Я резко вскочил, роняя стул.
Она стояла у окна и смотрела на меня своими огромными, бездонными, как омуты, зелеными глазами. Прекрасные каштановые волосы ее неудержимым водопадом спада ли ей на плечи. И это лицо! Этот безукоризненно прекрасный лик. Лик Мадонны. Другого такого не было и быть не могло.
– Ты-ы!! – Голос мой хрипел и срывался от возбуждения. Сомнения быть не могло! Это была она. И сколько бы ни было других, она была единственной. Анабель Соваре, графиня де Монтакур. Я видел ее. Я знал, что никакими путями она не могла появиться в этом мире, но имело ли это какое-то значение? Я видел ее.
Она сделала останавливающий жест рукой. Я знал и помнил его.
– Береги себя, мой король! Будь осторожен. Я, как обычно, жду тебя у острова. А теперь прощай!
– Погоди!
За дверью послышался до боли знакомый лязг железа. Я отскочил к изголовью кровати и одним движением обнажил меч. Рубины в его рукояти горели алым сиянием. В голове у меня мутилось, и сердце норовило сломать ребра. Вооружившись, я вновь кинул взгляд туда, где только что стояла Анабель. Там никого не было.
Зарычав от ярости, я подскочил к двери и пнул ее с такой силой, что нижняя петля, жалобно звякнув, вылетела из своего гнезда. Проход был открыт.
Площадка и лестница были забиты стражниками. Начальствующий ими вояка тыкал мне в лицо подозрительно знакомый пергамент и что-то кричал.
Первое мгновение я недоуменно глядел на него, пытаясь понять, чего он хочет?
Но тут слова: «...приказано препроводить под стражей в замок Трифель» – вернули меня к суровой действительности.
– Так выполняй приказ, дьявол тебя раздери! – взревел я, нанося нокаутирующий удар стражу порядка. Он без чувств рухнул на пол. Издав дикий рык, я бросился в атаку со всевозрастающей яростью, круша атакующих врагов.
Несмотря на численное превосходство, перевес в силе, и мастерстве был на нашей стороне.
Внизу, в зале, мой славный Меркадье, подхватив одной рукой секиру, а другой – тяжеленный табурет, орудовал ими с потрясающей ловкостью, обрушивая свое грозное оружие на головы наседающих врагов. Те откатывались, но, как волны на утес, наседали вновь и вновь, откатываясь снова, оставляя на полу бездыханные тела.
Наверху, на галерее, я с остервенением берсерка крушил бедных стражников, не знающих уже, куда деваться от моего меча.
Внезапно их тактика изменилась. Будь я в этот момент в здравом уме и полной памяти, то непременно бы заметил это изменение. Но, увы, это было выше моих сил.
Стражники более не пытались достать меня, а лишь не давали спуститься с галереи. Опьяненный боевым неистовством, я ничего не замечал, самозабвенно уничтожая все на своем пути.
Но вдруг пелена тумана заволокла мой взгляд и почва заколебалась под ногами. Я затряс головой, стараясь отогнать марево. Частично мне это удалось, и я увидел в дальнем углу залы человека в длинном коричневом балахоне с капюшоном. Он опирался на длинный, изукрашенный резьбой посох.
Руки мои стали цепенеть и наливаться свинцовой тяжестью. «Маг!» – запоздало понял я, пытаясь включить психозащиту, но тщетно. Тяжесть расползалась по всему телу, парализуя волю и сбивая с ног. Пальцы сами собой разжались, и меч, жалобно звякнув, выпал из рук. Злорадствующие стражники накинули на меня густую сеть.
– Эдвар! – прохрипел я из последних сил. Он увидел меня и бросился на помощь. – Беги! Это приказ!
Теряя сознание, я видел, как он проложил себе кровавую дорогу сквозь стражу, разбил о чью-то голову табурет и, высадив окно, выскочил на улицу.
Высокий суд честно и беспристрастно решит сам, за что вас казнить,
Торквемада
Я лежал, закрыв глаза, распластанный на сырой соломе, и тщетно искал хоть один уголок своего тела, не раздираемый тупой ноющей болью. Не найдя такового, я застонал от обиды и безысходности.
– Мастер Ханс, по-моему, он приходит в себя, – услышал я голос, глухой и далекий, словно из другого мира.
– Похоже на то. Ну-ка, сынок, сбегай сообщи, что господин рыцарь, слава богу, очухался. – Голос человека, которого называли мастер Ханс, был хриплым и властным. Таким обычно говорят старые вахмистры, начинавшие свою карьеру с маленьких барабанщиков.
Сознание быстро возвращалось ко мне. Пожалуй, даже слишком быстро. Картины моего последнего боя замелькали передо мной в диком хороводе, не желая соблюдать даже видимость порядка. Наконец мне удалось поймать одну из них и, хорошенько встряхнув, привести к повиновению. Я вновь увидел фигуру в коричневом балахоне с изукрашенным посохом.
«Конечно же!» – я открыл глаза и сел. Сомнении быть не могло. Я находился в темнице замка Трифель.
«Как-то я переборщил с переговорами. Здешние венценосные особы – большие любители веских доводов. Ну что ж, остается только надеяться, что если и вправду путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то я уже в двух шагах от этого сердца».
Вырубленная в каменном чреве Шарфенберга камера навевала мрачные мысли. Впрочем, здесь не было вмурованных в стену цепей и висящих на них прежних обитателей этого отеля, не было решеток, да и вообще, кроме меня и этой охапки соломы, здесь ничего не было.
Где-то сбоку, высоко надо мной, загрохотал засов, откуда-то из-за зарешеченного оконца пробивался зыбкий свет факелов, кто-то завозился с замками, и тяжелая железная дверь со скрежетом повернулась на ржавых петлях, на миг впуская в мою скорбную обитель еще немного света. Воспользовавшись этим, я увидел, что, кроме меня и соломы, здесь есть еще и лестница. Узкая, наподобие коридора сверху, она расширялась книзу, плавно сопрягаясь со стеной безо всякого намека на угол.
В дверном проеме показалось чье-то лицо и тут же исчезло.
– Входите, ваше благолепие, – произнес голос, как я уже знал, принадлежащий мастеру Хансу. – Он очнулся. – Теперь речь его звучала куда мягче и с некоторой подобострастностью.
– Ба! Да у меня гости. Присаживайтесь, господа. Я с удовольствием разделю с вами свою солому. – Я попытался отодвинуться и устроиться поудобней, но организм с негодованием отверг эту попытку. К величайшему сожалению, я был вынужден согласиться с ним.
Первым в дверь протиснулся слуга, несший фонарь, за ним следом шествовал знакомый уже мне маг, а вслед за ним – тройка арбалетчиков с оружием на изготовку. Судя по их мрачным рожам, они почему-то были не рады встрече. «Эк мы вас запугали!» – подумал я и, продолжая изображать из себя радушного хозяина, повторил, указывая на злополучную солому:
– Присоединяйтесь, магистр! Вдвоем нам будет веселее. Маг хмыкнул и, приказав слуге оставаться поодаль, приблизился ко мне.
