Машина резко затормозила, и «уснувшие» охранники полетели к передним сиденьям. Услышав удары тяжелых тел о передние кресла, генерал схватился за кобуру. Но Магда уже стояла снаружи.
- Выходите, Артем Валерьевич, - Она сама открыла дверь «Седовласому». – Ваши мальчики пока живы. Давайте поговорим по душам. Пришло время…
Кряжистый водитель бросил вопросительный взгляд на командира, но тот успокаивающе кивнул ему и неуклюже, будто делал это в первый раз, выбрался наружу.
Магда прятала руки в карманы шубки, ежилась от порывов хлесткого, зимнего ветра и не смотрела в лицо «Седовласого».
- И зачем мы здесь?
- Там мой сын! – дрогнувшая рука генерала указала в сторону конца деревни, туда, где за перелеском пряталась старая мельница, а над горизонтом клубились густые облака черного дыма. – И не только он. Нужна ваша помощь!
Магда подняла на «Седовласого» удивленные глаза.
- Он из солдат?
- Из офицеров…
- Я вам скажу правду, генерал! И у вас останется время подумать о своих дальнейших шагах!
Девушка вытащила левую руку из кармана и показала собеседнику безымянный палец. На нем матово отсвечивало серое кольцо. Лицо «Седовласого» незаметно дрогнуло - он еле слышно прошептал:
- У него такое же.
- Вот именно. Я его только что одела, хорошенько поразмыслив над вашими словами, генерал! Старое послание, попавшее в ваши руки, не имело к Никите никакого отношения. Оно имело отношение ко мне! Никита был вашим ангелом-хранителем! Спасал вас от меня! От моей жажды власти и от моей безумной скуки. Пока он жил рядом, в моей жизни был смысл. Я его любила… Может быть, больше, чем себя. Его было за что любить! Ведь он смог подарить мне мою и свою жизнь. А теперь…
Настороженный взгляд «Седовласого» скользнул сверху вниз по стройному телу девушки: с ее сведённых судорогой ненависти губ - на безымянный палец.
Неожиданно Магда повернулась спиною к генералу и пошагала к лесной тропинке. Снег звонко хрустел под её сапогами, а тонкие каблуки почему-то не проваливались в сугробы.
Генерал медленно поднял руку с пистолетом, тщательно прицелился ей в спину. Рука не дрожала…
- Если он погиб, - крикнула Магда, не оборачиваясь, - вы все умрете! Все до одного! Вы же признаете только силу! Она перед вами!
Пистолет опустился.
Магда взмахнула рукой - две крайних избушки, подскочив, как футбольные мячики, в воздух на пару метров, осыпались на землю грудой опилок и мусора. БМВ будто взрывной волной отбросило в придорожную канаву и перевернуло на крышу.
Ноги сами несли девушку к мельнице, её шаг становился всё быстрее, а душа всё бесчувственнее.
Сорвавшись с места, генерал тяжело побежал за нею следом. Он судорожно нажимал кнопки сотового телефона, но на дисплее отображался знак отсутствия сети.
А вокруг них горбились деревья с отстреленными сучьями, валялся вырванный метровыми клоками дерн, возвышались завалы из срезанных ракетами стволов берез.
И чем ближе приближалась лесная поляна, тем больше бывшая узкая тропинка походила на широкий, вырубленный пулями и снарядами тракт. Тот, кто здесь недавно уходил от погони, видимо, испробовал на своей шкуре многие виды оружия.
- Чего ж не сказала ему, что не нуждаешься в защите? – крикнул в спину с трудом ковыляющий по утоптанному снегу генерал. Он, похоже, намеренно отставал от своей молодой спутницы, меняя маршрут…
Магда отмахнулась, будто это уже не имело никакого значения.
- Обычное женское вранье… Такую меня он не мог бы любить! Ради него я прикинулась бы и овечкой.
***
Наконец показалась сероватая, будто припорошенная дорожной пылью поляна. До нее оставалось метров пятьдесят.
- Не стрелять!!! – охрипший крик генерала, долетевший откуда-то издалека, заставил девушку остановиться.
Первый выстрел Магда не услышала. Никто не слышит выстрела, если он по вашу душу. Пуля вошла в спину, под левую лопатку. И следом вторая - в грудь. Ее пронзительный свист Магда сумела различить. Боль была такой, что не вскрикнуть.
Стреляли с пристрелянных позиций, с разных точек…
Девушка рухнула на колени, но, успев опереться на руки, удержала тело на весу. Из ее спины с треском выстрелил золотой электрический разряд. Тонким трассером он обозначил траекторию полета первой пули.
Где-то далеко позади вскрикнул мужчина. Из ссыхающегося на глазах тела стрелка вместе с золотой нитью безжалостно уходила жизнь, она вливалась в рану Магды и «латала» разрыв нежной девичьей плоти.
Грудь девушки вздрогнула - второй разряд молнией метнулся до середины запорошенной снегом поляны. Он словно лазерная указка высветил поднявшегося во весь рост снайпера. Но даже с такого расстояния белый балахон делал его фигуру слабо различимой.
Как поручнями, поддерживаемая с разных сторон трескучими золотыми нитями, Магда осторожно приподнялась с колен и отряхнула с сапог грязный снег. Боль ушла, раны затянулись - нахлынула неудержимая жажда мести…
Пули разом засвистели со всех сторон. От пронзительного звука заложило уши. К гулким одиночным выстрелам добавилась металлическая долбежка автоматического оружия.
Тело девушки, будто пробитый со всех сторон сосуд, выкинуло во все стороны сотни тонких золотистых лучей - всё разом стихло. «Сосуд» наполнился…
И только один ствол не выпустил ни одной пули. Этот ствол принадлежал генералу.
Золотой лучистый «еж» на двух стройных девичьих ножках в изорванной в клочья норковой шубе ждал, когда последняя его «иголка» - щупалец спрячется в теле. Как только стих последний стон, исчез последний золотистый луч.
- Генерал! – крикнула Магда так звонко, что, отразившись от деревьев, вернулось эхо. – Это Никита рассчитывался за ваши и мою жизни своею! Пришло время пожалеть о нем! Или уже некому жалеть? Но вы-то не дурак! Я уверена, остались живы!
***
Укрывшийся за одним из самых высоких лесных завалов, «Седовласый» стоял над скрюченным телом снайпера, стрелявшего первым в спину девушки. Стрелок, беспрекословно выполнивший приказ, умер естественной смертью. От мгновенно наступившей старости…
Генерал снял фуражку и опустился на колени. Дрожащей рукой схватился за плечо сына. Старый солдат уже давно не умел плакать, его учили ненавидеть врагов и мстить им. Он так же, как и всё погибшее подразделение, выполнял задание. И провалил его…
О том, что ожидало человечество, благодаря их ошибке, не хотелось даже думать. А служил он Отечеству верой и правдой…
