Всё это время он не встречал Лили-Ха. И только дважды перед ним, как всегда неожиданно, появлялся Гаммаж. Предок туманно интересовался, всё ли в порядке, затем исчезал.
Фуртигу так хотелось поговорить, задать кому-то накопившиеся вопросы. Но его присутствие никого не волновало настолько, чтобы вступать в дискуссию. Чем они все были заняты? Нашёл ли кто-нибудь, как сдержать натиск Демонов, если те вернутся? Фуртиг не знал этою, хотя безумно желал знать. Кто, кто и кто? Что, что и что? Однако вокруг не находилось никого, кто захотел бы ему ответить.
И вот в один прекрасный день он вернулся с занятий в комнату, где проживал. И обнаружил у себя на постели сидевшего Фоскота! Это была та самая комната, где Фуртиг когда-то очнулся после того, как добрался до Логова Народа. Ему отвели эту комнату в личное пользование. Логово было столь обширно, что места хватало с избытком для всех.
Фуртиг обрадовался Фоскоту — для него эта встреча означала найти равного себе, соплеменника, воина.
— Ты выздоровел!
Впрочем, не было нужды говорить это. Вместо кровоточащей раны на теле Фоскота белел тоненький шрам.
— Выздоровел, — широко улыбнулся Фоскот. — Но расскажи-ка, братец, как ты поживаешь тут? А лучше расскажи, как тебе удалось дотащить меня в Логово? Говорят, нас нашли у входа в подъёмную шахту. А я хорошо помню, что охотился весьма далеко от неё. И когда я отключился, мы с тобой находились на много этажей ниже. К тому же, куда делся Ку-ла? Это тот, который вместе с нами попал в плен Крыстонов.
Фуртиг неторопливо поведал, как Грохотун умер на полпути к Логову. Но Фоскот перебил его:
— Что Грохотуны умирают, я знаю. Но как ты справился с его управлением? Я этого не помню, наверное, был без сознания.
— Я проделал то же, что и ты, — объяснил Фуртиг. — Я коснулся отверстия в кубике языком. Мы подняли тебя на спину Грохотуна и он повёз нас. Но тот незнакомец, кого ты называешь Ку-Ла, не поехал с нами. Он пустился собственным путём, — Фуртиг мотнул хвостом. — Там повсюду сновали Крыстоны. Боюсь, что он не дошёл никуда.
— Жаль. Он мог бы помочь установить контакт с дальним племенем. Но как всё-таки ты управлял Грохотуном? Ведь прикосновение только оживляет Грохотуна, а отдать команду, куда двигаться, ты не мог, потому что не знал, как эту команду отдавать.
— Я и не отдавал никакой команды. Просто коснулся отверстия языком.
— И о чём ты в тот момент думал? — не унимался Фоскот.
— Что нам надо добраться до Гаммажа, о чём же ещё?
— Вот именно! — вскочил Фоскот. — Так я и думал! Можно сколько угодно касаться отверстия, но дело не только в прикосновении. Они говорят, что достаточно механически нажимать на пульт. Нет! Они неправильно учат! Нажимай на отверстие хоть один раз, хоть два, дело не в этом. Дело в том, Что ты думаешь в это время. Оно работает от мысли, ты это доказал. Никакой системы отдачи команд ты не знал. Просто подумал, куда Тебе надо куда-то попасть, и Грохотун повёз!
— Но потом-то он всё равно умер, — вставил Фуртиг.
— Кстати! — поинтересовался Фоскот. — Как ты меня доставил к шахте, когда умер Грохотун? Как ты нашёл дорогу?
— Ну… я… Я попробовал взять мысленный след.
— Персональная мысленная связь! — Фоскот в изумлении захлопал глазами. — Но как ты мог вступить в персональную мысленную связь с Гаммажем, если ты его никогда не видел?
— Наверное, у меня получилось потому, что я — его потомок по прямой линии. Вообще-то я не знаю, как это получилось. Просто получилось. Ведь если бы у меня не получилось, мы сейчас не сидели бы здесь.
И Фуртиг рассказал, как нашёл столик на колёсах, как тащил Фоскота, как поднялся по шахте.
Дослушав, Фоскот спросил:
— Гаммаж знает об этом?
— Нет. Меня никто не спрашивал. Наверное, они решили, что ты указывал дорогу, — только теперь Фуртиг понял, что был так занят чудесами Логова, что не заметил, как с него самого никто не потребовал объяснений.
— Надо немедленно всё рассказать Гаммажу! Мало кто из нас умеет пользоваться мысленной связью, — хвост Фоскота так и ходил от восторга. — А про то, что можно установить мысленную связь с тем, кого никогда не встречал, я вообще не слышал. Это значит, что у нас начались изменения, которых не было раньше, и которые нам очень пригодятся.
Фоскот метнулся к двери, но Фуртиг остановил его:
— Подожди. Не сейчас. Мы же не уверены до конца.
— Как это не уверены? Пусть Гаммаж всё выслушает, проверит…
— Нет! — заворчал Фуртиг. — Я здесь на положении подростка, которому нужно учиться и учиться. Я наравне с несмышлёнышами, только что выползшими из материнской колыбели. Если я заявлю, что обладаю талантом, которого у меня на самом деле нет, меня станут воспринимать как ещё менее значимого. Этого я не хочу!
— Я тоже так думал когда-то, — ответил Фоскот. — Но единственное, что по-настоящему важно, это добавить свои знания и умения к уже имеющимся знаниям.
Теперь Фуртиг изумлённо уставился на Фоскота, высказавшего поразительную мысль. Конечно, воин всегда с готовностью защищает своё жильё, свою Пещеру в рядах клана. Но в мирное время воин занят только собой, он ходит в гордом одиночестве. Чтобы поддержать гордость этого одиночества, те, кто не добился успеха в битвах Состязаний, уходят прочь. Если бы сам Фуртиг не покинул Пещеры после неудачи на Состязаниях, его всем кланом воспринимали бы хуже, чем несмышлёныша-подростка. И вот теперь Фоскот предлагает просто так, без видимой причины подорвать свою репутацию. По крайней мере для Фуртига такая причина не была убедительной.
— Как ты думаешь, хоть кому-то, кроме Гаммажа, я был здесь интересен? — спросил Фоскот. — Для того, чтобы добиться звания воина в Логовах, необходимо что-то привнести в общий вклад знаний, что-то, заслуживающее всеобщею внимания. У рождённых в Логовах воинская доблесть не считается заслугой. У них свои мерки. Здесь идут Состязания на свой манер.
— И как ты доказал им, что стоишь чего-то?
— Делая то, что делал, когда меня поймали Крыстоны. По-моему, когда получаешь одно, проигрываешь в другом, а сумма знаний и навыков у нас у всех одинакова. К примеру, как ты изучал охотничьи территории около Пещер?
— Я обежал их и подробно запомнил, так что могу и теперь отыскать их днём и ночью.
Фоскот постучал по лбу коротеньким пальцем:
— У нас вот здесь имеется место, куда откладываются знания. Пройдя однажды по тропе, мы безошибочно разыщем её в следующий раз. У рождённых в Логовах это чувство ориентации на местности отсутствует. Когда они выходят на охоту или на разведку, они метят территорию, чтобы потом узнать её опять. Но если пришли Крытсоны, то пометки оставлять нельзя, потому что они послужат прямым указанием для врага, как попасть на твою территорию. Поэтому разведку должны производить только те, кто не утратил чувство ориентации. Неужели ты, Фуртиг, до сих пор не понял, что имеешь преимущество, которого нет у остальных из нас? Если в клане Логова поймут, как ты можешь находить направление, ориентируясь на чью-то личность, мы станем более свободными в наших поисковых выходах.
