— Вы и я, — весело произнес он. — Готовы рискнуть? Я дал вам неплохую возможность!
Он поднял свое похожее на кинжал оружие, целясь. В тот же миг Чик нажал на курок, держа пистолет у бедра — верный выстрел. Обойма была пуста. Еще секунда — и Уотсон стал бы наподобие тех розовых пятен снаружи. Он прошептал молитву Создателю. Кончик оружия Сенестро был направлен прямо на Чика. Но последнему все же не суждено было сегодня умереть. Что-то вспыхнуло, вдруг раздался взрыв; дейерер звучно ударился о стену, а Сенестро изумленно посмотрел на что-то за спиной Чика — что-то, что заставило его развернуться и исчезнуть из виду.
Чик обернулся. Прямо за ним виднелся знакомый силуэт Яна Лукара, а парой футов дальше — некто, сказавший ясным, спокойным, невозмутимым голосом:
— Я бы убил этого парня, Чик, но слишком уж он, черт возьми, симпатичный. Сохраню как экземпляр.
Уотсон пригляделся. У него вырвался вздох, наполовину изумленный, наполовину радостный. Потому что эти слова прозвучали на английском, а голос… принадлежал Гарри Венделу!
Глава XLIV
История доктора Холкомба
Если в сознании Чика и были хоть какие-то сомнения в том, что это — настоящий Гарри, они рассеялись, когда в следующее мгновение он увидел, кто стоит рядом с ним. Это была никто иная, как Нервина.
— Гарри Вендел! — воскликнул Уотсон. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой!
— Еще бы, Чик. Вот он я, живой и здоровый!
Они обнялись.
— Как ты сюда попал?
— Понятия не имею! Спроси даму! Я — всего лишь жертва обстоятельств. За мной только действия; она думает за двоих.
Нервина улыбнулась и кивнула. Ее глаза были такими же волшебными, какими Чик их помнил — полными неуловимых лунных бликов и какой-то непостижимой магии.
— Да, — подтвердила она. — Видите ли, мистер Уотсон, такова воля пророка. Гарри — из числа избранных. Мы пришли за великим доктором Холкомбом — за Харадосом!
Она двинулась вперед. Уотсон последовал за ней в молчаливом изумлении; за ним шли Геос и остальные, притихшие и исполненные почтения. Мягкое свечение все еще горело, так что они словно шагали между стен, объятых холодным пламенем. В конце коридора их ожидала дверь.
Нервина коснулась трех ничем не обозначенных точек на стенах. Дверь открылась. Королева отошла в сторону и знаком пригласила Чика и Гарри войти.
Они оказались в продолговатой комнате, формой напоминающей грушу и обставленной, как самая продуманная лаборатория. А в дальнем конце, в центре странного множества кристаллов, реторт и незнакомых приборов, сидел человек, которого они оба узнали с первого взгляда. Это был пропавший профессор, и был он точно таким же, каким они помнили его с дней его уроков в Беркли. Та же подтянутая фигура, те же здорового вида щеки, славные глаза и коротко стриженная белая бородка. В докторе всегда чувствовалось нечто непоколебимое — самообладание и уравновешенность, считавшиеся залогом здравомыслия. Ни Чик, ни Гарри не ожидали всплеска чувств, и они не были разочарованы.
Холкомб поднялся на ноги, поставив на стол перед собой источник странного пляшущего света, который изучал до этого. Он коснулся чего-то — свет погас, и одновременно некоторые из этих удивительных кристаллов неуловимым образом изменились. Доктор шагнул вперед, с улыбкой протянув руку; он совсем не походил на узника.
— Так, так, — сказал он, — ну наконец-то! Чик Уотсон и Гарри Вендел! Очень рад вас видеть. Долго добирались?
В его глазах мерцали искорки, совсем как раньше. Он не стал дожидаться их ответов и продолжил:
— Славно! Мои ученики меня до сих пор не разочаровывали. Позвольте спросить: вы решили загадку «Слепого пятна»?
— Ничего мы не решили, профессор. Мы пришли, во-первых, за вами, а во-вторых — за тайнами, которые вы раскрыли. Это нам надлежит спросить: что такое «Слепое пятно»?
Профессор покачал головой.
— Вам всегда нелегко давались догадки, мистер Вендел. Быть может, Чик…
— Запишите меня как неподготовленного, — отвечал Чик. — Я, как и Гарри… я хочу знать!
— Полагаю, многие из нас находятся в таком же положении, — засмеялся Холкомб. — Мы, зная больше, чем кто-либо из когда-либо живших, все еще жаждем узнать больше! В конце концов, может статься, что знаем мы всего ничего, пусть даже и нашли ключ к разгадке.
Его глаза снова сверкнули, уже ярче.
— Так расскажите же нам! — выпалил Гарри, порывистый, как всегда. — Что такое «Слепое пятно»?
Но Холкомб покачал головой.
— Не сейчас, Гарри; у нас тут компания, — Геос и Ян только что вошли. — Кроме того, я еще не вполне готов. Осталось развязать еще пару узлов.
Он пожал руку Геосу, обратившись к нему на томалийском:
— Вы более чем вовремя.
Рамда низко поклонился в почтительном благоговении и приглушенно ответил:
— Вы ли есть Харадос, мой господин?
— Да, — ответил доктор. — Я — это он. Я — Харадос!
Для обоих молодых людей это было как снег на голову. Никоим образом великий профессор из их воспоминаний о студенческих днях не вязался с этим странным мыслителем, пророком потусторонних томалийцев. Какая тут связь? Что за судьба была проводницей, импульсом и связующей силой для всего происходящего?
— Профессор, вы простите наше нетерпение. И я, и Гарри через многое прошли, даже не понимая, какой в этом смысл. Не могли бы вы объяснить? И… почему? — потом он добавил: — Ваша лекция о «Слепом пятне»! Вы обещали нам ее — можете прочитать сейчас?
Профессор улыбнулся в знак согласия.
— Часть — да, — сказал он. — Достаточно, чтобы в какой-то мере ответить на ваши вопросы. Останься я в Беркли, я мог бы прочесть ее всю, но… — он засмеялся, — теперь-то я знаю куда больше. И, как это ни парадоксально, намного меньше при этом! Сначала позвольте мне поговорить с Геосом.
Он выяснил, что битва снаружи закончилась для Рамды и его людей успешно. Всё уже стихло. Сенестро сбежал и укрылся в безопасности, в Маховисале. Доктор приказал не докучать ему.
Геос вместе с остальными покинул комнату, сопровождая Арадну, которая была слишком вымотана для дальнейших испытаний. В комнате остались доктор, Чик, Гарри и Нервина.
— Я сокращу лекцию до краткого содержания, — начал профессор. — Я расскажу вам все, что знаю, вплоть до этого момента. Однако сперва позвольте вам кое-что показать.
Он кивнул на стол, за которым сидел до этого. Среди расставленных на нем предметов главенствующее место занимали фрагменты минералов; какие-то казались знакомыми, иные — совершенно новыми. По бокам со всех сторон возвышались хрустальные шары — или, по крайней мере, то, что Чик мог так назвать, — установленные на треногах. Едва профессор пододвинул один из них к столу, как тут же на небольшом металлическом блюде в центре стола появилась крохотная точка. Почти невидимая поначалу, она росла где-то с минуту, пока не приобрела несколько более заметные размеры. Профессор отодвинул треногу. Стоявшие рядом кристаллы, внутри которых на секунду промелькнул было тусклый свет, немедля снова угасли.
Трое людей наблюдали, как частица твердой материи, лежавшая на столе, на их глазах становилась всё больше и больше. Нечто появлялось из ничего!
Доктор поднял шарик и невозмутимо взвесил его в пальцах.
— Может кто-нибудь сказать мне, — спросил он, — что это такое?
Ответа не было. Профессор бросил шар обратно на стол. Тот издал пронзительный металлический звук.
— Вы видите перед собой эфир, — заявил он. — Это чистая субстанция, без примесей. Вы называете ее материей, иные назвали бы металлом, но это всего лишь названия. Я называю это ЭФИРОМ В ДВИЖЕНИИ. Как и всё остальное во Вселенной, он подчиняется законам. У него есть свое объяснение, ведь не существует такой вещи, как случайность. Понимаете? Эта частица — всего-навсего правило, получившее возможность воплотить себя через законы природы!.. Попытайтесь не отставать от моей мысли. Всё вокруг сделано из эфира — решительно всё! Разнообразие материи — всего лишь результат разных степеней электронной активности, которые зависят от размеров пропорций. Сама жизнь, равно как и материальность и энергия, суть порождение всеохватывающего эфира!.. Вот этот предмет, — он коснулся кристалла, — являет собой обычный проводник. Он собирает эфир и проводит его через определенную степень колебательной активности. И что в результате? На выходе получается железо! Если угодно, вы можете обратиться к прошлому, к нашему двадцатому веку, в поисках параллели — я имею в виду электричество. Оно добывается грубыми методами, но придет время, когда его можно будет извлекать из воздуха точно так же, как люди извлекают углеводороды из нефти или как я выцеживаю необходимое количество эфира из этого шара. Это, по моему убеждению, одна из фундаментальных тайн «Слепого пятна». Есть еще вопросы?
