В то время как Сингон разведывал обстановку, Рин-гволд с Даманхуром посетили Энарека, потом Ани-Бахра и десяток саккаремских военачальников. Надобно признать, что для одного из них встреча с шадом кончилась трагически. Даманхур готов был простить Нарагану и его с Борживом измену и кражу второго завещания, но, когда тот, вместо того чтобы пасть на колени и повиниться, кликнул телохранителей, снисходительности солнцеподобного пришел конец, и он собственноручно вонзил кинжал в брюхо предателя. После чего с помощью Рингволда покинул покои Нарагана столь быстро, что телохранители вынуждены были доложить Туринхуру о внезапном самоубийстве своего господина.
Случай этот, впрочем, был единственным, ибо после недолгой беседы с глазу на глаз даже самые преданные Туринхуру придворные соглашались, что возвращение Даманхура на престол отвечает интересам страны и чаяниям всех без исключения саккаремцев. Солнцеподобный не только обладал даром убеждения, но и хорошо знал, как склонить на свою сторону вельмож и военачальников. Настолько хорошо, что Сингон и Рингволд позволили ему остаться в Дангаре одному, дабы он мог продолжить свою столь успешно начатую среди ночи деятельность при свете дня. И шад, получив от Бузара Хумла четырех телохранителей, продолжил ее так успешно, что к вечеру едва нашел в себе силы добраться до постоялого двора, где у него была назначена встреча с Сингоном.
Проспав несколько часов, солнцеподобный потребовал принести ему пергамент и принадлежности для письма — ни на вино, ни на еду он после посещения многочисленных особняков придворных уже не мог смотреть — и принялся за работу. К тому времени, когда над Данга-рой взошла луна и в комнате Даманхура появился Сингон, труды шада подходили к концу. Результатом их явился длиннющий список всевозможных обещаний, которые ему надлежало выполнить, воссев на Золотой Трон. Заглянув через плечо шада, Сингон тихонько ахнул:
— Что же тебе останется, если ты отдашь этим вымогателям хотя бы половину обещанного? "Шадское поместье в нижнем течении Сиронга, дворец в Кайване, должность сборщика налогов со всего центрального Саккаре-ма…" А это еще что? Ты обещаешь взять в жены дочь Бузара Хумла Ардиль? А Фейран? Она же за эти сутки совсем с лица спала! Да ты хоть видел эту Ардиль?
— Видел, — коротко ответствовал Даманхур, завершая "памятный список".
— Или ты не собираешься выполнять обещанное? Но тогда зачем записываешь? — не унимался юный кат-такан.
— Собираюсь, друг мой, собираюсь. — Шад отложил кисточку для письма и полюбовался делом рук своих. — Но кто тебе сказал, что повелитель Саккарема не может иметь двух, трех или дюжину жен? Многоженство не поощряется некоторыми служителями Богини, это верно. Я сам, обладая в этом вопросе известным опытом, должен признать, что значительно удобнее иметь одну жену и множество наложниц, однако, если этого требует благо государства…
— А как отнесется к этому Фейран?
— Думаю, она поймет, что шад не может и не должен идти на поводу у своих желаний, — задумчиво промолвил солнцеподобный. — Ардиль, впрочем, вовсе не дурна, и по сравнению с кое-какими иными обещаниями женитьба на ней не представляется мне тяжким бременем.
— Ну да, если эта девушка недурна собой, хотя я в этом плохо разбираюсь… — смущенно промямлил Сингон. — Но все остальное…
— А, пустяки, — снисходительно ответствовал шад, к которому за время пребывания в Дангаре вернулась часть прежнего величия. — Почему бы мне не поделить между моими верными подданными то, что я в обозримом будущем все равно не сумею получить? Ежели я не ошибаюсь, Рингволд говорил, что арранты высадились не только на западном побережье материка, но и на восточном? В Белой бухте, на берегах Акульего залива, неподалеку от Кух-Бенана и в бухте Лакра? Так почему бы мне не пожаловать все эти земли тем, кто во что бы то ни стало желает владеть ими?
— Однако они могут потребовать равноценной замены, ежели будут не в силах получить обещанное? — предположил каттакан, весьма изумленный перемене, происшедшей в шаде за один-единственный день.
— Потребовать у повелителя Саккарема? — изумленно вскинул брови Даманхур. — О нет! Они могут униженно молить, но требовать?.. Нет-нет, это исключено. Ведь я же не требую у солнца, чтобы оно всходило из-за Дангарских гор.
— Это действительно очень великодушно с твоей стороны.
— Это благоразумно. А мои подданные, смею тебя заверить, ничуть не уступают в благоразумии своему владыке.
Каттакан пожал плечами и, явно не понимая, как у одного человека хватает совести одарить другого тем, чем он не владеет, а у того в свою очередь — взимать мзду за соблюдение данной им же самим клятвы, сообщил шаду, что Асверия, Драйбен, Рилыон и Кэрис просят его на время отложить все начатые в Дангаре дела и срочно прибыть в Раддаи.
— Ну что ж, большая часть дел, которые я намерен был сделать тут, мною завершена. А что из этого выйдет, увидим через два дня, когда Туринхур попытается занять Золотой Трон, — проворчал солнцеподобный и, спрятав за пазуху "памятный список", протянул Сингону обе руки, благо опыт путешествия с каттаканами у него уже был и переносил он мгновенные перемещения значительно легче Фарра.
* * *
— Аллаан эт-Агайат пригласил меня и моих родичей провести этот день в подвале Золотого храма. Мы согласились и будем поблизости. Но, сам понимаешь, даже связавшись с тобой через тальбов, существенной помощи оказать не сможем. Рильгон совсем по-человечески развел руками, и Драйбен внезапно понял, что предводитель каттаканов здорово вымотался за последние ночи, а очередная попытка проникнуть в Логово отняла у него остатки сил.
— Вы сделали все, что могли. Теперь наш черед. И… спасибо вам за Кердина, с ним мы будем чувствовать себя увереннее.
— Кэриса благодари, — буркнул Рингволд. — Он растолковал про пещеру, в которой отшельник аррантский хоронится.
— Может, все же перенесем эту… затею на следующую ночь? — без особой надежды предложил Сингон. — К тому времени мы сил поднаберемся, да и вообще…
— Нет. Это они верно надумали при свете дня за Цурсога взяться. Пусть помогут вам ваши Боги, сколько их ни есть. И поможет вера в их всемогущество. Нынче ничья помощь не будет лишней. — Рильгон отвесил общий поклон и двинулся в глубину храма. За ним потянулись каттаканы, а из-за алтарного возвышения, повинуясь знаку Кэриса, шестеро воинов Священной Стражи вытащили клетку, в которой содержался Цурсог.
Над устройством клетки потрудились каттаканы, и выглядела она весьма необычно. К четырем вертикальным ребрам ее были прикреплены четыре меча, хранившиеся некогда в Оружейном зале шадского дворца в Мельсине, а стороны между ними были затянуты неким подобием серебряной паутины. Что и говорить странная была клетка, но и заключенный в нее Цурсог мало походил на человека. На кожаных подушках громоздилась массивная туша с размытыми очертаниями. Нечто желеобразное, постоянно сотрясаемое внутренними спазмами, пронизанное то гаснущими, то разгорающимися искрами, — заключенная в переродившемся теле мергейтского ная частица Подгорного Властелина ни на миг не оставляла стараний вырваться из магической западни. Попытки добраться до Подгорного Повелителя через это преображенное существо до сих пор не увенчались успехом, однако поданная Фейран мысль прибегнуть к помощи Небесных Самоцветов пришлась по душе не только Драйбену и Кэрису, но и тальбам и каттаканам, ибо они улавливали внутреннюю связь между Чужаком и наконечниками Небесных Стрел, которые должны были когда-то давным-давно уничтожить его.
