уильяма.
— Я с ним незнакома, сэр.
— Тогда почему ты думаешь, что он — герой?
— Так все говорят.
— Кто — все?
— Те, кто приходит сюда. — Она пожала плечами. — Налить вам еще пива, сэр?
— Я бы лучше поговорил с тобой о Сантьяго.
— А я его видеть не видела, — запротестовала Лунная Дорожка.
— Роста в нем одиннадцать футов, а волосы оранжевые, — послышался с порога густой баритон. — Что еще вас интересует?
