Но Рамды его так и не увидели. Сенестро его одурачил, обманом спровадил во Дворец Света.
— Дворец… чего?
— Дворец Света, дружище. Это дом Харадоса. Томалийцы всегда считали его священным; ни одна живая душа и на пару миль к нему не подойдет. С тех пор, как там Харадос побывал, а было это несколько тысяч лет назад, внутрь ни одна нога не ступала.
Но Сенестро знал, что доктор — настоящий Харадос или, по крайней мере, так думал. И он его не боялся. Сенестро — не трус, и он поселил доктора в самом жилище Харадоса! Сенестро только пророчество и волнует.
Наконец-то Уотсон нащупал под ногами твердую почву. Части головоломки начали складываться — Сенестро, профессор и пророчество Харадоса.
— Ну, в общем, мы — Бары — держали старину доктора в плену с той самой секунды, как он появился, и никто, кроме меня, и слова доброго ему не сказал. Но старый джентльмен и не думал унывать. Стоило ему узнать про все эти шарики, радуги и прочие ученые тайны, как он позабыл всё на свете. Он был доволен тем, что открыл. У доктора светлая голова, и я ни капли не сомневаюсь, что он и есть истинный Харадос.
Рыжеволосый рассказал, что профессор знал о прибытии Чика с самого начала. Он немедленно вызвал к себе МакФерсона и отдал ему несколько приказов или, точнее, указаний, смысла которых ирландец не мог понять. Он лишь уяснил, что должен пойти в Храм Листа и в определенном порядке прикоснуться к нескольким предметам. Кроме того, он обязан был устроить так, чтобы быть поближе к Чику и ободрить его.
— Но всё случилось не совсем так, как он говорил. Он-то надеялся прищучить Сенестро. А вместо этого на Бара набросилась собака. Замечательная овчарка, знаешь ли — она спасла тебе жизнь.
— Где сейчас собака?
— На «Пятне Жизни», сэр. Не хочет оттуда уходить. Странно, до чего она вцепилась в это место. Одни только Рамды приходят, чтобы ее покормить.
Так Чик узнал, что, как только ему станет лучше, он с МакФерсоном отправятся на поиски доктора, чтобы помочь тому сбежать вместе с раскрытыми им тайнами — истинами, скрывавшимися за загадкой «пятна».
— И ждет нас отличная потасовка, парень. Сенестро — боевой тип, он не сдастся и не отпустит доктора, если его не заставить.
Для Чика это были отнюдь не скверные новости. Честный бой — это было в его вкусе. Это напомнило ему об автоматическом пистолете, который до сих пор лежал в его кармане — оружии, которым он и не подумал воспользоваться в отчаянной схватке с Баром Сенестро.
— Пат, — сказал он, поддавшись внезапному наитию, — когда ты прибыл, у тебя при себе было что-то огнестрельное?
МакФерсон полез в карман и безмолвно достал оттуда пистолет тридцать второго калибра — не той модели, что у Чика, но на таких же патронах. Из другого кармана он извлек сверток, бережно перевязанный ниткой. Он развязал и раскрыл его — внутри оказалась старая глиняная трубка!
— Прибыл-то я с двумя ружьями, — печально ответил он. — Да только пороху не взял ни для того, ни для другого!
Чик улыбнулся и обыскал собственные карманы. Сначала он протянул ему лишнюю обойму, полную патронов, а потом — кисет с табаком.
— Ну надо же! — воскликнул МакФерсон. — Клянусь честью, вот и снаряды для обеих пушек!
Его руки тряслись, когда он доверху набивал старую трубку табаком. Патроны могли и подождать. Он зажег спичку и с глубоким удовлетворенным вздохом принялся выпускать клубы дыма.
Глава XLIII
Дом Харадоса
Чик получил ужасные ранения в поединке с Сенестро, но с помощью Рамд быстро шел на поправку. На это нужно было менее недели.
Дело шло к развязке. Чику не нужно было кошачье зрение, чтобы видеть: ставки в игре между Барами и Рамдами сделаны. Совсем скоро Сенестро либо выкинет что-нибудь дерзкое, либо должен будет освободить профессора.
Чику не пришлось долго ждать. Все случилось однажды вечером. Он снова оказался на борту хруща в компании Геоса, Яна Лукара и… юной Арадны собственной персоной. Их отъезд прошел быстро и в тайне.
На этот раз Уотсон не волновался из-за высоты или любых других ощущений, связанных с полетом. Безопасность доктора — вот что имело значение в эту секунду. Он обратился к Рамде:
— Мы одни? Где же Бар МакФерсон?
— Он где-то рядом; мы не одни, мой господин. Неподалеку летит еще несколько машин: они везут множество Рамд и алых стражей королевы. МакФерсон прибудет первым. Мы направляемся прямо во Дворец Света, мой господин.
— Будем брать его штурмом? — Уотсон подумал о драке, которую предвещал МакФерсон.
— Да, господин. Многие погибнут, но тут уж ничего не поделаешь. Мы должны освободить Харадоса, иначе станем соучастниками святотатства.
— Но… что с Сенестро?
— Трудно сказать, мой господин. Мы не знаем, что может случиться! — иного объяснения у него не было.
Они поднялись на головокружительную высоту. Судя по указателю, они направлялись на восток. Тьму разгоняло только слабое свечение беззвездного неба. Глядя вниз, Чик вообще ничего не видел. Его спутники хранили молчание, только Арадна, сидевшая впереди рядом с Яном Лукаром, показывала признаки волнения. Они летели все выше и выше, пока не показалось, что Томалия и вовсе осталась позади. Курс неизменно указывал строго на восток. Наконец Ян сказал Геосу:
— Мы сейчас над Угольным Краем, сэр. Стоит ли рискнуть и зажечь свет? Быть может, его светлости будет угодно посмотреть.
— Поступайте по своему усмотрению.
— О, — воскликнула Арадна, — обязательно так и сделайте! Нет ничего более чудесного, чем это!
Ян коснулся маленького рычага. В ту же секунду темноту разрезал направленный вниз луч света. Далеко внизу он уперся в землю пятном. Уотсон пристально следил за его движением, пока он рыскал из стороны в сторону в поисках чего-то, Чику неведомого.
А потом…
Вспыхнула словно бы перевернутая молния — белое пламя, слепящее, режущее глаз мерцание миллионов огней. Уотсон прижал руку к глазам, чтобы защитить их от этого зрелища. Оно было просто изумительным.
— Что это? — спросил он.
— Уголь, — спокойно ответил Геос.
— Уголь! Вы имеет в виду — алмазы?
— Да, мой господин. Так вам это интересно? Я и не знал. Позже вы сможете посмотреть поближе в более благоприятных условиях! — И он повернулся к Яну: — Достаточно.
Они вновь погрузились во мрак. Несколько минут прошли в той же полной тишине.
Уотсон наблюдал за продвижением красной точки по карте, отметив, что она приближается к треугольной фигуре на краю. Внезапно появилась еще одна точка, за ней еще и еще. Некоторые загорались ниже, иные — выше; вскоре их был уже с десяток, и все летели кучно.
— Они все здесь, — сказал Геосу Ян.
Тот, кивнув, пояснил Чику:
— Это Рамды и алые стражи. МакФерсон прямо впереди. Мы будем на месте через три минуты.
И после недолгого молчания он сказал, что предстоящая битва станет первым случаем кровопролития между Барами и Рамдами. В крайнем случае, Сенестро может даже убить Харадоса, чтобы добиться своего.
— Его единственный закон — собственные желания, мой господин.
Красные точки начали спускаться к треугольной фигуре. Прошла минута, затем вторая; еще одна — и хрущ коснулся земли.
Практически бесшумно Лукар полностью остановил судно. Спустя мгновение он уже помогал Арадне спуститься. Что до Геоса, он достал из машины два предмета одежды, которые протянул Арадне и Чику.
— Наденьте это. Остальные будут драться как есть.
Это были плащи, сделанные из мягкого, легкого, податливого стекла или чего-то наподобие. Уотсон спросил, зачем они нужны.
— Для целей, известных одному лишь Харадосу, мой господин. Таких накидок всего две. Вместе с ними он оставил указания, четко дававшие понять, что они предназначены для вашей светлости и Арадны.
Чик не без удивления помог Арадне надеть ее плащ, после чего натянул собственный. Однако на пистолет в кармане он полагался охотнее. Он пренебрег капюшоном, который был предусмотрен для головы.
